На фоне политических и экономических изменений, сопровождающихся сменой президентской администрации в США и последовавшим за этим пересмотром отношения к ESG и климатической повестке, усилились дискуссии о возможном закате ESG-парадигмы. Снижение публичной активности в области ESG, усиление информационного давления и выход крупных американских компаний из климатических альянсов могут создавать иллюзию отступления ESG на второй план. Однако такое восприятие не отражает полной картины. Несмотря на изменения в политическом контексте, ESG-повестка не утрачивает актуальности – напротив, продолжает трансформироваться и адаптироваться к новым реалиям.
Противоположно тому, что может показаться на первый взгляд, ESG становится все более прикладным инструментом, ориентированным на решение конкретных задач общества. В странах Центральной Азии ESG-повестка открывает широкие возможности от привлечения международных инвестиций до реализации ключевых приоритетов в экологии, социальной сфере, технологическом развитии и устойчивом экономическом росте.
Переосмысление ESG: от глобальных стандартов к решению реальных задач
Несмотря на кардинальные изменения в подходах американских корпораций и сокращение участия отдельных институтов — в частности, масштабное сворачивание программ USAID, — говорить о системном отходе от ESG-парадигмы абсолютно преждевременно. Подобные действия, скорее, отражают внутреннюю политическую переоценку со стороны отдельных стран, нежели глобальный тренд.
По мнению экспертов EY, сегодняшние изменения затрагивают в основном имиджевую и оболочку ESG, но не подрывают фундаментальные основы устойчивого развития. Интерес со стороны международных инвесторов и банков развития к зеленой повестке не ослабевает — напротив, в ряде случаев наблюдается усиление активности. Показательный пример — Европейский банк реконструкции и развития (ЕБРР) не так давно объявил о планах инвестировать до 2 млрд евро в проекты, направленные на решение экологических проблем Казахстана.
Параллельно происходит и концептуальный сдвиг. За относительно короткий период времени в сфере ESG сформировалось большое количество стандартов, регуляторных требований и методологий, прежде всего сфокусированных на климате. Международные корпорации, финансовые институты и даже государственные регуляторы нередко акцентировали внимание на формальных ESG-аспектах, теряя из виду исходную цель — решение конкретных социальных, экологических и управленческих задач. Неудивительно, что необходимость переосмысления такого подхода назревала уже давно — и сегодня этот пересмотр становится не просто возможным, а необходимым условием дальнейшего развития ESG-парадигмы.
При этом эксперты EY, работающие на рынках практически всех стран, отмечают, что проблема изменения климата по-прежнему сохраняет свою значимость, а интерес к подходам к ее решению сохраняется на высоком уровне. Страны продолжают участвовать в глобальных процессах, таких как Парижское соглашение и конференции сторон РКИК ООН (COP), брать на себя климатические обязательства, которые будут оказывать влияние на бизнес-среду. При этом в попытке сконцентрироваться на климате были упущены другие приоритетные для многих государств аспекты устойчивого развития, что особенно актуально для Центральной Азии, где ключевыми вызовами остаются вопросы социальной инфраструктуры, водных ресурсов, чистого воздуха, энергетики.
На первый план выходят иные приоритеты — социальные и экологические, соответствующие объективным потребностям и стратегическим задачам региона. Эту тенденцию уже можно наблюдать на примере Казахстана и Узбекистана, где активно формируются и реализуются национальные стратегии устойчивого развития, и развиваются партнерства с международными институтами для решения конкретных задач, направленных на повышение качества жизни и ускорение экономического роста.
В Казахстане в рамках Концепции по переходу к "зеленой" экономике реализуется План действий до 2030 года, направленный на решение экологических проблем и повышение устойчивости природных ресурсов. Среди ключевых приоритетов и целевых ориентиров к 2030 году:
- Развитие чистой энергетики: увеличение доли ВИЭ в генерации до 15%;
- Повышение энергоэффективности: снижение энергоемкости ВВП на 15%;
- Доступ к водным ресурсам: рост доли водоемов с качественной поверхностной водой до 35%;
- Обеспечение чистого воздуха: сокращение выбросов загрязняющих веществ от крупнейших предприятий на 10%;
- Цикличная экономика: увеличение доли переработки и утилизации отходов до 40%;
- Управление экосистемами: увеличение доли охраняемых природных территорий, значимых для биоразнообразия, до 11,5%.
В рамках реализации целей инициируются проекты, направленные на модернизацию водохозяйственных объектов, восстановление ирригационной инфраструктуры, строительство ветряных и солнечных станций, строительство мясоперерабатывающих заводов. Так, на 2025 год запланировано 138 проектов на сумму 184 млрд тенге, направленных на модернизацию водохозяйственных объектов и восстановление ирригационной инфраструктуры.
В Узбекистане устойчивое развитие напрямую связано с национальными приоритетами. В рамках стратегии развития "Узбекистан-2030" страна ориентируется на достижение экологической и социальной устойчивости. Ключевые направления включают:
- Доступная энергия и энергоэффективность: увеличение доли ВИЭ в производстве до 40%, удвоение энергоэффективности отраслей экономики, модернизация текущих электростанций, развитие рынка зеленых сертификатов;
- Доступ к водным ресурсам: развитие системы ирригации и водосберегающих технологий, повышение эффективности водопользования на 25%;
- Чистый воздух: сокращение выбросов загрязняющих веществ на 10,5%, модернизация загрязняющих технологий;
- Социальное развитие: кардинальное сокращение уровня бедности, доведение уровня охвата молодежи высшим образованием до 50%, доведение средней продолжительности жизни населения до 78 лет.
Узбекистан уже реализует масштабные зеленые проекты. В частности, страна привлекла $1 млрд инвестиций для перехода к зеленой экономике, включая выпуск устойчивых облигаций и финансирование устойчивого сельского хозяйства. Дополнительно профинансирован проект модернизации ирригационной инфраструктуры с выделением $2,8 млн на подготовку и внедрение цифровых решений в управлении водными ресурсами. Перечисленные примеры отражают лишь часть комплексной работы, которая ведется в рамках зеленой трансформации страны.
Таким образом, ESG становится не догмой, а гибким инструментом, необходимым для преодоления системных вызовов. Парадигма ESG в Центральной Азии не утрачивает своей актуальности, а напротив, приобретает внутреннюю логику и устойчивость. Страны региона интегрируют ESG не из-за модных тенденций или внешних требований, а потому что это обоснованный ответ на реальные потребности их развития.
Роль финансового сектора в новой парадигме
В условиях смены парадигмы ESG остается актуальным и для финансового сектора. ESG-повестка по-прежнему является ключевым элементом бизнес-модели и источником конкурентного преимущества. Более того, ESG становится основой того, как банки могут реализовать свою роль в экономике — как один из стратегических партнеров страны и общества в достижении национальных целей устойчивого развития.
При этом ценность ESG для финансового сектора остается очевидной. С одной стороны, это эффективный инструмент управления рисками, который позволяет защищать активы от возможных дефолтов, вызванных климатическими или экологическими событиями, и повышает устойчивость бизнеса. С другой стороны, ESG открывает окно возможностей для развития: реализация национальных стратегий устойчивого развития и зеленой экономики сопровождается масштабными инвестиционными планами, в которых финансовый сектор может сыграть ключевую роль. Финансирование проектов в сфере социальной инфраструктуры, энергетики и водоснабжения позволяет банкам не только расширять свое присутствие в приоритетных зеленых секторах, но и вносить вклад в достижение долгосрочных государственных целей. Дополнительно ESG открывает доступ к долгосрочному фондированию от международных финансовых институтов на преференциальных условиях. Банки активно сотрудничают с МФИ в рамках реализации зеленых проектов. Так, Home Credit Bank в Казахстане получил финансирование от ЕБРР в рамках программы GEFF II для поддержки проектов по переходу к зеленой экономике, включая возобновляемую энергетику и энергоэффективность. В свою очередь, в Узбекистане банк SQB, который позиционирует себя как "зеленый" банк, активно получает поддержку от Агентства Франции по развитию (Agence française de développement) для расширения своего зеленого портфеля.
Финансовый сектор Центральной Азии, стремясь соответствовать ESG-требованиям регуляторов, рейтинговых агентств и международных финансовых институтов, значительно ускорил развитие ESG-повестки. Крупными банками Казахстана за последние годы была выстроена комплексная инфраструктура вокруг ESG: внедрены элементы управления ESG-рисками, адаптированы внутренние политики и бизнес-стратегии под зеленую повестку, запущены программы по выпуску устойчивых облигаций. Практики ряда банков Казахстана в области ESG уже сопоставимы с передовыми международными подходами. В частности, Банк ЦентрКредит провел масштабную ESG-трансформацию, в результате чего были внедрены подходы, соответствующие уровню ведущих банков, таких как Barclays.
В Узбекистане банки активно участвуют в международных программах зеленого финансирования, а также развивают зеленые продукты, предлагая льготные кредиты на покупку и установку возобновляемых источников энергии и экожилья.
Таким образом, уже выстроенная ранее структура вокруг ESG позволит банкам не только поддерживать достигнутый уровень зрелости, но и расширять горизонты повестки. Смещая акцент исключительно с климатической направленности на более широкий спектр приоритетов, актуальных для регионального контекста, открываются возможности для развития новых финансовых продуктов с акцентом на экологические и социальные вопросы, а также для адаптации текущих подходов и механизмов. Исходя из практического опыта EY, могут реализовываться ряд практических решений для адаптации ESG-подходов с учетом приоритетных потребностей общества:
- Актуализация инструментов ESG-оценки кредитных транзакций с интеграцией факторов, отражающих социальное и экологическое воздействия;
- Расширение подходов к количественной оценке ESG-рисков с учетом отраслевой специфики. В частности, помимо традиционной оценки переходных климатических рисков (например, влияние углеродного ценообразования на ожидаемые потери банка), возможно рассмотрение других наиболее значимых для страны / региона факторов, таких как риски водного стресса в отраслях, зависящих от водных ресурсов;
- Развитие подходов к количественной оценке ESG-рисков с фокусом на релевантные для отрасли факторы. Например, вместо традиционного фокуса на переходные климатические риски (углеродное ценообразование), для сельскохозяйственной отрасли можно оценить потенциальные риски, связанные с водным стрессом, с последующим моделированием возможных финансовых потерь;
- Интеграция национальных приоритетов устойчивого развития в текущую бизнес-стратегию с возможностью рассмотрения постановки соответствующих целевых ориентиров;
- Выпуск облигаций, ориентированных на финансирование экологических и социальных инициатив, отвечающих приоритетам устойчивого развития региона.
Такой переход не требует радикального пересмотра текущей практики, а напротив — логично вытекает из уже проделанной работы банками и открывает пространство для следующего этапа развития устойчивого финансового сектора в Центральной Азии.
Авторы:
Артем Антонов, CFA, SCR, Старший менеджер EY, руководитель направления по управлению ESG-рисками для организаций финансового сектора в Центральной Азии и Кавказе
Мадина Оразалина, Старший консультант EY, Департамент по предоставлению услуг в области бизнес-рисков для организаций финансового сектора, EY Казахстан
Фото Markus Winkler/Pexels
Мнение редакции может не совпадать с мнением автора
