Согласно данным сайта Statista, в европейском регионе Казахстан занимает 4-е место по распространенности ВИЧ-инфекции, это 18,7 зараженных на 100 000 человек, передает inbusiness.kz. Насколько это большая цифра и правда ли, что в Казахстане грядет эпидемия ВИЧ? Об этом автор программы "Итоги. Brief" Диас Еркинов беседовал с руководителем ОЮЛ Human Health and Rights Association Айдаром Капасовым.
– Здесь нужно брать во внимание плотность населения. Если мы говорим о европейских странах, то там плотность населения выше. И у них на сегодняшний день миллионы людей имеют положительный ВИЧ-статус. Если же мы посмотрим на реальность Казахстана, то мы увидим, что в 2019 году было 27 тысяч человек, живущих с ВИЧ. Это подтвержденные факты, когда люди проходят лечение.
– Но это только те, кто пошел и проверился, верно?
– Да, это так. И когда мы берем, что из расчета в 19 миллионов человек у нас только 27 тысяч людей с ВИЧ-статусом, то, в принципе, это не много. Но это и не мало. С другой стороны, есть тенденция, что люди просто боятся ходить в СПИД-центры и проходить медицинское обследование.
– Наверное, для этого необходим некий секс-просвет?
– Да, вы правильно говорите, необходим секс-просвет. Это архиважный момент – у нас очень много нежелательных беременностей в Казахстане. Мы видим тенденцию, что школьники и школьницы становятся молодыми родителями. Соответственно, такая ранняя половая жизнь может привести к инфекциям, передающимся половым путем, в том числе и к ВИЧ-инфекции. То есть действительно есть необходимость рассказывать молодежи, подросткам, когда у них проходит половое созревание, как, что, почему. Только так мы обезопасим в будущем население Казахстана, их детей и последующие поколения, так как любая инфекция, передающая половым путем, влияет на здоровье потомства.
Фото: Kaznaru.edu.kz
– Здесь также важно работать не только с подростками, но и с родителями: объяснить им, что лучше рассказать, как и почему важно пользоваться контрацептивами, чем потом иметь ребенка с положительным ВИЧ-статусом.
– Да, безусловно, это тоже важно. Опять же, вернусь к статистике, 73% людей заразилось ВИЧ половым путем. То есть ниша по информационному просвещению по репродуктивному здоровью и инфекциям, передающимся половым путем, у нас пустует.
– У нас подростки банально стыдятся зайти в аптеку и купить презервативы.
– Да, есть такая проблема. Сегодня даже многие взрослые люди стыдятся этого. Надо признать это. И, с одной стороны, это нормально, потому что это влияние того времени, когда это было стыдно, когда это было неудобно. Конечно, сейчас ничего такого в этом нет, но люди, которые боятся, остались. Это один из главных моментов. Второй момент – наркомания. Здесь тоже важно смотреть по статистическим данным. На сегодняшний день, по статистике, упал процент людей, которые употребляют инъекционные наркотики.
– А сколько процентов людей с ВИЧ заразилось именно через употребление инъекционных наркотиков?
– Оставшиеся из 100% людей, то есть примерно 30%, заразились, употребляя инъекционные наркотики. Но у нас есть и другая проблема в части употребления синтетических наркотиков. Они, как правило, дешевые, доступные, и любой подросток, ребенок может их купить. Наркополитику в этой части мы не можем урегулировать. И тут есть такая связь с ВИЧ-инфекцией – это химсекс. Употребляя, допустим, эти наркотики, человек может принять до 8-10 партнеров, и, как правило, человек уже не думает ни о какой безопасности в этот момент. И мы видим, что молодежь сейчас в большей части принимает именно синтетические наркотики.
Это все есть в легком доступе, и самое печальное, что мы не видим, чтобы правоохранительные органы как-то регулировали этот момент. Идешь по городу, и висит конкретно реклама этих синтетических наркотиков. И поэтому нам сейчас важно молодежь максимально от всего этого отгородить, чтобы не было проблем завтра. Мы сегодня видим тенденцию, что такие молодые ребята потом попадают в наркологические центры, лечатся. Потом также нужно помнить, что если человек попал в наркологию – это учет, это в будущем влияет на карьеру, учебу, поступление в университет.
Еще один момент, что многие стараются идти в частные клиники, а это стоит достаточно больших денег – от 350 тысяч тенге в месяц и выше. Почему? Потому что есть разные методики лечения наркозависимости. Соответственно, должен быть хороший психолог, должны быть соответствующие условия. Это будет некий стационар, где человек полностью получает все услуги.
Фото: Rakya.ru
– А правда, что в большинстве случаев человека от наркомании лечат тем, что просто изолируют его, пока не закончится ломка?
– Это неправда. Да, раньше так и лечили. Сейчас же если человек употреблял тяжелые наркотики, то идет ежедневное снижение дозы плюс медикаментозное лечение, чтобы нивелировать состояние ломки. Потом идет уже трудотерапия, потому что при лечении у человека возникает бешеная энергия, которую нужно куда-то девать. Соответственно, здесь автоматом притягивается момент трудотерапии, то есть они работают, что-то делают. Для этого есть всевозможные огороды, приусадебные участки и так далее. Так что просто закрывать таких людей я считаю неправильным. Ну и второй момент, после трудотерапии выравнивается энергетический баланс у человека и человек начинает ходить к психологу. Психолог начинает разбирать, почему он выбрал этот путь, какие были у него психологические моменты. И, когда завершается последний этап – психологическая помощь, человека, так скажем, выпускают.
– И все же 40 лет назад, когда ВИЧ только открыли, это преимущественно была болезнь мужчин, имеющих секс с другими мужчинами (категория МСМ). Если говорить о Казахстане, сколько случаев ВИЧ приходится на таких людей?
– Из общего количества передачи ВИЧ половым путем – это 1,4%. Конечно, мы не можем утверждать, что это именно так, по одной простой причине: многие люди скрывают свою сексуальную ориентацию и не могут при враче открыться полностью. То есть врачи собирают анкетные данные, и в целом они достаточно точные, просто не всегда человек может сказать о своей сексуальной ориентации. То есть эти 1,4% могут быть и больше из общего количества инфицированных половым путем.
– Как живут люди с ВИЧ-статусом? Нам всем говорят, что они прекрасно интегрированы в общество, а как на самом деле обстоят дела?
– Здесь есть такой нюанс, все мы при трудоустройстве проходим медицинское освидетельствование. Раз в год люди должны проходить скрининг: кожвен, флюорография, ВИЧ-статус и так далее, полный медицинский осмотр. И, если у человека появляется ВИЧ-статус, медицинская организация не имеет права скрывать это от работодателя. И здесь может быть непонимание работодателем ВИЧ-инфекции, что это и как. Многие люди думают, что она передается воздушно-капельным путем или если посидеть с человеком на одном и том же стуле. Это дичь! Здесь нужно понимать, что ВИЧ так не передается: ни через рукопожатия, ни через посуду, прикосновения и так далее. И второй момент – это то, что эти люди выпадают из социума и, к сожалению, живут по большей части за гранью бедности. Им еле хватает денег, чтобы снять квартиру, приобрести продукты, получить какие-то медицинские услуги. И самое главное, что они могут выпасть из списка получателей медицинских услуг. Их увольняют, они не могут платить ОСМС и, соответственно, получать то или иное лечение.
Фото: naimtruda.com
– А в гарантированный объем медицинских услуг входит лечение ВИЧ?
– Да, входит, но только ВИЧ. Если человек, допустим, захочет сделать флюорографию, то он ее сможет получить только на платной основе, если нет взносов ОСМС. Почему это важно? Потому что ВИЧ-инфекция может параллельно протекать еще и с туберкулезом. Это ведь иммунодефицит, и, соответственно, вероятность заразиться туберкулезом, как и многими другими заболеваниями, гораздо выше.
– Насколько мне известно, люди с ВИЧ-инфекцией умирают не от самого вируса, а из-за приобретенных вторичных заболеваний, например пневмонии. Ее ведь тоже можно на флюорографии диагностировать, верно?
– Конечно, это все можно увидеть, это будут темные пятна на легких и так далее. Но, к сожалению, условный момент, когда работодатель уволил человека с ВИЧ-статусом, то он тут же оказывается за бортом. А ведь у нас система такая, что, даже если ты один месяц не платишь ОСМС, ты тут же лишаешься этого самого страхования и возможности получать медицинские услуги.
– А есть ли статистика, сколько людей, которых уволили с работы и они остались за бортом?
– Такой статистики нет. Потому что, когда увольняют, причину увольнения никто не пишет. Это обычно происходит "по собственному желанию". Человека просто вынуждают уволиться и даже могут грозить раскрыть ВИЧ-статус другим людям.
– Но это же незаконно?
– Да, это незаконно, но, к сожалению, люди идут на это, так как боятся, что о статусе узнают их родственники, друзья, близкое окружение и люди от них отвернутся. Хотя в рамках трудового законодательства Казахстана нет никаких запрещающих моментов по ВИЧ-статусу или какому-либо другому хроническому заболеванию. Ограничений нет, за исключением тяжелого труда. Здесь, конечно, еще нужно отметить, что если человек работает в лаборатории, которая занимается анализами, то там человеку с ВИЧ-статусом работать нельзя. Но мы можем поставить его на другую позицию, где он не будет взаимодействовать с кровью и так далее. Но, как правило, работодатели даже на такие условия не идут. В основном из-за низкой осведомленности. Ну и плюс стереотипное мышление постсоветского пространства. Мы еще не готовы принимать людей и смотреть на них через другую призму, не осуждая. Например, мы же не осуждаем людей, которые болеют сахарным диабетом, за их сахар. Так что над этим момментом нам еще надо работать, нужно максимально вести разъяснительную работу, что у человека, имеющего ВИЧ-статус, нет другого цвета глаз, у него не меняется кожа, у него не меняется поведение. Это все просто предрассудки.
– А почему так? У нас ведь еще со школы рассказывают про ВИЧ, как он передается, что таких людей не надо бояться.
– Здесь может быть несколько причин. Первое – многие все же не знают, второе – существует очень много мифов, есть даже хейтеры, которые публикуют очень правдоподобные материалы, которые не соответствуют реальности. И ВИЧ-сервисным НПО надо усиленно работать именно в части развенчания этих мифов.
– Можете ли Вы привести пример такого мифа? Что чаще всего встречается среди населения?
– Например, что нельзя с такими людьми дышать одним воздухом. Люди верят даже в это. Или одно время был миф, что в кинотеатрах оставляют иголки с ВИЧ-инфекцией. То есть это опять же хейт, это буллинг по отношению к людям, живущим с ВИЧ. То есть это банальная боязнь. Это могут быть и люди, которые узнали о своем ВИЧ-статусе, но не принимают это. ВИЧ-диссиденты. То есть врачи им неоднократно ставили этот диагноз, а мы в рамках закона не можем принудить человека лечиться. Все, что мы можем, – это проводить разъяснительные беседы, чтобы человек стал принимать препараты и снижал свою вирусную нагрузку. Но в целом есть такая категория людей, которые вообще не верят в ВИЧ-инфекцию. Как, например, люди, которые отрицают ковид. Еще один важный момент, люди должны знать, что ВИЧ-инфекция вне организма проживает всего 15 секунд.
– Почему люди отрицают уже давно доказанный факт существования ВИЧ?
– Из-за малой осведомленности и непонимания. И второй момент, когда людям ставят диагноз, люди отказываются его принимать. И у каждого человека этот период протекает по-разному. Пока он не увидит какие-то физические изменения, он не начнет задумываться об этом. И пока в его окружении не появятся такие же люди с ВИЧ или пока он не получит консультацию по принципу "равный – равному", он может не принимать себя и свой статус. И да, у нас есть волонтеры с ВИЧ-статусом, которые помогают понять и принять человеку свой диагноз.
– Несомненно, принять такой диагноз очень сложно. Как люди справляются с этим?
– Есть группы поддержки, СПИД-сервисные организации проводят группы поддержки по принятию статуса, по принятию препарата – и через вот это все проходят люди, в том числе и ВИЧ-диссиденты. Помощь также оказывают и психологи, консультанты "равный – равному", Н=Н – это когда люди с ВИЧ-статусом имеют неопределяемую вирусную нагрузку. И тут возникает самый главный миф, что если у человека ВИЧ-статус, то с ним нельзя жить половой жизнью и так далее. Если человек постоянно принимает препарат, у него нулевая вирусная нагрузка, то такой человек не может заразить другого человека. Он болеет, но не передает, то есть просто носитель. Ну и есть много сопутствующих вещей по предотвращению заражения. Среди медицинских работников есть такое понятие, как "аварийная ситуация", когда, скажем, медсестра делала укол пациенту, прокола себе этой же иглой палец. Соответственно, она получает постконтактную профилактику, сдает все анализы и в течение месяца пропивает эти препараты. И то же самое может быть и при половых связях. Допустим, произошел незащищенный контакт, а потом партнер сообщает, что у него ВИЧ-статус. Соответственно, такой человек в течение 72 часов должен обратиться в СПИД-центр, сдать там анализы, получить препараты и месяц их пропить. В этом случае с 99%-ной вероятностью такой человек не заразится ВИЧ. Ну и также есть еще один хороший инструмент, который был введен в 2020 году по рекомендации ВОЗ, это доконтактная профилактика. То есть если человек относит себя к группе риска заражения, у него бывают незащищенные половые контакты, он принимает инъекционные наркотики – такой человек может принимать препараты на ежедневной основе или по другой схеме. Главное, что доконтактная профилактика мешает вирусу встроиться в организм. Это как барьерный контрацептив, только в виде таблеток.
Фото: medboli.ru
– А такие препараты выдаются бесплатно?
– Да, они выдаются бесплатно, любой человек может прийти в СПИД-центр и получить их. Только там, потому что, к сожалению, на сегодняшний день такие препараты не продаются в Казахстане. Их реализация в аптеках только обсуждается, и здесь большой вопрос в следующем: сможем ли мы потом наблюдать, сколько людей с ВИЧ в Казахстане. К примеру, по инфекциям, передающимся половым путем, когда в частные руки отдали сдачу анализов, результаты, мы перестали видеть по стране статистику, сколько у нас людей болеет сифилисом. Так что здесь нужно подходить очень взвешенно. Передать лечение ВИЧ в частные руки – хорошо, но должны быть какие-то определенные условия.
– А не создается ли у человека, принимающего ВИЧ-терапию, ложного чувства безопасности, что он защищен от всего?
– Да, это так, поэтому СПИД-сервисные НПО всегда напоминают, что терапия не защищает от других ИППП. Поэтому все равно нужно предохраняться.
– Вот вы говорите о СПИД-центрах, но, наверное, люди, идущие туда, чувствуют себя некомфортно, ведь о них могут подумать что-то плохое.
– Ну давайте опять вспомним, что при трудоустройстве на работу и в других случаях справка из СПИД-центра нужна. Конечно, нельзя исключать того, что кто-то может подумать дурное, но свое здоровье важнее. Не нужно бояться узнать свой ВИЧ-статус, это важно в первую очередь для тебя. Да, присутствует стигма со стороны общества, дискриминация, есть и самостигма людей, который идут в СПИД-центр. Они боятся увидеть там знакомых, боятся узнать свой ВИЧ-статус. И тут еще один важный момент – это социальная помощь для ВИЧ-положительных людей. Она присутствует в Казахстане пока только в двух регионах. Это социальные выплаты для ВИЧ-положительных детей и взрослых. Таких людей надо поддерживать, так как они находятся в сложной жизненной ситуации. А в таком случае они часто идут в конфликт с законом. Эти выплаты есть в Павлодаре и в Астане, раз в квартал. Но хотелось бы, чтобы такие выплаты были везде. Но для этого нужна активная гражданская позиция как самих людей с ВИЧ, так и работы местных госорганов и СПИД-центров.
– А как общество относится к тем, кто работает с ВИЧ-положительными людьми: к врачам, волонтерам и так далее?
– Бывает предвзятое отношение, что если врач работает с ВИЧ-положительными людьми, то он сам может быть таким же. Но все медицинские работники, волонтеры – они понимают свой вклад в развитие общества и не реагируют, когда кто-то пытается навесить на них ярлыки. То есть некая дискриминация есть, но это не мешает работать. На сегодняшний день ВИЧ-сервисные НПО очень дружелюбные. Они хорошо относятся к ключевым группам населения, стараются чем-то помочь. Это видно даже на примере первой волны мигрантов в феврале прошлого года. Тогда много людей приехало с положительным статусом, и сообщество ЛЖВ (людей, живущих с ВИЧ) много помогало по самым разным вопросам. И, кстати, помощь оказывалась не только людям с ВИЧ-статусом. Это могли быть работники секс-услуг и многие другие. И, к сожалению, мы даже не знаем, сколько точно таких людей въехало в Казахстан, так как по закону у нас иностранцам до 90 дней не обязательно сдавать анализы при въезде в страну.
– Тут, наверное, еще и играет роль длительный инкубационный период. Ведь человек может долгое время и не догадываться, что у него ВИЧ.
– Да, условно, человек заразился, есть "период окна", который длится до полугода. Бывает, и через месяц может показать, что у человека ВИЧ-статус, а может, через полгода. И когда люди обращаются в СПИД-центр, там проводится первый анализ, потом через три месяца анализ и через полгода. И, соответственно, в "период окна" может показать, что у человека есть ВИЧ-статус.
– Есть еще такое понятие, как "90-90-90". То есть 90% человечества должно провериться на ВИЧ-инфекцию, 90% из них должно принимать лечение и 90% должно иметь неопределяемую нагрузку.
– Это устаревшие цифры. Сегодня Казахстан стремится к показателям 95-95-95. То есть 95% населения должны знать свой статус. Из выявленных положительных случаев 95% должны получать лечение. И последние 95% – это люди, которые получают лечение, должны иметь неопределяемую или нулевую вирусную нагрузку. Это то, что должно быть в идеале. Сегодня для этого колледжи и университеты обязывают студентов сдавать анализы на ВИЧ, крупные компании организуют мобильные группы для проверки своих сотрудников. Там используются экспресс-тесты, например, по околодесневой жидкости. Также есть экспресс-тесты, которые по капиллярной крови делают анализ. Но все равно лучше сходить и сдать анализы в СПИД-центре, так как эти экспресс-тест-системы все равно могут ошибиться и дать ложноположительный или ложноотрицательный результат. И тут важно человека не испугать сильно, правильно его настроить на любой результат. Просто есть такие высказывания в отношении СПИД-сервисных НПО, что они заражают ВИЧ-инфекцией.
– Сколько будет стоит для работодателя заказать услугу по проверке своих сотрудников на ВИЧ-инфекцию?
– Это будет стоить около 3 тысяч тенге, если я не ошибаюсь. Здесь нужно просто смотреть прайс-лист СПИД-центра. Если же вы пойдете непосредственно в СПИД-центр, то там услуги для некоторых категорий бесплатны. До 18 лет – бесплатно, представители ключевой группы населения также обслуживаются бесплатно. Общее население тоже может получать услуги бесплатно, если есть медицинское страхование. Именно поэтому я говорил в начале, что люди выпадают из социума. И из-за этого усиливается социальное напряжение. Например, те же кризисные центры не принимают ВИЧ-положительных людей. То есть, если женщина с ВИЧ-статусом, спасаясь от бытового насилия, придет в кризисный центр, ее не примут.
– Почему?!
– Есть приказ министерства труда и социальной защиты 379-й, где это все прописано. То есть у нас еще есть дискриминирующее законодательство, которое не дает возможности ЛЖВ получать какие-либо услуги. У нас даже был случай, когда беременную женщину с ВИЧ-статусом не приняли в роддоме и сказали ехать рожать в СПИД-центре. Почему так происходит? Потому что даже медицинские работники не осведомлены. Допустим, если мы говорим про женщину, которая принимает терапию, ее вирусная нагрузка снижена, она может родить ребенка без статуса. То есть родится здоровый ребенок без ВИЧ-инфекции. Она не передается через плаценту, и единственный способ передачи от матери к ребенку – через кормление грудью. То есть существующее дискриминирующее законодательство сильно мешает, и нам надо его менять.
– Разве отсюда, из этой дискриминации не возникает рост заболеваемости ВИЧ?
– Отчасти это так. Люди злятся из-за того, что не могут получить те или иные медицинские услуги, и происходит такая месть. Это тоже имеет место быть. Кстати, если смотреть через призму закона, у нас есть статья, по которой можно привлечь человека к ответственности, если он намеренно заразил другого человека ВИЧ. Но если посмотреть на практику применения, то на сегодняшний день таких прецедентов не было. Потому что многие люди боятся говорить, что их кто-то заразил, что потом это может пойти в СМИ и растиражироваться по стране. То есть ничего хорошего в этом нет. Но, с другой стороны, если бы такая практика была, то люди, наверное, больше понимали бы, что если человек решит заразить другого, то его привлекут по закону. То есть, когда у нас пишут законы, не всегда есть компетентные люди, которые могут сказать, что так не должно быть. Соответственно, у нас происходит коллизия в законе, и, как следствие, люди выпадают "за борт" этой системы.
– И все же возможно ли как-то снизить количество заражений ВИЧ в Казахстане?
– Да. То, что сегодня делает Казахстан, приводит к положительным результатам. Мы видим, что у нас ВИЧ-инфекция держится на одной стадии. ВИЧ не уходит сильно в население, и если мы будем продолжать принимать те же самые меры, силами и международного сообщества, которое делает все возможное, чтобы мы смогли сдержать ВИЧ-инфекцию на концентрированной стадии... И здесь важен такой нюанс: государству нужно выделять государственные социальные заказы по разъяснительной работе для населения, для работы с ключевыми группами.
– А сколько денег сейчас выделяется на это?
– Информационная работа на сегодня очень низкого качества. Государственные социальные заказы – это всего 3 млн тенге, и на эти деньги ты должен охватить 200 тысяч человек. То есть даже себестоимость услуги, если просто разделить эти 3 млн на 200 тысяч, очень низкая. То есть нужно правильно и грамотно просчитывать услугу, если вы хотите получить какой-то выхлоп. Или выделили 3 млн и сделали видеоролик. Все. Его не будут транслировать на телеканалах в прайм-тайм. Такой ролик просто теряется в потоке информации. Поэтому так важно постоянно мониторить цены и поднимать стоимость услуг, чтобы они были качественными и завтра это дало выхлоп для страны. То есть смотрите, у нас буквально два года назад не было работы среди ключевых групп населения, потому что управление здравоохранения не видело в этом эффективности. Они давали 3-4 млн тенге в год и считали, что этого достаточно. А теперь в 2022 году был первый госсоцзаказ именно для ключевых групп населения. То есть мы пишем обоснование, смотрим бюджет города, ходим на заседания маслихата. Слушаешь бюджет, начинаешь его анализировать, даешь рекомендации. Например, для футбольного клуба это много, давайте мы отсюда возьмем такую-то сумму и направим ее сюда. И тут всегда мы приводим следующие данные, что на одного ВИЧ-инфицированного в Казахстане выделяется 1,5 млн тенге в год примерно. Это лечение, анализы и так далее. И, соответственно, ты показываешь, сколько примерно понадобится средств, чтобы этих пациентов по Казахстану обеспечить препаратами, провести медицинские исследования.
Фото: Тheepochtimes.com
– Но раньше же вы как-то справлялись с этими полутора миллионами, зачем еще просить – наверняка, вы часто слышите такую риторику?
– Да, есть такое. Но этот госсоцзаказ направлен именно на работу с ключевыми группами населения, где и преобладает ВИЧ-инфекция. Это работники сексуслуг, это люди, употребляющие инъекционные наркотики, это мужчины, практикующие секс с мужчинами, это трансгендерные персоны и люди, живущие с ВИЧ. И им всем нужны эти медицинские услуги. К тому же мы всегда принимаем рекомендации международных организаций, также у нас есть различные международные соглашения, по которым у нас есть определенные обязательства и которые мы должны соблюдать. И там все это четко прописано. И мы будем все это выполнять. На сегодняшний день на центральноазиатском пространстве Казахстан – одна из прогрессивных и ведущих стран.
– Что ж, будем надеяться, что количество ВИЧ-инфицированных будет ежегодно снижаться, а во-вторых, качество жизни людей с ВИЧ будет повышаться.
Видеоверсия интервью доступна по ссылке.
Читайте по теме:
В Казахстане в ноябре выявили 314 новых носителей ВИЧ-инфекции
В Казахстан заехало более 200 ВИЧ-инфицированных россиян
Люди с ВИЧ и СПИД в Казахстане теперь смогут усыновлять детей
