Нефтяные доходы Норвегии падают, несмотря на девальвацию кроны и наращивание добычи сырья.
Осло готовится запустить руку в фонд национального благосостояния. Политики требуют отхода страны от сырьевой модели развития.
Доходы Норвегии тают
Чистая прибыль правительства Норвегии от своих нефтегазовых активов в январе—сентябре 2015 года сократилась на 13% в сравнении с аналогичным периодом прошлого года — c 83,3 до 72,3 млрд крон (с $13,66 до $9,16 млрд с учетом курсовой разницы). Об этом свидетельствует опубликованная во вторник, 3 ноября, финансовая отчетность госкорпорации Petoro. Это управляющая компания, в чьем ведении находится фонд «Государственные прямые финансовые вложения» (SDFI), который аккумулирует все принадлежащие властям нефтегазовые активы на норвежском континентальном шельфе.
По оценкам Bloomberg, при сохранении текущей тенденции прямые доходы SDFI от нефти и газа за весь 2015 год могут обновить шестилетний минимум: в 2009 году чистая прибыль правительства от своего энергетического портфеля составила в 2009 году 97 млрд крон (около $14,8 млрд по средневзвешенному курсу 2009 года). По итогам 2014 года, когда на нефтяном рынке уже начался кризис, доходы SDFI составили 111 млрд крон ($16,92 млрд по средневзвешенному курсу за год).
Прогнозы доходов по итогам этого года Petoro официально не делает.
Государственные инвестиции в нефтегазовую отрасль через фонд SDFI также сокращаются: за первые девять месяцев 2015 года они составили 22,5 млрд крон ($2,85 млрд), что на 21% меньше, чем годом ранее. «Падение показателя отражает сокращение капитальных затрат на развитие проектов и снижение некоторых операционных инвестиций», — поясняет Petoro.
На 10% сократилась и сама выручка SDFI, до 119,5 млрд крон за первые три месяца 2015 года ($14 млрд по курсу на конец сентября). В своем релизе Petoro подчеркнула, что падение кроны к доллару США помогло сгладить эффект от снижения нефтяных цен. За год, с сентября 2014 года, норвежская валюта потеряла к доллару 32% своей стоимости. Однако обвал цен на нефть оказался еще сильнее, что тоже отражено в документе Petoro (средняя цена барреля в январе—сентябре 2015 года составила 437 крон против 655 крон в 2014 году).
При этом Норвегия наращивает объемы добычи нефти для частичного покрытия убытков энергетиков от снижения цен. Но темпы этого роста пока слишком малы: чуть более 2% (от 399 тыс. барр. в сутки в среднем за январь—сентябрь 2014 года до 409 тыс. барр. в 2015 году).
Пример России
Обвал нефтяных цен, начавшийся летом 2014 года, сказался и на российском бюджете. Министерство финансов несколько раз предлагало секвестр бюджета — вначале на 2015-й, затем на 2016 год. Также правительство вернулось к системе однолетнего планирования бюджета. За первое полугодие 2015 года нефтегазовые доходы российского бюджета сократились к предыдущему году на 727 млрд руб., достигнув 2,97 трлн руб. (в 2014-м — 3,7 трлн руб.). Россия вместе с тем наращивает добычу углеводородного сырья: по итогам сентября 2015 года, она достигла максимальных со времен распада СССР значений — 10,74 млн барр. в сутки (рост на 0,4% в августе). Тогда же вице-премьер российского правительства Аркадий Дворкович заявил CNBC, что искусственным путем сокращать производство нефти Россия не планирует.
Сокращение затрат
Помимо прямых поступлений из фонда SDFI норвежское правительство получает нефтегазовые доходы в виде налогов на добычу от частных компаний и в виде дивидендов от Statoil, крупнейшей энергетической корпорации страны. Доля государственного участия в Statoil составляет 67%. На прошлой неделе компания отчиталась о чистом убытке в размере $330 млн за третий квартал 2015 года. Годом ранее квартальный убыток превышал $700 млрд.
Добиться снижения финансовых потерь Statoil удалось через сокращение затрат, в первую очередь капитальных инвестиций. «Мы продолжим урезать наши основные инвестиционные расходы, поскольку резкое снижение нефтяных цен в ходе квартала показало, что нам надо стремиться к большей рентабельности», — заявил глава Statoil Эльдар Сэтре.
Первые шаги по повышению экономической эффективности не заставили себя ждать: в понедельник, 2 ноября, Statoil сообщила, что досрочно разрывает контракт с норвежской буровой компанией Songa Offshore на использование ее нефтедобывающей платформы Songa Trym. Директор Statoil по обеспечению буровых вышек Торе Ореберг заявил, что еще в октябре работа платформы была приостановлена, поскольку ее скважина оказалась выработана. Statoil планировала использовать платформу до окончания контракта (истекает в марте 2016 года), но не нашла свободной скважины, куда ее можно было назначить, и решила сразу отказаться от аренды платформы.
Официально аренда нефтевышки завершится к середине ноября. Как сообщает сама Songa Offshore, за досрочное расторжение договора она получит от Statoil $377 тыс. за каждый неиспользованный день аренды (то есть всего около $42 млн). Буровая компания планирует демонтировать вышку с разрабатываемой сейчас скважины, а затем вновь искать для нее арендаторов.
Аналитик консалтинговой фирмы Nordea Markets Янне Квернеланд считает такие планы слишком оптимистичными: Statoil производит свыше 70% норвежских нефти и газа. В условиях, когда такой крупный игрок принялся сокращать издержки, буровые компании могут не найти арендаторов и покупателей для своих платформ в Северном море. По оценкам Квернеланд, в ближайшие годы около 20 вышек в британских и норвежских водах может пойти на слом. «В Северном море уже есть кладбище платформ, — рассказала она агентству Bloomberg. — У многих вышек сейчас заканчивается контракт или они уже бездействуют. Если их не арендует Statoil, то кто же тогда?»
Смена парадигмы
Падение нефтяных цен и сокращение инвестиций замедляет рост норвежской экономики. Если за весь 2014 года ВВП Норвегии увеличился на 2,2%, то по итогам этого года речь может пойти о стагнации. По данным государственной статистической службы Statistics Norway, в первом квартале 2015 года рост экономики к предыдущему кварталу составил всего 0,1%, а во втором квартале ВВП снизился на те же 0,1%.
Если исключить из подсчетов добычу углеводородов, экономика материковой Норвегии не стагнирует, а растет, пусть и небольшими темпами: на 0,3% в первом и на 0,2% во втором квартале 2015 года. Общие же нефтегазовые доходы в бюджете Норвегии на этот год запланированы на уровне 342 млрд крон ($46,3 млрд на 1 января 2015 года), или 21,2% от всех доходов государства.
В начале октября правительство объявило, что впервые в истории собирается потратить на покрытие бюджетных расходов часть фонда национального благосостояния — Norges Bank Investment Management (NBIM). Это крупнейший государственный фонд, который оперирует активами рыночной стоимостью 7,35 трлн крон ($863 млрд). По прогнозу правительства, он получит 204 млрд крон нефтяных доходов в 2016 году, тогда как властям потребуется изъять из него 208 млрд крон, формируя дефицит в 4 млрд крон (около $450 млн).
Необходимость искать средства для покрытия дефицита в фонде благосостояния вызвала критику со стороны противников сырьевой экономики. «Нефть перестала быть двигателем нашего роста, — заявила в начале октября министр финансов Сив Йенсен, лидер правоконсервативной Партии прогресса. — Поэтому перед нами стоит проблема реструктуризации и лучшее, что мы сейчас сможем сделать, это направить усилия на поддержку частного сектора, более конкурентоспособного».
Эксперты полагают, что трансформация норвежской экономики будет проходить более плавным и естественным путем, нежели предлагают политики. «Мы делаем шаг от сырьевой экономики к капитализму, — заявил Financial Times экономист DNB Markets Эйстен Дерум. — С течением времени нефтяные доходы будут все менее и менее важны в сравнении с прибылью от финансовых активов».
