Поправки в новый ГПК и действующий УПК были приняты с жуткими нарушениями законотворческой процедуры.
Некоторые ошибаются, думая, что Гражданско-процессуальный кодекс (ГПК) еще будет рассматривать сенат. Не будет. Так как это было не первое рассмотрение кодекса в мажилисе, а повторное, вернее даже уникальное – третье по счету.
Поправки, вводящие ценз, приняты с явными нарушениями законотворческой процедуры. Ведь как обычно принимается закон? По законопроекту идут общественные слушания, межведомственные согласования. Проект прогоняют через министерства, проводят антикоррупционную экспертизу, просят ученых дать оценку. После он должен быть согласован с канцелярией премьер-министра и Администрацией президента. И уже потом правительство вносит законопроект в мажилис на рассмотрение. Дальше с документом работают депутаты. Мажилис в двух чтениях принимает закон и передает его в сенат, а там его одобряют. Если же в сенате хотят внести в закон поправки, то они обсуждают их с мажилисом.
А как вышло у нас? Сенат вернул из мажилиса ГПК, который ранее передал в нижнюю палату со своими поправками. Это небывалая история. Мажилис уже рассмотрел ГПК, внес в него коррективы. И больше он ничего не может изменять – лишь рассматривает поправки сената. Если мажилис с ними не согласен, то собирается согласительная комиссия и решает, какие поправки оставить, а какие нет. Сейчас же сенат отозвал из мажилиса ГПК и сопутствующие ему поправки и снова внес в него дополнения. Это возмутительно. Более того, закон приняли тихо, без каких-либо общественных слушаний.
Но и это еще не все. Принимая новый ГПК, внесли абсолютно не связанные с этим поправки в Уголовно-процессуальный кодекс (УПК). Но каким боком новый ГПК связан с УПК? Понятно, что утверждение нового закона обычно влечет за собой изменения в какие-то сопутствующие законы. В данном случае рассмотрение гражданских дел не связано с рассмотрением уголовных.
К сожалению, такие обходные схемы – обычная практика для нашего парламента. Сплошь и рядом законодатели инициируют изменения в закон, которые не имеют отношения к тематике законопроекта. Я считаю, что это обман граждан.
Что касается самих изменений, то в новый ГПК добавлен имущественный ценз. Чтобы люди просто так не ходили в суд, решили отсечь «неважные» дела на основании цены иска. Для граждан это 2000 МРП, а для организаций – 30 000 МРП. Если цена иска меньше, то дело не будет пересматриваться в Верховном суде. То есть после районного суда у человека останется только апелляция в областном суде, и на этом все.
Получается, Верховный суд отстраняется от надзора, тем самым просто обостряя чувство несправедливости граждан. Что же касается организаций, то это просто удар по нашему малому и среднему бизнесу. А еще это почва для развития коррупции на местах.
Мы все это проходили, наступали на грабли. С 2006 по 2010 годы имущественный ценз в Верховном суде уже действовал. Причем в тот раз он тоже вводился без нормальных пояснений. Его бесславно отменили.
Я не понимаю, почему судебную систему шарахает из стороны в сторону? Прежде, чем что-то принимать, надо изучить международный опыт, выбрать более щадящие варианты снижения обращений в Верховный суд. И тщательно взвесив все «за» и «против», вводить какие-то ограничения. Можно было просто увеличить размер пошлины в сравнении с районным судом, или, к примеру, разрешить подавать кассационные ходатайства только адвокатам.
Самое страшное, что и в УПК РК тоже внесли ценз, который еще сильнее ударит по людям, так как речь идет о лишении их свободы. Это мы тоже проходили в 2006 – 2010 годы. Непонятно, зачем это снова вводят? Так, Верховный суд отказался от пересмотра приговоров по делам о преступлениях небольшой тяжести и уголовных проступках. В итоге осужденный за преступление небольшой тяжести лишен возможности обратиться в суд. Хотя за такое преступление можно получитьдо 5 лет лишения свободы. Теряют право на справедливый пересмотр и потерпевшие. Такой ценз нарушает конституционное право граждан на судебную защиту. Понятно, что оно не бесконечно и пределы у него есть в любой стране. Но у нас явно перегнули палку.
В «100 шагах», из-за которых внесены эти изменения, не шло речи о введении ценза. Президент только указал сократить одну инстанцию, то есть, вместо четырехступенчатой системы пересмотра судебных актов сделать трехступенчатую. Были опасения, что вырастет нагрузка на Верховный суд, и вместе с водой выплеснули ребенка – многих граждан просто взяли и лишили права на Верховный суд. То есть снова «хотели как лучше, а получилось как всегда».
При всем этом поправки в УПК ненамного расширяют компетенцию следственных судей, о которой шла речь в программе «100 шагов». А ведь президент четко сказал, что следственным судьям от прокуратуры должно быть передано санкционирование всех следственных действий, которые ограничивают конституционные права граждан. Но прокуратура так и не передала суду прослушивание переговоров и негласный аудио-, видеоконтроль. Что это, как не саботаж? Конечно, ведомственный интерес прокуратуры –сохранить за собой такие лакомые полномочия – понятен. Но это в корне неправильно, что разрешение полиции на вмешательство в частную жизнь дает не суд, а другой правоохранительный орган.
Еще одним из шагов президент называл расширение компетенции суда присяжных. Идея прекрасная. Однако, в Генпрокуратуре и МВД в этом не заинтересованы. Два года назад суд присяжных в нашей стране уже загубили, резко сократив его компетенцию. В Алматы, к примеру, за прошлый год присяжными рассмотрено всего пять дел. За первое полугодие 2015 года по всей стране суд присяжных рассмотрел 18 дел, то есть, по одному делу на область. Хотя еще какое-то время назад присяжные рассматривали по 300-500 дел в год.
С учетом нынешних изменений можно предполагать, что в следующем году суд присяжных в Алматы опять рассмотрит не больше пяти дел. И адвокатура этим очень сильно возмущена. Власти объявили, что будут расширять суд присяжных, а де-факто пустили всем пыль в глаза. Мы даже не вернулись на те позиции, которые были у нас в 2013 году, когда суд присяжных рассматривал почти все особо тяжкие преступления.
Я надеюсь, что президент наложит вето на этот закон, либо обратится в Конституционный совет. Все-таки эти законы принимались во исполнение программы «100 шагов».
