"Стать министром в 34 года – это труд!"
– Здравствуйте, уважаемые телезрители! Меня зовут Молдир Абдуалиева, и сегодня мы беседуем с министром национальной экономики Асетом Иргалиевым. Асет Арманович, здравствуйте! Поздравляю Вас с назначением. Ваше назначение в начале этого года вызвало резонанс в обществе. Был запрос в Google: "Чей сын Асет Иргалиев?". Мы знаем, что Вам всего 34 года. Скажите, как Вам удалось добиться должности министра в столь юном возрасте?
– Спасибо за интервью! В первую очередь это труд. Начал работать в сентябре 2010-го в Лондоне. Приехал в Казахстан в 2013 году, в Институте экономических исследований вышел на работу директором Центра развития предпринимательства. С этой позиции я вырос до председателя правления Института экономических исследований. В 2016 году я его возглавил. В октябре я перешел на работу в "Байтерек", где буквально проработал 1,5 месяца советником председателя правления. Мы занимались формированием новой стратегии развития холдинга "Байтерек".
После этого меня пригласили работать в правительство советником премьер-министра по макроэкономическим вопросам, по стратегии. В 2016 году в декабре я вышел на работу в канцелярию премьер-министра. Это была моя первая должность на государственной службе. Мне было предложено возглавить центр проектного управления в канцелярии премьер-министра, который занимался реализацией такой большой, амбициозной задачи по формированию новой модели роста экономики Казахстана.
– Не каждый казахстанец начинает трудовой путь в Лондоне. А Вы начали. Давайте разъясним – как, каким образом?
– Ну... Я учился в Университете Ноттингема в магистратуре. И, когда учеба уже подходила к концу, я решил попробовать свои силы в Лондоне. Поработать. Конкуренция была на глобальном уровне. Туда подавали люди, которые проживают в США, со всего постсоветского пространства. Было несколько этапов прохождения, в том числе 4 интервью. Давали разные письменные задания. В августе 2010 года мне сказали, что я прошел первый тур. Конечно, я был рад получить первую работу в Лондоне, финансовом центре мира. Было большим удовольствием там работать. Регионом, который я курировал, были Восточная Европа и Кавказ. Мы делали макроэкономический анализ развития стран. Те меры, которые они принимают, анализировали структурные и институциональные реформы.
– Все-таки, чтобы удовлетворить запросы общества, в том же Google, например. Чей же сын Асет Иргалиев?
– Мой отец погиб в 1993 году в автокатастрофе, у меня одна мама, которая работает менеджером в Казахстанском институте нефти и газа. Родитель у меня один. Мама.
Своими силами – глава МНЭ о 4 зарубежных дипломах за 4 года
– Как, допустим, Вы поступили в Англию? Своими силами?
– Своими силами. Начинал я учебу в Казахстанском институте менеджмента экономики и прогнозирования. Там, как вы знаете, институт обладает широкой сетью партнерства с зарубежными образовательными учреждениями в таких странах, как Швеция, США, Германия, Юго- Восточная Азия, Китай. И в рамках этой программы партнерства я подал на участие в этой программе. Прошел конкурс, и меня определили в Швецию. Для меня Швеция сама, как страна, была интересна. В Швеции образование бесплатное. В рамках этой программы я поехал обучаться.
Проучился там год. В рамках партнерства данных университетов можно получить второй диплом. То есть многие сегодня практикуют образовательные вузы. Поэтому, проучившись там год, я получил диплом Шведского университета по экономике и уже оттуда поступил в Университет Йорка в Англии. Поступил на грант, проучился по программе. Этот университет славится тем, что у него сильная микроэкономическая база. Поэтому там, по-моему, один из самых сильных в мире центров по экономике здравоохранения.
Получив там необходимую теоретическую базу по микроэкономике, я решил, что необходимо бы подкрепиться еще и макроэкономическими основами. Мне всегда были интересны научные исследования, и я тогда планировал поступить на докторскую программу в сфере экономики. Поступил на программу, тоже на грант. Проучился там год, получил диплом и планировал продолжить обучение в Лондоне, для того чтобы подать на грант.
Я был в поиске финансирования. И я думал, что, пока буду искать необходимые гранты, финансирование на обучение, поработаю, поднакоплю денег. Подал на работу в ЕБРР, и вот с тех пор меня профессиональная карьера затянула. Вот мечта есть, может, когда-нибудь в академическую сферу вернусь и начну заниматься исследовательской деятельностью снова.
– То есть, таким образом, к 23-24 годам Вы имели уже четыре диплома?
– Да, в Англии программа магистратуры годичная. Поэтому так получилось, что я за такой короткий промежуток времени смог получить 4 диплома.
– Если изучить Вашу трудовую биографию с 2018 года, у Вас были частые перемещения из канцелярии премьер-министра в министерство национальной экономики и обратно. С чем это связано?
– Как Вы знаете, такие решения принимает руководство страны. Как они посчитали, что в том или ином месте мои навыки пригодятся, туда меня и направляли. Несмотря на то, что я работал и в канцелярии премьер-министра, и в МНЭ, в принципе, я занимался одними и теми же вопросами. Это была макроэкономическая политика. Переход из КПМ в МНЭ, или, наоборот, я занимаюсь в той же сфере. Со многими вопросами я уже давно знаком.
Главная цель – работа над Нацпланом развития страны до 2025 года
– До назначения Вы являлись первым вице-министром национальной экономики. Поэтому ведомство хорошо Вам знакомо. Какой намечен новый экономический курс?
– На самом деле параметры, цели и задачи нового экономического курса уже определены. В Национальном плане развития страны до 2025 года, который мы приняли недавно указом главы государства. Над этим документом долго работала большая команда. Основные задачи определены. Сегодня главная цель МНЭ, правительства и местных органов – это работать над тем, чтобы обеспечить своевременную и эффективную реализацию мер, прописанных в данном документе.
– Руслан Даленов, Ваш предшественник, начал свою работу с демонстрации квитанций, фотографий огурцов и помидоров. Тогда мониторинг цен был в ведении МНЭ. С чего Вы начали свою работу? Какие изменения смогут увидеть рядовые казахстанцы?
– Я на этой должности уже больше двух месяцев. В первую очередь мы начали с анализа и мониторинга текущей ситуации, как она складывается у бизнеса и экономики в целом. Сейчас мы проводим динамичный мониторинг. Чтобы держать руку, как говорится, на пульсе, и, если необходимо, в нужное время оперативно принять меры поддержки, стимулирования экономики и бизнеса. Как вы знаете, за эти 2 месяца было принято 3 пакета мер поддержки.
Мы эту работу проводили совместно с Национальной палатой предпринимателей "Атамекен". Они провели очень хороший опрос среди бизнеса. Именно тех вопросов, тех проблем, которые наиболее волнуют сегодня бизнес. С учетом того непростого времени, в котором мы живем. С учетом этого опроса мы провели актуализацию комплексного плана. Приняли три пакета мер государственной поддержки. Мы приостановили банкротные процедуры предприятий, которые находятся в квазигосударственном или в государственном секторе. Они сейчас не могут инициировать процедуру банкротства.
Третье – это доступ к рынкам сбыта. Стимулирование спроса. Мы стараемся. Понятно, что у нас доля государственных закупок достаточно высокая во внутреннем спросе. Поэтому стараемся этот резерв использовать. Сейчас, когда внешние источники роста достаточно ограниченные, стараемся максимально мобилизовать внутренние источники, резервы роста и поддержки для предпринимательства, нашего, отечественного.
Факторы продления налоговых каникул
– Говоря о предпринимателях, особенно в части малого и среднего бизнеса, некоторые депутаты просят ввести налоговые каникулы до конца года. Потому что их все равно нужно выплачивать, и это, наоборот, дополнительной нагрузкой ложится на плечи предпринимателей. Есть такая вероятность, что эти каникулы все-таки будут продлены до конца года?
– Мы будем смотреть по той ситуации, которая будет складываться ближе к лету. Как я сказал, мы проводим динамичный мониторинг. Ситуация быстро меняется. Все, конечно, зависит прямо от темпов распространения коронавируса. Во всех странах такая ситуация сегодня. Как будет складываться ситуация к тому времени, к 1 июля, мы на основе той ситуации, на основе вопросов, которые будут волновать наш бизнес, будем принимать необходимые решения для оказания поддержки бизнесу.
– Есть еще инструменты поддержки для бизнеса, которые сейчас разрабатывает ведомство?
– Мы регулярно, раз в неделю, проводим онлайн-встречи с бизнесом, и мы регулярно на связи с Национальной палатой "Атамекен". На основе общей работы у нас есть разработанный пакет мер. Мы сейчас проводим анализ, расчеты. После обсуждений с нашими коллегами из правительства уже будем принимать окончательные решения.
– На что пойдут выделенные 105 млрд тенге в модернизацию сел? Если с бизнесом ситуация пока более или менее стабильная, говоря о жизни в селах, я знаю, что министерство национальной экономики финансирует программу, которая влияют на жизнь в селах, "Ауыл – ел бесігі". Сейчас реализуется первая пятилетка. Говорится о модернизации сел, выделяются миллиарды. Но при этом, если выехать даже из Нур-Султана, 10 километров проехать, не видно модернизации. Нет дорог, нет освещения, отопления, проблемы с Интернетом. Почему деньги выделяются, но сказать, что села модернизируются, очень сложно?
– На самом деле это очень важная программа для развития сельских населенных пунктов. Она рассчитана до 2025 года, инициирована Елбасы и в рамках "Ауыл – ел бесігі" будет модернизировано 3561 село до 2025 года. То есть это села, как мы их называем, опорные и спутниковые. Это те села, где, по нашим анализам, демографическим и миграционным процессам будет скапливаться население. Это точки роста сельской экономики. И именно для этих сел в первую очередь мы проводим необходимую инфраструктуру. На 2021 год выделено 30 млрд, и мы подали заявку, чтобы нам дали дополнительные деньги.
– Сколько?
– Порядка 75 млрд. В этом году около 100 млрд тенге будет выделено в рамках программы "Ауыл – ел бесігі" на модернизацию инфраструктуры.
– Сколько сел?
– В этом году, если я не ошибаюсь, порядка 400 сел. Что будет сделано? Мы поставили задачу доведения инфраструктуры во всех этих селах до уровня новых региональных стандартов, которые мы разработали и утвердили в позапрошлом году. В каждом селе будут модернизирована инфраструктура здравоохранения, отремонтированы школы и детские садики, дороги, которые находятся внутри сел.
– До конца этого года будут модернизированы порядка 400 сел, да?
– Да.
– Мы понимаем, что министерство национальной экономики выделяет деньги, а исполнители на местах – акиматы. Но кто контролирует работу? Потому что бывает такое, что на бумаге дорога отремонтирована, но на деле она либо вовсе не отремонтирована, либо качество оставляет желать лучшего. Будет спрос с акиматов за освоенные деньги, которые не оправдали себя?
– Не по назначению, да? Спрос, конечно, будет. За каждый выделенный из бюджета тенге всегда есть спрос. Вопрос связан с тем, кто будет отвечать за бюджетные средства в рамках "Ауыл – ел бесігi". В первую очередь это местные исполнительные органы. Они должны обеспечить эффективную реализацию тех проектов, которые у них есть на местах, с которыми они к нам заявились. И мы, в свою очередь, как уполномоченные центральные органы, проводим мониторинг реализаций этих проектов. И мы собираемся в этом году его усилить. Доведем до ежедневного мониторинга, потому что у нас сейчас формируется национальный проектный офис при канцелярии премьер-министра, где формируется новая информационная система, которая позволяет это мониторить.
– Каким образом мониторинг будет вестись? Допустим, фотографии, например, будете просить, чтобы они показали, как было и как стало?
– Будем фотографии просить. Для меня, как для министра и для человека, который жил достаточно продолжительное время в сельской местности, программа имеет большое значение. Я часто бываю в селах, навещаю своих родных. И хочу, чтобы люди почувствовали реальные изменения. Эта программа нацелена именно на это. Если вы говорили, дорогу необходимо модернизировать, на нее выделены деньги, чтобы она была модернизирована, но качественно. Чтобы по ней можно было ездить и через год снова там ремонт не делать. Школу модернизировали, чтобы какие-то проблемы снова не возникали, весной, осенью об одном и том же не говорили.
– Тогда, я думаю, казахстанцы будут возлагать большие надежды на Вас. Поскольку, мы же знаем, что очень много людей живут на селе. Следующий вопрос. Мы часто со времен обретения независимости говорим об уходе от сырьевой зависимости. Но заявить о том, что мы ушли от этой самой сырьевой зависимости, мы не можем. Но, тем не менее, есть у вас какой-то продукт, сделанный в Казахстане, которым вы гордитесь? Можете назвать?
– Я бы хотел сказать, что в целом, когда я захожу в магазины, в торговые центры и вижу на полках продукты казахстанского производителя – любой продукт, у меня это вызывает большую радость. Особенно если этот продукт идет на экспорт, то вдвойне большая радость. Сегодня у нас сильно развиваются IT-услуги.
– Какая именно продукция?
– Сейчас в мире, возможно, это навеяно временем, вызовы связаны с продовольственной безопасностью. Пандемия коронавируса вынесла на поверхность эти вызовы, связанные с продовольственной безопасностью. Поэтому, когда я вижу продукты питания, произведенные здесь, в Казахстане, наблюдаю за этим с удовольствием.
Станет ли Казахстан евразийским продовольственным хабом?
– Говоря о продовольственной безопасности. Представители ПРООН говорят, что Узбекистан, наш сосед, составляет нам очень большую конкуренцию. Если сравнить две страны, как Вы думаете, кто занимает лидирующую позицию по производству собственной продукции?
– Собственной продукции? Тяжело сказать.
– Потому что когда я записывала их, по-моему, года два назад, он говорил о том, что Казахстан сейчас опережает, но в ближайшем будущем Узбекистан догонит и, возможно, превзойдет. Как Вы думаете, сейчас кто все-таки лидирует?
– Так бы я сравнивать не хотел, но скажу, что у Казахстана очень большой потенциал стать региональным продовольственным хабом.
– В Центральной Азии?
– В Центральной Азии. Даже стать такой евразийской продовольственной корзиной. Все, что стоит у нас на столе, можно производить в Казахстане. Поэтому, рассматривая этот потенциал, разрабатывается Национальный проект по развитию АПК, совместно с министерством сельского хозяйства будем учитывать развитие семи экосистем АПК. С учетом нашей сырьевой базы, инфраструктуры, человеческих ресурсов, государственных мер поддержки, с потенциалом выхода на экспорт. Рассматривая все это в комплексе, мы формируем национальный проект, который будет способствовать реализации и становлению Казахстана как продовольственного хаба.
– Говоря о продовольствии, сейчас я знаю, что казахстанцы жалуются на повышение цен на продукты. Мы уже говорили, что раньше это регулировало министерство национальной экономики. Сейчас эти полномочия у министерства торговли. Но, тем не менее, какие-то функции контроля остались или нет?
– Мы со своей стороны, как МНЭ, занимаемся этим вызовом. В рамках наших обсуждений с коллегами предлагаем свои рекомендации, как нам решить этот вопрос. Когда мы говорим о росте цен, понятно, что там есть достаточно большая доля импортированной инфляции. Т. е. здесь на первый план выходит базовое импортозамещение. Нужно подходить системно. Рассматривая всю цепочку производства любого товара, сформировать необходимые стимулирующие меры господдержки совместно с бизнесом, выстраивать эту работу уже по всей цепочке.
Главное – держать руку на пульсе
– Перед Вами, как перед министром, какие задачи стоят? Максимум? Минимум? В долгосрочной и краткосрочной перспективе?
– Сейчас, как я говорил, самое главное – держать руку на пульсе. Мы живем в непростое время. Проводить необходимый мониторинг, для того чтобы знать, какая сейчас ситуация, какие вопросы наиболее волнуют бизнес, с какими вызовами они сталкиваются, и оперативно на это реагировать. Это что связано с краткосрочными задачами.
Если мы говорим о более долгосрочных задачах. Была принята новая система государственного планирования. Наша основная задача, как МНЭ, – обеспечить координированную реализацию тех задач и приоритетов, которые обозначены в этом документе.
– В скором времени все министерства будут формировать свои бюджеты, подавать заявки. Сколько попросит МНЭ?
– Мы над этим еще работаем.
– Ориентировочно?
– Ориентировочно тоже не могу сказать. Сумма сильно варьируется.
– От скольки до скольки?
– Может быть, в следующем интервью вам скажу.
"Думаю начать с "Твиттера"…"
– Насколько я знаю, Вас нет в социальных сетях. Вы планируете открыть свою страницу, для того чтобы мониторить запросы общества? Следовать принципу открытого, "слышащего государства"?
– Конечно. Мы будем следовать принципу открытого государства. Мы начали с того, что пресс-служба министерства расширяет свое присутствие в социальных сетях. Это очень эффективный инструмент, для того чтобы получать обратную связь от населения. Я, как министр национальной экономики, планирую открытие своих аккаунтов. Думаю начать с "Твиттера".
– У Вас есть своя команда? Может, с которой Вы бы хотели работать. У нас часто бывают командные перемещения. В связи с этим у меня возникает этот вопрос.
– В МНЭ устоявшийся профессиональный аппарат, который я и рассматриваю своей командой. У меня есть заместители, которые были недавно назначены. Они тоже часть команды. Мы все, как единая команда, работаем над реализацией поставленных перед нами задач.
Соблазна нет – глава МНЭ о коррупционных рисках
– Вы, перед тем как приступить к обязанностям, изучали коррупционную составляющую в ведомстве? Насколько коррумпировано министерство? Вы не боитесь? Риски же есть? Соблазн?
– Соблазна никакого нет. Конечно, есть риски за принятие тех или иных решений на этой должности. Это системообразующее министерство. Мы отвечаем за широкий круг задач, поэтому чувствуется ответственность. Осознавая уровень ответственности, подходим к каждому вопросу основательно. Как вы сказали, я работал первым заместителем в этом министерстве. И тогда, и в прошлом году, и с первых дней в этом министерстве проводится большая работа по снижению коррупционных рисков. В прошлом году проводилось совместное совещание с антикоррупционной службой. Мы будем продолжать темпы, которые были заданы при работе Руслана Ерболатовича. Будем продолжать работу по нивелированию коррупционных рисков и по повышению нетерпимости коррупции.
Долго не запрягал, сразу поехал
– Как Вас принял кабинет министров? Новые коллеги Ваши – министры. Мы же знаем, что, для того чтобы, допустим, просить те же средства в бюджет, нужен характер. Где-то отстоять, где-то объяснить. Где-то, напротив, деликатно разговаривать. То есть какой стратегии Вы будете придерживаться при отстаивании интересов министерства? И как в целом приняли Вас коллеги в правительстве?
– Хорошо приняли. Я работал до этого в канцелярии премьер-министра, многих коллег уже знаю несколько лет.
– Но, тем не менее, Вы не были министром. Наверняка, был интерес. Кто-то поддержал первым, допустим.
– Все поддержали. С первых дней мы работаем совместно над теми задачами, которые перед нами поставлены. Конечно, есть вопрос МНЭ, которые я отстаиваю. Ну, по-разному бывает.
– Бывает иногда кнут, иногда пряник?
– Да, бывает да, бывает нет. Это рабочий процесс. Как говорится, долго не запрягал, сразу поехал. Потому что этими вопросами уже давно занимался. На разных участках.
– Спасибо за уделенное время.
Молдир Абдуалиева
Подписывайтесь на Telegram-канал Atameken Business и первыми получайте актуальную информацию!
