Вот и сейчас, после драматичной победы на выборах в США, Джо Байдена вновь в качестве своих главных геостратегических противников определил Россию и Китай. Мир снова, как и в период экзальтированного, внесистемного Трампа, заметно напрягся. Америка, вернувшись, вновь стремится "стать снова великой", только обновляя антураж старых внешнеполитических доктрин эпохи, то ли "холодной", то ли "постхолодной войны". На самом деле вопрос о том, изменится ли риторика Вашингтона во внешней политике и поменяется ли весь характер международных отношений в условиях общей пандемической беды, сегодня вызывает заслуженный скепсис у тех, кто внимательно следит за ходом международных событий. Можно сделать предварительный вывод, исходя из первых шагов администрации нового американского президента, что мир вступает в очередной этап жесткого противостояния и неопределенности своих перспектив.
Политика не делается "чистыми руками"
Несмотря на робкие сигналы о возможности диалога США и России по продлению Договора "СНВ-3", в мировом информационном пространстве из уст Джо Байдена прозвучали прямые обвинения Владимира Путина в убийстве. И это произвело некоторый шокирующий эффект в общественном мнении не только России, хотя полагаю, что в мире нет ни одного политика высокого ранга, который осуществлял бы свою деятельность "чистыми руками и в белых перчатках". Поэтому вполне логичным был "детский" ответ российского президента: "Кто как обзывается, тот тем и называется"!..
Однако значение подобных политических "перепалок" все же не стоит недооценивать. Достаточно вспомнить известные события в советско-американских отношениях с экстраординарными поступками руководителя СССР Хрущева Н. С., стучавшего башмаком в стенах ООН, и его знаменитую брань в адрес американской делегации со словами: "Я покажу вам Кузькину мать". Именно эти "выходки" советского лидера вызвали тогда сильную волну антисоветизма в мире и надолго ухудшили двусторонние отношения СССР и США. Или монотонная, менторская речь архитектора китайских реформ Дэн Сяопина в ответ на неадекватные призывы к "перестройке" первого и последнего президента СССР Михаила Горбачева в канун событий на Тяньаньмыне заметно охладила двусторонние связи между СССР и Китаем, в определенной степени символизируя собой крах "советской модели" и торжество "социализма с китайской спецификой" уже на рельсах рыночной экономики…
В этом плане современное поле мировой политики представляет собой достаточно циничное пространство "арены без правил" и должной дипломатической куртуазности, где доминирует гоббсовская максима "войны всех против всех" без каких-либо морально-этических стопов и ограничений. В этой связи вполне закономерно, что значительно снизился порог допустимого применения силы. Говоря о "новой нормальности" современных международных отношений, необходимо ясно осознавать грошовую цену подписанных соглашений и всего комплекса норм международного права при таком безответственном поведении лидеров. Мир зачастую именно в силу снижения этой нравственной планки, а не военно-технологического развития находится у опасной черты самоуничтожения…
Очевидно, что для всего мирового сообщества наряду с вопросом выживания в условиях пандемии и глобальной экологической катастрофы вопросом первостепенной важности является закрепление своеобразного этического кодекса цивилизованности, осознания общей судьбы, единства в многообразном, как принципа продолжения существования человечества.
Китайские интересы в Евразии и "странная ностальгия" Путина по СССР
2020 год оказался, пожалуй, одним из самых сложных и драматичнейших за последние десятилетия. Распространение пандемии коронавируса COVID-19, заставшее системы здравоохранения даже в развитых странах врасплох, беспрецедентная инфодемия в связи с этим и фактическое падение мировой экономики, как следствие нескоординированных и неадекватных действий правительств и мировых экономических институтов, как это ни странно, привели к тому, что Китай достаточно уверенно завоевывает мировое лидерство в самых разных сферах. Достаточно сказать, что в 2020 году Китай стал единственной крупной экономикой в мире, избежавшей спада в связи с пандемией. Более того, годовой рост ВВП (а не спад!) составил 2,3%. Более того, стране благодаря концепции "двойной циркуляции" удалось сбалансировать собственное развитие, выдержав вызов сокращения мировой торговли. Китайское руководство сумело не только организованно отразить пандемию в национальном масштабе, купировав уже на начальном этапе весны 2020 года распространение коронавируса в провинции Хубэй с населением почти в 60 миллионов человек, но и быстрыми темпами "перезапустить экономику", перенаправив основные усилия на "внутреннюю циркуляцию", сориентированную на увеличение локального потребления. Несмотря на естественное в условиях внешнего карантина блокирование коридоров внешней торговли, Чжуннаньхаю (резиденция руководителя КНР. – Прим. авт.) удалось и далее стимулировать инфраструктурное развитие, подтвердив свое намерение по модернизации актуальных для Китая транспортных коридоров вовне и поддержку стран, участвующих в инициативе BRI ("Пояс и путь"). В этом контексте Китай сохранил за собой реноме надежного инвестиционного и торгового партнера.
Однако вызов пандемии для Китая также сопровождался развернувшейся "торговой войной" с США, сначала в лице непредсказуемого переговорщика Дональда Трампа, а теперь и в новом облике Джо Байдена, воспринимающего Китай как безусловного соперника № 1 в мире. И здесь под большим вопросом оказалось и подписанное с ЕС "Соглашение о всеобъемлющем торгово-экономическом сотрудничестве", поскольку оно было подписано европейскими лидерами в условиях трамповского распада Трансатлантического альянса, но теперь постепенно восстанавливающегося усилиями новой администрации США. В этой ситуации Европа с достаточной долей критики воспринимает китайские инвестиции и "открытие рынка Поднебесной" для западных корпораций, стремясь консолидироваться с США на условиях прежних, понятных западных экономических "правилах игры".
Думается, данная ситуация, при которой, несмотря на чрезвычайную адаптивность китайской экономики к мировой конъюнктуре, Поднебесной придется существенным образом пересмотреть свою инициативу BRI. В частности, речь идет об актуальности для стран транзита сухопутного транспортно-логистического коридора из Китая в Европу. Казахстан, как участник BRI, должен будет пересмотреть свои надежды и расчеты на получение дивидендов от строительства автомобильных и железнодорожных путей сообщения через свою территорию, а строительство перенесенных и новых предприятий из Китая в нашу страну должно будет в большей степени быть сориентировано на насыщение собственного и близлежащих рынков, например, таких, как рынок ЕАЭС, Центральной Азии и Ближнего Востока. При этом сырьевые потоки также будут испытывать определенное напряжение в связи с непредсказуемыми колебаниями цен на энергоносители и усиливающуюся конкуренцию с такими petrostates, как Россия, Иран, и другими. Китай на данном континентальном треке своей внешнеэкономической циркуляции, конечно же, будет стремиться "отбить" вложенные инфраструктурные инвестиции и проявит себя достаточно жестким переговорщиком даже в отношении своих партнеров по BRI на постсоветском пространстве.
На этом фоне российское руководство по-прежнему ностальгирует, "вставая с колен" по "незабвенному СССР", на основе "собирания земель". Продолжающие распространяться из уст Владимира Путина и его окружения мифологемы о так называемых "подарках" в виде территориальных притязаний даже к партнерам по СНГ создают весьма нервозную и непредсказуемую обстановку, в которой достаточно сложно сформировать какую-либо внятную и долгосрочную доктрину экономического развития без того, чтобы "не побеспокоить тревожный сон русского медведя".
На самом деле прошедшее пятилетие с момента основания ЕАЭС оказалось временем, в котором споров и нестыковок оказалось гораздо больше, чем трезвых и рациональных экономических решений, способных изменить положение народов стран – участниц к лучшему. Пандемия коронавируса значительно ухудшила и без того невыгодную для многих сателлитов России конъюнктуру участия в интеграционных проектах. Привлекательность союза поддерживается лишь авторитетом стран-участниц без четких расчетов и крупных реализованных проектов сотрудничества. Общий рынок товаров так и не создан, не говоря уже об отсутствии других "экономических свобод", которые заставляют государства участники выходить из ситуации пандемического экономического кризиса своими силами. В этом отношении, показателен ближайший прецедент, когда ЕС настаивает в условиях пандемии обеспечить прежде всего страны союза западными вакцинами, чем снабжать ими другие регионы мира. Тогда как Россия, как разработчик того же "Спутника V", занята "вакцинной войной" на внешних рынках, направляя партии вакцин в дальние страны, совершенно не обращая никакого внимания на "зону своей, казалось бы, прямой ответственности", на состояние распространения коронавируса ни на своей территории, ни в странах союзниках по ЕАЭС. Это демонстрирует каково отношение российского руководства к тем странам, кто испытывает еще иллюзии и надежды на тесное сотрудничество с ней. В этом плане Китай весьма внимателен к "обхаживанию" стран-соседей, выражая готовность "прийти на помощь" в любое время.
Готова ли Россия стать "младшим партнером" Китая?
Недавний визит в Китай министра иностранных дел России Сергея Лаврова, по мнению ряда российских аналитиков, является не только подготовкой к саммиту лидеров стран на высшем уровне, но и символизирует собой наступление нового этапа в российско-китайских отношениях. В частности, в условиях нового "блокового противостояния", в котором сторонами выступают, с одной стороны, "консолидируемый Байденом Запад", а, с другой, намечающийся тандем "Россия – Китай", предполагается существенный пересмотр прежних доктрин и идеологических клише, довлевших над двусторонними отношениями Москвы и Пекина. Речь идет о возможном преодолении Китаем исконных "условий" взаимодействия между странами, к числу которых относятся: "не вступление в союзы", "неконфронтационность отношений" и "ненацеленность стратегии против третьих стран".
Полагаю, что Китай сегодня может пойти на слом прежнего, архаического постулата о невозможности какого-либо союза, предполагающего ограничение суверенитета Поднебесной. Это довольно трудный для Пекина шаг, но в условиях, когда на чашу весов поставлено достижение Китаем стратегической цели "возрождения прежнего величия Китая" как единственной Поднебесной державы, "считывающей знаки Неба", использование кого-либо в этих интересах вполне законно в их глазах и даже целесообразно. Тем более, что сближение с неравным по потенциалу и традиционному статусу (в традиционной китайской доктрине и обозначении, Россия еще не обладает статусом "цивилизованного государства" – прим. авт.), партнеру и поэтому не несет Китаю каких-либо существенных издержек. Другие же пункты прежних "запретов" могут быть легко преодолены, так как Китай обладает достаточным экономическим могуществом и военной силой, чтобы удержать возможного союзника от конфронтации или "настроить" его против третьей стороны. Думается именно в последнем пункте, – противостоянии Пекина и Москвы Западу, и заключается основной мотив для пересмотра прежних положений.
Интересно, что в первые новогодние дни китайский министр иностранных дел Ван И в своем интервью китайским СМИ обращает особое внимание желаемому новому облику китайско-российских отношений. Стратегическое сотрудничество двух стран он определил как отношения, которым "нет конца", у которых "нет запретных зон" и нет "высшей ограничительной планки". Таким образом, были сняты все прежние "табу".
Китайское внешнеполитическое ведомство устами своего министра отправило месседж российскому визави о готовности консолидации усилий в условиях усложняющегося и кризисного мирового порядка. И речь идет, конечно же, не только о борьбе с пандемией. Вопрос касается новой конфигурации сил и установлении новых "правил игры" в современных международных отношениях.
Предполагаются четыре потенциальных формата глобального взаимодействия Китая и России:
Первое, это совместное противостояние "наступлению Запада", координации усилий в борьбе с "цветными революциями", которые угрожают и этим двум странам; отражении идеологических атак; а также защите суверенитета и существующего политического режима.
Второе, отношения между двумя странами должны развиваться на принципах взаимовыгодного экономического сотрудничества. С точки зрения китайской стороны речь идет о реальной состыковке ("а не сопряжении, как прежде" – прим. авт.) инициативы "Пояс и путь" с ЕАЭС, разделении таким образом ответственности за экономическую судьбу Центральной Евразии, увеличении инвестиционного портфеля Китая в проектах, совместном производстве научно-технических инноваций, расширении сферы применения цифровых технологий.
Третий формат сформулирован по-китайски витиевато и красиво. Речь идет о формировании комплиментарного социального пространства "людских сердец". Речь идет не только о дружбе и взаимопонимании, но и формировании позитивного имиджа стран, преодолении негативных стереотипов. Не секрет, например, что китаефобия достаточно активно распространяется в русскоязычном информационном пространстве и существенно вредит китайским проектам в Евразии.
Четвертое направление взаимодействия предусматривает совместную борьбу за справедливый мировой порядок в его китайском понимании и глобальную стратегическую стабильность.
Интересно, что практически одновременно с визитом министра иностранных дел России в Китай, государственный секретарь США Энтони Блинкен встречался со своими "западными партнерами", получив заверения о совместной поддержке внешнеполитических усилий новой администрации США по "возвращению Америки" на авансцену современных международных отношений. Интересно, что руководитель "foreign office" отметил, что целью Америки является "не подчинить Китай, а отстоять существующий мировой порядок и "правила игры". Причем, в нарушителях этих правил, в-первую очередь, значится Россия, которая, "посмела вмешаться в выборы в США, платила за убийства американских солдат в Афганистане, подавляет права человека в собственной стране (отравление и дальнейшая посадка в тюрьму Навального) и т.д.". Среди деструктивных действий России по "расколу Запада" называется проект "Северный Поток-2", который президент США назвал "плохой сделкой для ЕС" с точки зрения стратегической энергетической безопасности.
В свою очередь Китай подвергся критике во время встречи в американском Анкоридже между делегацией Китая и США за "неправовые", с их точки зрения, действия Пекина по отношению к Тайваню, Гонконгу и Синьцзяну. К данной критике впоследствии присоединилась Великобритания, отмечая "подневольный труд уйгуров и других малых народов Синьцзяна и принудительную стерилизацию женщин в этом автономном районе Китая" за что подвергся санкциям со стороны Китая.
Думается, этот список претензий выглядит неполным, и в основе их все же лежат более глубинные "несогласия" сторон с грядущими изменениями мирового порядка и трансформации правил мировой торговли. Однако, в отношении потенциального союза Пекина и Москвы можно лишь выразить сомнения в том, согласится ли Владимир Путин на роль "младшего партнера" в противостоянии коалиции Запада с учетом нынешнего состояния экономики страны и уровня общественной поддержки его политического курса?
Подписывайтесь на Telegram-канал Atameken Business и первыми получайте актуальную информацию!
Мнение редакции может не совпадать с мнением автора
