Прошла уже неделя как Москва начала сирийскую кампанию.Этот кремлевский ход конем переместил центр продолжающейся партии геополитических шахмат на ближневосточное направление.
И хотя разворачивание действий России против ИГИЛ прямо пропорционально деэскалации конфликта на украинскомюго-востоке и Казахстан должен с облегчением вздохнуть, но отечественная публика остается в напряжении. Это внимание и интерес не случаен, поскольку наша страна является стратегическим союзником России, партнером по ЕАЭС и ОДКБ. Поэтому вместе с новостями приходящими из Сирии возникают непраздные вопросы – есть ли у России план, какие афтершоки от авиаударов дойдут до нашей страны, не повысятся ли ставки дружбы между Москвой и Астаной, стоит ли ожидать дальнейшего роста в российском обществе национальной исключительности. Эти и другие вопросы «Саясат» задал Андрею Казанцеву, директору Аналитического центра МГИМО.
Россия и Казахстан – стратегические союзники и партнеры по ЕАЭС. Поэтому в нашей стране внимательно следили сначала за развитием событий в Украине, а теперь – и в Сирии. Если Крым и конфликт на Донбассе привел к санкциям, которые ударили и по Казахстану, то какие негативные последствия ждать нашей стране от начала активного участия в России в сирийском конфликте? На Ваш взгляд, какой будет пятерка угроз?
Первое – могут быть ответные удары экстремистских структур не только по России, но и по ее союзникам по ОДКБ и ЕАЭС. Казахстан как страна мусульманская, но светская, да к тому же еще и экономически успешная может привлечь особенное внимание террористов, так как по-другому, без терактов «раскачать» ситуацию в Казахстане религиозным экстремистам сложно. Второе - важным является то, что Россия поддержала в сирийском вопросе Иран и «шиитский блок» против «Саудовского блока». Соответственно, страны этого блока могут усилить скрытую поддержку различного рода салафитских структур на постсоветском пространстве. Третье - ИГ может, в том числе, при скрытой поддержке ряда стран «Саудовского блока», попытаться нанести ответный удар по центральноазиатским странам через Афганистан. Четвертое - После разгрома ИГ домой могут вернуться боевики из постсоветских стран. Смогут ли они адаптироваться к мирной жизни? Мировой опыт показывает, что это очень непросто и, скорее всего, они продолжат экстремистскую деятельность. Пятое. Отношения России и Запада в Сирии далеки от идеальных, противостояние, начатое по украинскому вопросу, просто перешло на новый уровень. А это может привести к очередному обострению «Новой большой игры» в Центральной Азии.
Причиной начала активного участия России в сирийском конфликте провозглашена борьба с терроризмом. Все понимают, что это официальная трактовка, но в благородстве целей, конечно, не откажешь. Но возникает справедливый вопрос – почему именно сейчас Россия подняла это знамя? Ведь ИГИЛ в последнее время, наоборот, терял позиции. И главное в другом – что будет считаться для России «победным концом», какая условная точка? Белый флаг от ИГИЛ?
Здесь вопросов, действительно, много. И не все ответы известны даже высшему российскому руководству. С вхождением России в войну все более-менее понятно. Говорить о том, что ИГ так уж терял позиции, по меньшей мере, преждевременно. К тому же, речь шла не только о борьбе с терроризмом, но и о том, чтобы помочь правительству Асада, которое Москва считает единственно законным, и которое было на грани поражения. А вот насчет конца операции – тут пока неопределенность. Конкретных временных рамок не объявлено, видимо, Кремль будет ориентироваться, исходя из конкретных военных и политических обстоятельств. Сформулировать критерии выхода российскому руководству трудно потому, что ситуация предельно сложная, а разнообразных факторов, которые могут на нее повлиять – огромное количество. То есть, решать будут по обстоятельствам.
Вчера в рамках сирийской кампании российские корабли Каспийской флотилии нанесли ракетный удар. С одной стороны, это первое применение крылатых ракет морского базирования в боевой обстановке. С другой, не приведет ли это к актуализации проблемы Каспийского узла?
Нет, не обязательно это касается Каспия. Просто, пробы нового оружия. Не думаю, что это надо делать темой для обсуждения именно в контексте проблем Каспия. Там Россия четко поставила вопрос о том, что все вопросы надо решать политическими средствами, путем многосторонних переговоров.
Включение России в сирийский конфликт сопровождается аргументированным нарративом, который наталкивает на мысль – у России есть план и она знает, что делает. Но, по всей видимости, дела обстоят не так радужно. К примеру, от сирийской кампании не осталась в стороне и Российская православная церковь, которая фактически благословила государство на «православный крестовый поход», о чем сообщили, в том числе и госинформресурсы. А подобная оптика придает кампании религиозный оттенок и противопоставляет Россию всему мусульманскому миру, а не только ИГИЛ.
Использование РПЦ формулы "православный крестовый поход" – это очень большая ошибка по отношению и к нашим друзьям по бывшему СССР (в том числе, Казахстану), и к мусульманскому населению России (напомню, что в России ислам считается традиционной религией, наряду с православием, буддизмом и иудаизмом), и по отношению ко всему исламскому миру, с которым Россия традиционно пыталась поддерживать хорошие отношения. Думаю, это следствие элементарной неграмотности. Такие ассоциации провоцируют ответное объявление джихада в Сирии, что и было сделано группой суннитских богословов. И формулировка джихада, как раз, "против православных крестоносцев в Сирии". К счастью, джихад пока объявили не самые авторитетные богословы, да, к тому же, многие из них оппозиционны даже режиму Саудовской Аравии. К слову, в свое время, когда президент Буш после терактов в Нью-Йорке и Вашингтоне заикнулся о "крестовом походе против терроризма" (ровно формулировка, использованная спикером РПЦ В. Чаплиным), советники его тут же поправили.
Учитывая, что весь последний год российскому зрителю говорили о злых и коварных «бандеро-фашистах», которые несут угрозу так называемому «русскому миру», теперь появился новый враг – террористы, а Россия опять выступает на стороне света и пытается утвердить добро в однополярном мире. Не кажется ли Вам, что внушение общественному сознанию подобной картины мира может перерасти в осознании собственной исключительности?
Я недавно был на лекции одного опытного бывшего американского дипломата, теперь ученого. И он сказал, что среди стран, которые считают себя исключительными, первое место занимают США, второе Россия. Дальше там есть Китай и Иран. Великие державы часто в истории имели и «образ врага» и практически всегда имели элементы идеологии национальной исключительности… Ну, и я думаю, что в Казахстане подавляющее большинство населения считает, что российская идентичность против Казахстана никак не направлено, что и делает наши народы друзьями.
Как и по украинскому вопросу, так и по сирийскому, Казахстан выбрал роль медиатора, фактически демонстрируя свой нейтралитет. На Ваш взгляд, в случае, если российское участие в сирийском конфликте примет негативные последствия и усилит противостояние с Западом, то может ли это привести к тому, что в Кремле усилится раздражение многовекторностью Ак орды?
В целом, в Москве полагают, что активное участие Казахстана в таких структурах, как ЕАЭС и ОДКБ назвать таким уж «нейтралитетом» нельзя. Казахстан играл полезную для России роль, пытаясь уладить конфликт Москвы с Киевом и Западом (Россия ведь теперь сама настаивает на мирном решении в соответствии с договоренностями «Минск -2»). Теперь Казахстан посредничает и на сирийском направлении, в частности, работая с сирийской оппозицией, что России тоже, в конечном итоге, будет полезно. Ведь война всегда оканчивается миром. К тому же Ак орда сумела, в отличие от Минска, не допустить в отношениях с Кремлем в период особо острых моментов в украинском кризисе таких уж ярких публичных скандалов. Это тоже – плюс в копилку казахстанско-российских отношений.
И напоследок, на днях ожидается визит президента Украины Порошенко в Казахстан. Этому предшествовала большая подготовительная работа, которая говорит о том, что обе стороны прорабатывают серьезный пакет документов. Учитывая нынешнее состояние российско-украинских отношений, как в России оценивают предстоящий визит Порошенко в Астану?
Казахстанско-украинские контакты – это часть казахстанской политики многовекторности. Россия о ней прекрасно осведомлена. К тому же, эти контакты являются продолжением старых дружеских отношений, установившихся в советское время между казахстанским и украинским народами. Россия сама не отказалась от поддержания экономического взаимодействия с Украиной, к тому же Москва всегда подчеркивала, что у нее нет претензий к украинскому народу, а только к официальному Киеву. Поэтому если речь идет об экономическом и культурном сотрудничестве, каких-то гуманитарных вещах, то вряд ли это Кремль так уж «напряжет». Ну, а, скажем, на поставки оружия или какие-то такие формы стратегического сотрудничества с Украиной, которые вызовут серьезное недовольство в Москве, Астана сама не пойдет. В Казахстане до сих пор умели держать «правильные» балансы во внешней политике, хотя не могу не отметить, что сейчас это, конечно, на порядок сложнее, чем раньше.
