Практика первой пятилетки программы ФИИР показала, что рационализм лишним не бывает, считают казахстанские эксперты.
Горячая дискуссия об эффективности госпрограммы форсированного индустриально-инновационного развития (ГП ФИИР) разгорелась в социальной сети Facebook между директором департамента стратегии и информации Банка развития Казахстана Сабитом Сухановым и экономистом Галимом Хусаиновым.
Отправной точкой послужил пост Сабита Суханова, где он пишет, что все заявления о провале первой пятилетки ГП ФИИР являются дилетантскими.
«Не разобравшись в этих вопросах, все равно что обвинять дополнительную школьную программу, усиливающую развитие школьников-пятиклашек, в том, что они не защитили магистерские диссертации. Более того, у школьника еще есть семья, улица, внешняя среда, которые могут негативно или позитивно влиять на его успеваемость», – пишет директор департамента стратегии и информации БРК.
По его мнению, ГП ФИИР нужно время, чтобы показать всю свою мощь. В пример он привел «азиатских тигров» – Южную Корею, Сингапур, Гонконг и Тайвань, которым понадобилось 20-30 лет, чтобы стать индустриально развитыми странами, а также западные страны, которые затратили 30-50 лет на достижение аналогичных целей.
«Чтобы уложиться в 20 лет и поставить мировой рекорд, нужно, как минимум, иметь такую же трудоспособность как у корейцев и японцев, и то этого недостаточно», – убежден Суханов.
Экономист Галим Хусаинов, отвечая своему оппоненту, намекнул на отсутствие скромности в написании планов форсированной индустриализации.
«Я не буду приводить, какие целевые показатели ставились в первой пятилетке. Ну очень амбициозные. Если на них смотреть, то «азиатские тигры» рядом не стояли. Это вопрос не к процессу, а к программе, дабы нужно понимать, что заведомо рисовать красивые сказки – это дилетантство», – написал он в ответном посте, обращаясь к Сабиту Суханову.
Тот согласился с оппонентом по поводу амбиций, но попросил учесть ряд обстоятельств, которые, по его мнению, послужили подводными камнями в осуществлении всего задуманного. В частности, это корректировка целевых индикаторов ГП ФИИР в 2013 году, проведенная в связи с экономической обстановкой в стране.
«Экономическая обстановка вносит коррективы, все спрогнозировать невозможно, – пишет Сабит Суханов. – Даже самые продвинутые корпорации не обходятся без корректив своих стратегий. Нужно учиться и на ошибках. Целевые индикаторы ГП ФИИР – это показатели работы всей экономики и различных госполитик: рост ВВП, экспорта и так далее. То есть не факт, что недоисполнение есть результат плохой реализации самой программы. Да, ГП ФИИР взяла на себя ответственность за такие цели, которые уместно было бы закрепить в экономической политике страны. Можно, конечно, выработать показатели, которые затрагивали бы только усилия ГП ФИИР, например, стопроцентное рассмотрение заявок инвесторов и их сопровождение. Но это будут цели ради целей».
По мнению представителя БРК, картина итогов ГП ФИИР очень даже не плохая – практически все показатели исполнены, либо немного не дотянули, и говорить о провале здесь точно не уместно. Но при этом он согласен с тем, что абсолютно не исполнен такой важнейший показатель, как рост стоимостного объема несырьевого (обработанного) экспорта.
«Важнейший показатель и нужно признать этот факт, – продолжает Суханов. – Но здесь нужно учесть, что на текущем этапе индустриализации обработанные экспортные товары – это, в основном, товары низкого передела с узкими границами доходности (ткань, алюминий, ферросплавы, мука). В их себестоимости – высокая материальная составляющая (электроэнергия, сырье, труд). Это не «Айфон», где 80% стоимости – бренд. Цены на экспортные товары, как правило, биржевые, которые то падают, то растут. Поэтому очевидно, что гибкость бизнеса по таким товарам низкая. Упали цены – упали объемы. Это рынок, и ничего с этим не поделаешь. А перепрыгнуть к товарам с высокой добавленной стоимостью (в том числе нематериальной, такой как бренд) мы не можем. Значительно замедлилась мировая торговля – в целом в 3-5 раза. В 2013 и 2012 годах мировой товарооборот увеличился лишь на 2%, тогда как в предшествующие периоды среднегодовые темпы роста составляли от 6% до 10%. Это не могло не сказаться на снижении нашего экспорта. Как бы там ни было, на текущем этапе важно не ограничиваться сопоставлением плана и факта целевых индикаторов – оно не отражает всей проводимой работы».
Далее эксперт БРК приводит факты в пользу результативности программы. 770 проектов Карты индустриализации Казахстана введены в эксплуатацию за 5 лет, 72% из них освоили плановую мощность. С 2011 года обрабатывающий сектор рос, опережая горнодобывающий. Казахстан является лидером по реальному росту обрабатывающей промышленности среди стран Таможенного союза. За 5 лет в обрабатывающий сектор привлечено прямых иностранных инвестиций в 2,9 раза больше, чем за все предыдущие годы независимости. Номенклатура экспортируемых товаров увеличилась на 38%. Выросла доля отечественного производства во внутреннем потреблении ряда технологически сложных товаров. Развитие специальных экономических зон переведено из вялотекущего режима в фазу активного заполнения индустриальными проектами. В каждом третьем секторе обрабатывающей промышленности имеется производство с участием иностранного инвестора. Казахстан вошел в топ-50 стран мира по производительности труда в экономике.
Однако, У Галима Хусаинова на этот счет своя правда.
«Никто не ждет чуда в индустриализации, и это естественно. У нас нет дешевой рабочей силы, нет капитала, очень высокие издержки на транспорт, но есть природные ресурсы. У нас высокие административные барьеры, кривая система регулирования недр, высокие коррупционные расходы и недостаточно образованное население. Поэтому можно хоть десять программ написать, но без решения вопросов смежных институтов ничего не сдвинется с мертвой точки. Единственное наше преимущество – это наличие природных ресурсов, в том числе в сельском хозяйстве. Логично было бы развивать переделы именно в этих отраслях. Сразу же отмечу, что это не критика Министерства индустрии и развития, потому как их вины здесь практически нет. Это кривая система принятия решений», – считает экономист.
По его мнению, провалы в индустриализации казахстанской экономики очевидны.
«На носу 2016 год, а мы не можем до сих пор обеспечить себя собственным топливом, не говоря уже об экспорте, который закрыт более трех лет. Хотя, очевидно, что это должно было быть первым объектом вертикальной поддержки, где имеется гарантированный спрос и экспорт. Давно уже можно было завершить модернизацию. Вопрос дефицита ГСМ возник не в прошлом году, а предвиделся еще лет 10 назад», – заключил Галим Хусаинов.
Арина Ризван
