В 2006 году бангладешский банкир Мухаммад Юнус получил Нобелевскую премию мира за то, что придумал способ борьбы с бедностью. Основанный им банк раздавал небольшие суммы беднейшим из бедных под честное слово, чтобы люди открывали микробизнес и постепенно выбирались из нищеты. С тех пор Мухаммада Юнуса считают "отцом микрокредитования". В Казахстане тоже есть бедные, и есть МФО, и даже финтех-компании, которые выдают деньги через Интернет. И против финтехов вторую неделю ведется информационная война – кто-то почему-то решил, что кредитные организации в Казахстане должны бороться с бедностью. Хотя сами они об этом не объявляли и государство не поручало им такую миссию.
Тему, как обычно, подняли депутаты, они озаботились массовой выдачей онлайн-займов. По утверждению депутатов, займы раздавались без надлежащей идентификации клиентов и проверки их платежеспособности, и более всего – под грабительские проценты в 700% годовых. Дискуссию подхватили социальные сети, и вот уже сенатор обратился с депутатским запросом в Генпрокуратуру, требуя проверок (ведомство ответило, что для проверок оснований нет), а Национальный банк спешно запускает процесс по ограничению "чрезмерных ставок вознаграждения по займам, заключаемым в поле гражданско-правовых отношений". Хотя в январе на пресс-конференции представители Нацбанка вяло и с улыбкой, комментируя тему онлайн-кредитов, отмечали их мелкий объем и слабое влияние на экономику, обещая разобраться с финтехами в случае сильных проблем.
"Косяков" со стороны финтехов с тех пор не было, но регулирование, тем не менее, вводят. Нацбанк намерен ограничить доходность по таким займам на уровне 100% в год, уверяя, что применение лимита позволит нивелировать риски, поскольку ежемесячная выплата заемщика не превысит 24% его дохода. Иными словами, разговоры о "регуляторной песочнице" ушли в песок, а рынок интернет-займов до зарплаты ожидает существенная коррекция.
В первую очередь рынок покинут небольшие компании с местным капиталом. Останутся игроки покрупнее, в большинстве своем представляющие российский капитал, который быстро адаптируется, поскольку заранее оценил регуляторный риск и подстраховался, открыв МФО – регулируемый сегмент микрофинансов, с потолком эффективной кредитной ставки в 56% – как у настоящих банков. Да и сами банки (некоторые средние из первой десятки с казахстанским капиталом) уже обзавелись МФО через своих акционеров. Ведь МФО выдают те же "потребы", с той лишь разницей, что они меньше объемом и на меньший срок. И бизнес финтехов и МФО, в отличие от банков, стремительно растет. Спрос на деньги у населения просто бешеный: расходы растут, зарплаты не увеличиваются, возникает временный дефицит средств в ожидании плановых поступлений.
Банки кредитуют в привычной манере и недельных (трехнедельных) займов не выдают, а финтех-компании – да. Причем моментально, на карточку, а некоторые даже на телефон, с которого дальше можно отправлять платежи на электронные кошельки. Что очень удобно. Вот тут мы подходим к самому главному. На самом деле весь сыр-бор с финтехами произошел не из-за ростовщичества. 700% годовых, которые так пугают депутатов, – плата за риск, за технологии и издержки, которые несут финтехи (плюс, как неоднократно объясняли онлайнеры – измерять их продукт в годовых все равно, что считать стоимость гостиничного номера в годовом выражении – займы выдаются менее чем на месяц). Нормальные люди это понимают.
Например, выдавая займы онлайн, компании применяют поведенческий скоринг. Это система оценки вероятности финансового поведения будущего заемщика. Определенные методики позволяют определять мотивы поступков человека и нарисовать его возможное поведение в качестве заемщика. Система анализируется, каким образом человек заполняет заявку: сколько времени смотрит на одну графу, сколько на другую, какую информацию он вводит, а потом удаляет. Анализ заканчивается соцсетями, где изучается, какие посты человек пишет, какие лайкает, какие делает репосты, какую музыку слушает: все это и многое другое анализируют технологические компании, работающие в Интернете. Тот же "Гугл" и иже с ними. Заявку клиент заполняет 10-20 минут. За это время платформа проводит сложнейшую работу, сопоставляя десятки тысяч параметров поведения клиента, запрашивая и анализируя его кредитную историю.
Анализируемые данные не бесплатные. Себестоимость онлайн-займа выше банковской, а отбивать ее надо за месяц, тогда как у банка на это уходит от года до нескольких лет. К тому же с этого года просрочка клиента финтеха ограничена в 3,5 тела кредита. Сыр-бор поднялся из-за того, что некоторые банки отстают от финтехов по уровню цифровых технологий. Пока банки решают вопрос, как не лишиться лицензии и остаться на рынке (о существенных банковских проблемах вновь поведали международные рейтинговые агентства, мол, активы не у всех качественные, и сил у акционеров тащить вязнущий бизнес все меньше), финтехи поднимают планку и выводят продукты, приближающиеся к банковским по суммам, срокам и процентам (хотя сами финтехи настаивают, что банкам они не конкуренты, в первую очередь, по суммам займов).
Технологические прорывы финтехов, видимо, мешают спать отдельным людям. Выскочек у нас в обществе не сильно любят, отсюда все разговоры о ростовщичестве. Хотя на самом деле весь банковский бизнес – ростовщический. И наши банки прекрасно нажились в свое время, выдавая ипотеку в долларах людям, не имеющим валютные доходы. Сейчас об этом почему-то забыли. Если вспомнить Муххамада Юнуса и его микрозаймы для бедных, даже его социальный бизнес не благотворительность чистой воды. Его банк вполне успешное бизнес-предприятие, доходы которого идут в том числе на развитие. И в основе формирования резервов по вкладам лежал принцип аккуратного исполнения заемщиком обязательств, причем без всякого учета его финансового положения. Людям, нуждавшимся в деньгах, просто объясняли, что деньги нужно возвращать. Если этого не сделать, банк разорится, и в следующий раз им денег никто не даст.
У нас почему-то кредитный риск всегда сваливают на организацию, а не на заемщика. Хотя ответственность у них солидарная, кредитные организации почти всегда жадничают, заемщики тоже. Все, что мы видим и читаем сейчас про финтехов, – часть системного кризиса, помноженного на желание части банковских лоббистов притормозить финтехов, догнать их или "отжать" их растущий бизнес.
В конце концов, технологии будут делать банковский рынок в ближайшее время – и уже делают. Интерес банков к покупке финтехов очень обострен. И тут мне дико интересно: если все же Нацбанк ограничит годовую ставку для онлайн-займов ста процентами, как будет решаться вопрос рентабельности возможными новыми игроками финтех-рынка? Еще интереснее, как будут развиваться события после 2020 года, после наступления эры ВТО.
Тогда, как мы знаем, к нам на рынок придут иностранцы, которым Нацбанк не сможет предъявлять претензии, ибо они – нерезиденты. Грузины, прибалты, россияне – все, кому не повезло с национальным регулятором, вооружившись капиталом, технологиями и знанием нашего менталитета, смогут открыть кредитные онлайн-сервисы, даже не пересекая границы. Плюс инициативные китайцы. Тогда нынешние ставки в 700% годовых вообще не будут темой для обсуждения. Они станут контекстом мирового финансового рынка. Но наш финтех-сектор это будет слабо волновать: многие его субъекты (например, россияне) к ВТО станут иностранными представительствами, чтобы выскочить из регуляторного арбитража. В 2020 году Нацбанк, конечно, будет разводить руками – ну это же рынок, банковский сектор, бежать, как Алиса изо всех сил, чтобы хотя бы оставаться на месте. Депутаты просто умоют руки. Топать ногами они умеют исключительно в особых случаях. Заемщики ничего не потеряют – их цели меркантильные и понятные. Плохо будет одному государству, потерявшему часть влияния на финансовых игроков и не сохранившему в свое время хоть какие-то живые островки на финансовом рынке.
И напоследок об информационных войнах – похоже, у финтехов получается переломить ситуацию: в прошлую пятницу профильная ассоциация провела круглый стол с участием экспертов и депутатов, один из которых – Айкын Конуров признал, что по рынку есть много непонимания, было и у него, но мифы понемногу получается развеивать.
Мнение редакции может не совпадать с мнением автора
