Пока власти налаживают экспорт в другие страны и во всеуслышание говорят о бренде "Алматинский апорт", параллельно идет уничтожение наследия. За время строительного беспредела в предгорьях Алматы и Алматинской области благоприятная зона апорта была утрачена, а технология выращивания нарушена. И если изредка настоящий апорт можно встретить на рынке у местных садоводов-любителей, то в промышленных масштабах его уже давно нет.
О проблемах исчезновения апорта, которым так славился Алматы, о том, почему для международного патента происхождение алматинского апорта еще предстоит доказать, а также о тонкостях агротехнологий и мерах, которые принимают ученые для возрождения элитного сорта яблок, рассказала inbusiness.kz кандидат биологических наук Светлана Долгих, заведующая лабораторией биотехнологии садовых культур Казахского научно-исследовательского института плодоовощеводства.
– Светлана Георгиевна, расскажите, какая работа проводится по возрождению апорта? Какие проблемы сегодня стоят?
– Наш институт плодоовощеводства проблемой апорта занимается на протяжении всего времени, сколько существует. Самое большое количество площадей яблоневых садов в 70-80-е годы составлял апорт, а это 90%. Тогда он был красивый, крупный, и в посылку только три яблока помещалось. Можно было спокойно найти плоды весом 600-800 граммов. Если вы знаете историю, в 1860 году Егор Редько его из Воронежской губернии завез. Но вообще история апорта тысячелетняя, о чем свидетельствует анализ ДНК. Апорт очень старый сорт, он бродил по всему миру и только здесь, в Алматинской области, нашел экологическую нишу на высотах от 900-1200 метров над уровнем моря, где он проявляет свои уникальные свойства и в том числе удивительный запах.
На такой высоте не нужно даже капельного орошения, осадков было достаточно, чтобы апорт давал урожай. Говоря о проблемах – так вот, эта местность на высотах от 900-1200 метров оказалась самой "элитной" и начала застраиваться коттеджами. То есть идеальная зона для садов апорта ушла. Если посадить апорт ниже 900 метров над уровнем моря, он просто превратится в летний сорт, как "суслепер" и "столовка" (сорта яблок). Апорт отличает хрустящий скол и аромат.
Причин, почему апорт деградировал, очень много. Во-первых, старый сорт накопил большое количество вирусных инфекций. Во-вторых, бесконтрольное размножение. Что это такое? Это когда подходят к маточному дереву для взятия черенков и смотрят не на плоды, которые дает дерево, а на тот прирост однолетний, который можно срезать и прививать. Чем выше прирост, тем хуже качество плодов, но питомниководы, охотясь за тем, чтобы сделать как можно больше посадочных материалов, срезали не тот прирост. Таким образом, нарушили систему и погнались не за качеством, а за количеством. А подошли бы к дереву, которое ниже ростом и меньше приростом, но есть шикарные плоды до 800 граммов, и брали черенки оттуда – пусть их было бы меньше, но зато качественные.
Идеальным подвоем для апорта, что установили еще ученые в 60-х годах, является дикая яблоня Сиверса и Недзвецкого. Но использовали обычный подвой, семена любых яблок и акулировали на них апорт. Чтобы получить семена яблони Сиверса, нужно в горы идти – в Джунгарский и Заилийский Алатау, где они растут. А просто шли по пути наименьшего сопротивления, и, таким образом, вкупе все эти проблемы привели к тому, что тот апорт, к которому привыкли мы и видели наши родители, практически исчез. Раньше одно яблоко на кухне, если закрыть все окна и двери, давало незабываемый аромат, этим и отличался этот сорт от других. Но проблему ставили многие, потому что это все-таки бренд, хотя это не наш сорт, а завезенный.
Потом, проведя генетическую экспертизу апорта и яблони Сиверса, было установлено, что между двумя сортами колоссальное сходство по ДНК. Это говорит о том, что тысячу лет назад это могла быть отобранная форма яблони Сиверса, и не зря она называется "Апорт Александра". Известно, что, когда Александр Македонский возвращался из Индии через Джунгарию и Китай, его воины сорвали плоды, чтобы поесть. Они увезли с собой семена в Македонию, Грецию, и, таким образом, апорт вернулся к нам через тысячелетнюю историю, на свою землю обетованную. Генетический анализ показал, что апорт мог быть отобранной формой яблони Сиверса.
В лаболатории биотехнологий нашего института с 2012 года мы стали проводить такую работу по возрождению алматинского апорта, тогда под руководством профессора Магжана Исина. Отбирали формы апорта, которые мы решили оздоровить от вирусных инфекций. Оздоровленные ткани апорта мы получили к 2015 году. Затем из 300 форм яблок Сиверса мы отобрали 11, у которых профиль ДНК очень близко подходил к профилю апорта. Здесь профили ДНК были похожи, но это разные виды. Сиверс – это дикая форма, апорт – культурная. Мы получили саженцы апорта и в 2015 году в помологическом саду заложили экспериментальный сад на площади 5 га. Этот сад начал сейчас вступать в плодоношение. В прошлом году мы получили первые плоды весом почти 500 граммов. У нас был юбилей – 85 лет помологического сада, было очень много гостей, где мы как раз показали этот апорт, который всех очень удивил. Это были крупные, красивые, ароматные плоды.
– Плотная застройка в предгорьях Алматы уничтожила тысчи гектаров апорта. Скажите, на какой период пришлась потеря, можно сказать, казахстанского достояния?
– В 60-70-е годы Алматы славился шикарными плодами апорта. Нас, студентов, отправляли на сбор урожая, на выставках апорт получал золотые медали. Потом, в 90-е годы, произошел перелом, после чего началось массовое строительство элитных коттеджей, снесли и раскорчевали сады: "Горный гигант", "Горный садовод". Там же сейчас нет садов, а коттеджи и целые микрорайоны стоят. Зона для апорта ушла – земли, где именно располагались апортовые сады. Сейчас немного остались в сторону Талгара, но там тоже дачные массивы, в сторону Каскелена все застроено. А ведь основная зона, где растет апорт, от 900 до 100 м над уровнем моря. 900 м – это Талгар, а выше – Тарбагатай, где в настоящее время расположена спортивная зона.
От города Талгара, даже от Иссыка до Каскелена – все это была апортовая зона, все предгорья. Разрастаются Иссык, Талгар, Каскелен, я не говорю уже про Алматы. За Медеу вся территория занята, а на Джайляу, куда можно было только пешком дойти, сейчас стоят микрорайоны. Город разрастается, причем не на север, а на юг – в горы все идут: дачные массивы, котеджи. На Каменском плато были шикарные сады – где они сейчас? Там машина проехать не может. В 70-80-е годы все сады, которые были, они фактически окружали город Алматы по югу. Сплошные сады были, 90% которых составляли апортовые сады. Сейчас их нет вообще. Старые деревья раскорчевали, а молодых нет.
– Но сегодня вроде государство субсидии предоставляет – поможет ли госпрограмма восстановить яблоневые сады?
– Вот сейчас только начинает все потихоньку восстанавливаться, государство субсидирует закладку апортовых садов. Опять-таки кто производит саженцы? Чтобы производить саженцы, нужны отобранные формы маточных деревьев. Откуда берут черенки? Опять получится тот же мусор. Подойдут к дереву: "Вроде похож на апорт, давай нарежем и сделаем саженцы и продадим под субсидии". Проблема не решится, нужны маточные деревья, которые генетически будут подтверждены, что это именно апорт.
У нас был "апорт Александр", но он же очень быстро деградирует. Это старый сорт, идут мутации. Потом получился "апорт алматинский". Сейчас у нас сосредоточены две формы – яблони "апорт алматинский" и "апорт кроваво-красный". В основном 85% всех яблонь составляет "апорт кроваво-красный", "апорта алматинского" очень мало осталось. Чтобы идентифицировать, какой апорт мы размножаем, нужно провести полноценный генетический анализ на все его формы.
За три года мы заложили сад и получили уже достойные результаты. Если мы определим маточные деревья, даже на базе нашего помологического сада начнутся производства. У нас есть формы Сиверса, и мы знаем, где они растут. В экспериментальном саду, который мы посадили, будут маточные идеальные деревья, с которых можно резать черенки и прививать на отобранные формы Сиверса.
На следующую трехлетку будут мероприятия по апорту – с помощью геоинформационного анализа и IT-технологий будет проведен анализ свободных земель в тех зонах, где можно возродить апорт, по определению количества площади, и заложить апортовые сады.
– Насколько известно, апорт как культурный вид требует особой технологии выращивания – готовы ли производители ухаживать годами, прежде чем получат плоды?
– Это зависит от потребностей. Если брать крестьянские хозяйства, они же сейчас ориентированы все на прибыль, потому что в убыток себе работать никто не будет. Поэтому все крестьянские хозяйства заняты производством саженцев для интенсивных садов, которые вступают на второй-третий год плодоношения. Это максимум десять сортов, востребованных по всему миру, которые очень быстро окупаются. Апорт – сорт брендовый, он никогда не даст большую прибыль, если будет ценовая политика за 1 кг – 500 тенге, как у других яблок. Если он будет красивый, крупный, то его стоимость нужно увеличить в пять раз как минимум, и покупать его должны как элитный торт на стол. Сколько нужно апорта, зависит от потребностей рынка, от возможности крестьянских хозяйств засадить. Допустим, будут у нас тысячи гектаров для апорта, но найдутся ли те, кто будет заниматься производством, будет ли апорт для них окупаем, увеличится ли цена... Понимаете, здесь все складывается вместе. Нужна потребность рынка, в любом случае он диктует все направления.
Сейчас некоторые закладывают сады, потому что государство дает дотации на подзакладку апортовых садов. Хорошо, сегодня люди заинтересованы – они берут дотацию, закладывают сады. А что будет через пять лет? Апорт даже на пятый год не даст вам плоды, потому что он на семенном подвое. Это не интенсивный, а экстенсивный сад. Интенсивный сад дает урожай на второй год. Понятно, что крестьянские хозяйства будут заниматься интенсивным садоводством. Им же надо кормить свои семьи.
– Недавно в минсельхозе сообщили о том, что алматинский апорт запатентован как бренд и теперь его планируют закрепить на международной арене для последующего экспорта в другие страны. Что вы об этом знаете?
– Он, может быть, запантован у нас здесь, в Казахстане. А чтобы получить международный патент, необходимо получить генетический анализ, потому что тот, который запатентовали, я не уверна, что на него получен генетический паспорт. Только в нашем институте есть коллекция форм апорта, чтобы кто-то мог сделать генетический анализ. На селекционные достижения в Казахстане генетический паспорт не требуется. Но, как только вы с ним выедете за рубеж и проведут этот генетический анализ, начнутся споры. К нам приезжали из Индии и сказали, что у них есть апорт, который они называют "полосатый", приезжали из Англии – сказали, что "да, у нас такой сорт есть, называем его "кравчатый". То есть на сегодняшний день апорт, который блуждает в мире, имеет 40 форм. Есть апорт "пушкинский", есть "воронежский", "московский", "белградский" – его очень много. И для того, чтобы доказать, что у вас "апорт алматинский", нужно провести точный молекулярно-генетический анализ. Без этого никто патенту доверять не будет, тем более когда Казахстан входит в Международный союз по охране новых сортов растений (УПОВ).
Без подтверждения того, что это именно "апорт алматинский", а не, например, "Александр", патент будет иметь свою значимость только на территории Казахстана. Это мое мнение. Старый сорт "Александр" вообще утерян, а последующие сорта апорта – это уже его клоны. Чтобы доказать это, нужно провести работу, и только тогда можно передвигать "апорт алматинский" через границу как бренд Казахстана. Был прецедент, когда на один сорт винограда претендовали немцы и французы. Только генетический анализ доказал, что это немецкий сорт, истоки которого уходят еще в древние времена. То же самое с апортом. Апорт – не бренд, он просто нашел в Алматы и Алматинской области экологическую нишу – климатические условия для него здесь благоприятны и он хорошо растет. Но это не дает право нам претендовать на него – к нам же его завезли, это не наше селекционное достижение. На каком основании мы его патентуем?
Мы все говорим "бренд, бренд", а все воспоминаниями живем, что было в 70-80-е годы. А сейчас показать этот бренд – ни у кого его нет. Виртуально все патентуют, а вы покажите то, что патентуете, подойдите к дереву и покажите, что это "апорт алматинский" и вы его запантетовали. Вы не найдете такого дерева. Вот и все.
– Допустим, удастся взять международный патент на "апорт алматинский". Хватит ли у казахстанских производителей ресурсов для экспорта?
– Были бы деньги, найдутся и производители. Если Казахстан докажет, что это алматинский апорт и мы сможем производить элитные саженцы, безвирусные, на отобранных формах Сиверса, то любая страна будет делать заказ на определенное количество саженцев. Например, по 10 евро за один саженец. Вы что думаете, не найдутся питомниководческие хозяйства, которые делают эту работу? По производству саженцев у нас есть 18 питомниководческих хозяйств. Технология производства саженцев в Казахстане отработана.
– Сколько времени Казахстану понадобится, чтобы восстановить утерянный апортовый сад? Какие планы стоят перед институтом плодоовощеводства?
– За эти три года уже посажен сад, который вступил в плодоношение. Мы уже получили полукилограммовые идеальные формы апорта. То есть уже не зря три года прошло. В следующую трехлетку он начинает вступать полностью в плодоношение, мы отбираем маточные черенковые деревья и начинаем производство саженцев. Это уже не за горами, а уже близко. В течение 3-5 лет мы уже можем заложить сад. В 2024 и в 2025 годах планируем провести генетический анализ отобранных форм апорта. У нас есть сад, он старый, мы хотим омолодить – с помощью генетического анализа отберем лучшие формы, которые будут доказывать, что это "апорт кроваво-красный" или "апорт алматинский".
У института есть 5 га, но, возможно, в каких-то хозяйствах есть 10-30 га апортовых садов. Все ведь за эти годы выкорчевали и застроили. А нужно, чтобы было как раньше. До 2027 года планируют довести сады до 90 тыс. га. Если даже 30 тыс. выделить под апорт, то уже хорошо. Но для этого нужно выделить земли. В плане науки совместно с минсельхозом мы поставили план перед собой путем мониторинга найти свободные земли. Мы же не можем прийти к дачному массиву и сказать: "Мы сейчас снесем, чтобы посадить апортовый сад". Нужно же выплатить компенсацию этим людям, поэтому нам нужно найти свободные и годные земли для производства и посадки сада. Эту государственную задачу нужно реализовать. Сейчас есть для этого все технологии: геоинформационный анализ, данные. Все у нас готово, только необходимо найти участки и посадить сад с правильным соблюдением агротехнологий. Мы найдем, сколько есть свободных земель под закладку апортовых садов, а также людей, которые будут заинтересованы этим заниматься, и начнем работу. Мы теряли апортовые сады десятилетиями и за короткое время все возродить сразу не так просто.
Читайте по теме:
В Казахстане предложили разработать льготную программу финансирования теплиц
