– Основной риск для экономики Казахстана – это отсутствие диверсификации транспортных путей для экспорта нефти. Недавно президент посетил с официальным визитом Азербайджан, пока все находится на уровне согласований. По Вашему мнению, при каких условиях азербайджанская сторона будет готова принять казахстанскую нефть? Какие объемы в перспективе могут быть туда направлены?
– Давайте начнем с того, что у Азербайджана падает добыча. В 2010 году был зафиксирован максимальный объем добычи 1 млн баррелей в сутки. Сейчас они добывают около 700 тыс. баррелей в сутки. К примеру, Казахстан добывает порядка 1,8 млн баррелей в сутки. В Азербайджане упала добыча почти на 30% и с ростом населения ежегодно растет собственное потребление. Если считать, что мощность трубопровода Баку – Тбилиси – Джейхан составляет 1,2 млн баррелей в сутки, его мощности только наполовину заполняются их нефтью, половина остаются пустыми. При этом проект БТД еще не окупил себя, на него потратили более 3,5 млрд долларов. Отметим, что КТК уже окупился, он на 90% заполняется нефтью из Казахстана, на 10% нефтью из России. Основную часть БТД наполняют только азербайджанской нефтью, но ее недостаточно.
Поэтому перекачка казахстанской нефти выгодна для самого Азербайджана и акционеров БТД. На раннем этапе при строительстве данного трубопровода учитывали добычу нефти на месторождении Кашаган. При полном развитии проекта Кашаган добыча на месторождении должна была составлять 1,2 млн баррелей в сутки. Сейчас они добывают 400 тысяч баррелей, с текущей поломкой добыча снижена до 100 тысяч баррелей. Так как акционером КТК выступает "Шеврон", оператор ТШО, для них в первую очередь было важным наполнить КТК тенгизской нефтью. При полном развитии для кашаганской нефти не осталось бы мощностей на КТК. Поэтому именно акционерам Кашагана было интересно развивать Транскаспийский маршрут и БТД.
– Изначально при строительстве БТД предполагались продление в дальнейшем нефтепровода до восточного побережья Каспийского моря и перекачка по нему нефти из Казахстана. По Вашему мнению, стоит ли Казахстану задуматься о прокладке нефтепровода или перевозить нефть танкерами, учитывая, что последних нет в достаточном количестве?
– Проблемы по этому маршруту возникают, как доставить нефть до Баку из Актау, танкерами или строить трубопровод. Если мы вспомним, то в 2005-2006 годах Казахстан еще не дал официального ответа по транспортировке нефти по данному маршруту, в 2008 году был конфликт в Южной Осетии. БТД проходит рядом с Осетией и Абхазией, полагаю, по соображениями безопасности по этому маршруту на тот период решили не направлять нефть. В 2008 году направляли небольшие объемы, потом приостановили, в 2010 году снова возобновили. При этом надо отметить, что это было не совсем легко – отправлять нефть с Тенгиза до Баку: из Актау до Баку танкерами и еще из Баку до трубопровода БТД. Это затратно, долго и надо соблюдать банк качества нефти.
– Срок эксплуатации трубопровода БТД – 20 лет. Он начал работу в 2005 году, через 2 года у него закончится срок эксплуатации, теоретически могут начаться перебои в работе, какие есть риски в связи с этим? Если говорить о тарифах, насколько это будет выше, чем у КТК?
– Я думаю, здесь можно привести такую аналогию: когда мы покупаем какое-либо оборудование, нам дают гарантию 1 год, хотя мы будем его использовать 5-7 лет. Так и здесь, потому что любой трубопровод строят на 50 лет или более. БТД спроектировали и построили международные компании, как и КТК, и строили они очень качественно. Поэтому, когда говорят, что произошли поломки на КТК, это не вызывает доверия, потому что нет катастрофических поломок на трубопроводах, которые работают с советских времен. Трубопроводы "Казтрансойла" дольше работают и меньше проблем. Но я не хочу акцентировать на этом внимание.
Если говорить о тарифах, насколько они выше, чем у КТК, то тариф БТД превышает тарифы на КТК более чем на 50%. В большей степени вопросы не только в тарифах БТД, проблема и в доставке нефти до Баку.
Было бы хорошо иметь аналогичный тариф, как на КТК, чтобы возникало меньше вопросов. Думаю, для акционеров БТД было бы выгодным снизить тарифы, чтобы заполнить трубу. Из-за меньшего тарифа можно выходить по объему, так как мощность трубы 1,2 млн баррелей и заполнить ее другой нефтью, кроме казахстанской, пока нет вариантов. Единственное, чем можно увеличить данный объем, – это нефть от будущих этапов разработки проектов Кашагана. Но на Кашагане, кроме текущих проблем, есть вопросы, связанные с проектами дальнейшего расширения. Второе – уровень Каспийского моря падает, и, на мой взгляд, это будет большим барьером для новых этапов Кашагана. Еще одна проблема – со стороны государства и акционеров, на первый проект потратили около 60 млрд долларов, и его надо окупить. С текущей добычей и проблемами срок окупаемости проекта займет еще большее время.
– Как сообщали СМИ, еще 3,5 млн тонн казахстанской нефти в год могут начать поступать в 2023 году по другому азербайджанскому трубопроводу в грузинский порт Супса. В сочетании с потоками БТД общий объем будет равняться чуть более 100 тыс. баррелей в сутки, или 8% от потоков КТК. Как Вы рассматриваете этот вариант?
– Такой вариант возможен, но, опять же, это небольшие объемы. Казахстан экспортирует 67 млн тонн, и 3 млн тонн – это менее 5% от общего объема. В любом случае надо диверсифицировать – и по БТД, и по китайскому направлению. Если посмотреть на наших соседей, и у Азербайджана, и у Туркменистана имеются по три маршрута. Нам тоже надо иметь несколько направлений. Это приоритетная стратегическая задача государства.
– Давайте поговорим об иранском направлении. Как ранее сообщал Болат Акчулаков, в случае снятия санкций Казахстан рассмотрит экспорт нефти через Иран в объеме 5 млн тонн по своповым поставкам. Своповые поставки нефти начались в 1997 году. Иран получал нефть из Азербайджана, Туркменистана и Казахстана через северный терминал на каспийском побережье и поставлял эквивалентные объемы странам через порты Персидского залива. Поставки были приостановлены в 2010 году, поскольку Иран посчитал недостаточным доход от них. То есть, кроме снятия санкций, возникает вопрос коммерческой привлекательности данных поставок. Представим ситуацию, что санкции сняли, при каком доходе Ирану будет интересно возобновление поставок?
– На мой взгляд, главный вопрос заключается не в объемах, а в снятии санкций. Пока Казахстан не может туда отправить объемы нефти. Если снимут санкции, то 5 млн тонн для Ирана, для начала это плохой объем. До санкций Казахстан направлял столько объемов, если их снимут, у Ирана, скорее всего, будет заинтересованность получать нефть из Казахстана и отправлять свою по своповым поставкам.
– По данным BP от 2020 года, доказанные запасы нефти в Казахстане составляют 3,9 млрд тонн. Если говорить о количестве лет, то различные источники утверждают, что данных запасов хватит на 17-20 лет. То есть вопрос поставки нефти на внешние рынки будет еще много лет актуален для страны. Какие необходимо предпринять шаги, чтобы не оставаться заложниками одного трубопровода?
– BP – это самая популярная и известная статистика по нефти. В ней уже 15 лет пишут, что в Казахстане 3,9 млрд тонн, это 30 млрд баррелей нефти, и добывается примерно 700 млн баррелей в год нефти. Получается, что за 30 лет в Казахстане запасы нефти должны были уменьшиться с 30 млрд до 20 млрд. Так как не были открыты новые месторождения, которые бы восполнили добытый объем. После открытия Кашагана в 2000 году не было запусков новых проектов.
Я думаю, что статистику по Казахстану они просто не обновляют. Им пора ее обновить, но это зависит от наших стандартов, которые у нас советские. Этот стандарт (ГКЗ – государственная комиссия по запасам) учитывает не только извлекаемые объемы, но и объемы, которые были добыты. Поэтому этот объем не уменьшается, так как это был максимальный объем, который был утвержден государством. Международные стандарты учитывают только извлекаемые и остаточные объемы. Так и должно быть, потому что текущая ценность – это объем, который можно добыть, а не то, что уже добыли, поэтому исторический объем необходимо списывать. Пока Казахстан не поменяет подход и не сменит стандарты, этот объем не будет меняться.
В "Плане нации", который был принят в 2015 году, есть 74-й шаг - переход на международные стандарты. В добыче твердых полезных ископаемых перешли на международный стандарт CRISCO через год в 2016 году, а в нефтегазовом секторе остались на старых стандартах. Создали несколько рабочих групп и на уровне министерств, но все осталось как прежде. Причиной являются компании, которые делают объемы на старых стандартах, и, скорее всего, у этих компаний нет специалистов с сертификатом по международным стандартам, поэтому они на новых стандартах теряют объемы. У нас есть несколько компаний, которым выгодно работать по старым стандартам.
Возвращаясь к вопросу, по данным норвежской консалтинговой компании Rystad Energy, в Казахстане не 30, даже не 20, а 9 млрд тонн доказанных запасов нефти. 20 млрд – средняя оценка (2P), 9 млрд – консервативная оценка (1P). Если эти объемы разделить на 700 млн баррелей добычи нефти в год, то получится, на 15-20 лет хватит запасов нефти. Основной доход получает страна от экспорта нефти, порядка 50-60%. Думаю, стратегия продажи сырья будет продолжаться, потому что на протяжении последних 20 лет Казахстан в основном получал доход от продажи сырья. Этот вариант не поменяется, нет готовых альтернатив, чтобы восполнить этот доход другими секторами экономики.
Мы будем оставаться заложниками одного трубопровода – КТК и Актау – Самара, по которым направляется 98% нефти. В интересах государства диверсифицировать свои маршруты, кроме Казахстана, об этом никто не будет думать. Каждый раз, когда мы будем попадать в такие ситуации, как в КТК, и не делать выводов, не искать альтернативные маршруты, мы будем оставаться заложниками одного трубопровода. Это основа риск-менеджмента – иметь альтернативу. Если сейчас начнем реализовать стратегию нового маршрута, то через 5-10 лет альтернативный трубопровод, скорее всего, будет готов. По меркам государства это небольшой период времени. Проблема в том, что никто не хочет этим заниматься. Каждый чиновник, который приходит на должность в министерство или правительство, решает временные текущие вопросы в диапазоне пары-тройки лет. Поэтому по-настоящему вопросами нового трубопровода и альтернативных маршрутов никто не заинтересован.
– Какой Вы видите диверсифицированную карту транспортных маршрутов экспорта казахстанской нефти по видам транспорта, направлениям и объемам? Стоит ли задуматься о сокращении экспорта в сторону расширения производства нефтепродуктов, масел и других продуктов переработки?
– Я считаю, что надо развивать БТД, по дну Каспия либо проложить трубопровод, либо закупать танкеры. Другие маршруты через Супсу, китайское направление. Эти маршруты надо постоянно развивать.
Задуматься об уменьшении экспорта стоит в том случае, если у нас будет расти внутреннее потребление, будут построены новые перерабатывающие заводы. У нас три НПЗ, и они якобы закрывают все потребности страны, но мы видим дефицит и по дизелю, и по авиакеросину. Мое мнение – надо строить НПЗ по международным стандартам, который будет обеспечивать 100% авиакеросином и дизелем. И по тарифам они должны быть приближены к международным, потому что нефть сейчас выгодно экспортировать, на этом зарабатывают больше недропользователей, чем перерабатывать на внутреннем рынке.
Часто поднимается вопрос: сырьевые ресурсы – это проклятие или благо? Казахстан экспортирует нефть на 80%, как и Россия, Саудовская Аравия, Норвегия. Норвегия экспортирует 90% нефти, и от этого они не страдают, они получают выгоду. Их фонд занимает 1-е место в мире по запасам нефтедолларов. То есть вопрос заключается в том, что, если вы умеете управлять страной, как Норвегия, то можно экспортировать хоть 100%. Добывать много нефти неплохо, Ирак и Норвегия добывают одинаковое количество нефти, экспортируют в одинаковом количестве, но вопрос в том, как эти средства страна расходует.
