Цифры показывают, что в страховом секторе назревают интересные события. Компании по страхованию жизни (КСЖ), вчерашние аутсайдеры в силу слабой востребованности их продуктов населением, вдруг стали теснить на страховом олимпе компании, продающие имущественное и личное страхование. На начало октября, а это самые свежие данные Национального банка, из пяти крупнейших страховых организаций три относились к страхованию жизни. Активы КСЖ сейчас занимают 28,5% совокупных активов всех страховых компаний благодаря стабильному росту собираемых премий. Выросла продажа аннуитетов (на 36,9% по отношению к октябрю 2016 года), продажа полисов обязательного страхования работника от несчастного случая на производстве (на 14,5%), продажа продуктов по страхованию жизни (на 20,4%). Это притом, что весь страховой рынок показал вялый прирост на 6,4%. Бодрый марш КСЖ усилил их финансовые позиции. Еще год назад в тройке крупнейших по активам страховщиков ни одной КСЖ не было. В 2012 году, пять лет назад, единственная КСЖ с трудом втиснулась в топ-10, заняв почетное девятое место, доля активов всех КСЖ составляла 13%. С тех пор активы страхового рынка увеличились в 1,7 раза, а активы КСЖ – в 4,6 раза.
Тем не менее, ренессанс КСЖ больше связан с техническими моментами, в частности с ростом стоимости полиса. Полноценному развитию индустрии мешают системные причины, устранение которых ускорит проникновение страховых продуктов и даст населению право выбора тех или иных источников личного финансирования. На фоне нового пика нестабильности в банковском секторе – с отзывом лицензий и переговоров с акционерами банков – уже пора не только спасать старые финансовые институты, но и подумать о развитии новых. Как это сделать, abctv.kz рассказал заместитель председателя правления АО "Фонд гарантирования страховых выплат" (ФГСВ) Ержан Конурбаев.
– В профессиональной среде бытует мнение, что текущая настройка отрасли добровольного личного страхования исчерпала себя и следует искать новые драйверы роста. На Ваш взгляд, что надо менять?
– Давайте начнем с того, что страхование жизни – довольно сложный продукт. Это не депозит, давно понятный населению. И представление о продукте слабое. Хотя вспомним, что в Советском Союзе почти у каждого работающего был накопительный полис с потребительским целевым назначением: на совершеннолетие ребенка, на обучение, на свадьбу. Почему люди покупали такого рода страховку? Потому что была стабильность, была низкая инфляция в части общих товаров. Если дорожал хрусталь и предметы роскоши, то хлеб и молоко оставались в стабильных ценах. Населению было интересно копить таким способом, и оно страховалось. Другой важный момент, стимулирующий накопительное страхование советских граждан, – это привлекательные ставки. Ставка доходности по полисам Госстраха составляла 2%, ставка по банковскому вкладу также не превышала 2%. Страховой продукт был конкурентным.
В наше время страхование зарегулировано настолько сильно, что по страховому вкладу официально можно дать не более 6% годовых, даже номинальных. Согласно нормативным документам, компании по страхованию жизни обязаны дисконтировать свои финансовые потоки не выше 6%. Когда ставки по банковским депозитам составляют 10-12% и банки гибко реагируют на стоимость денег, повышая или понижая ставки, согласитесь, интерес к накопительному страхованию слабый. Если бы страховая ставка (пусть и номинальная) хотя бы немного приближалась к банковской, например составляла 8-9% годовых, в текущих условиях спрос был бы выше. Конечно, это системная проблема, и здесь надо упомянуть и неразвитость фондового рынка (отсутствие финансовых инструментов), и отсутствие стимулов у населения самим заботиться о своем благополучии и достатке.
– В советский период накопительное страхование позволяло копить на различные нужды. Сейчас функция сбережения и обеспечения деньгами перешла к банкам, которые выдадут вам потребительский кредит на любые цели. Зачем копить годами, когда есть банки? В итоге население закредитовано и не смотрит на другие финансовые продукты. Надо менять потребительскую культуру в плане управления личными финансами…
– Мысль правильная, но нужно понимать цели того или иного личного фондирования. Банковские продукты, по сути, краткосрочные, а человек должен планировать свою жизнь и понимать, какими способами он может финансировать этапы своей жизни.
Если у него есть какие-то деньги и он понимает, что они ему пригодятся через год-два, он идет в банк, в депозиты. Но если надо скопить на определенный период или событие – поможет только страхование жизни. Проблема в том, что человек не идет в страховую компанию, он идет в банк и залезает в долги.
– Все хотят денег быстро и сразу, а банки дают искомое...
– В таком случае мы развиваем финансовое иждивенчество. Нужно приучать людей грамотно распоряжаться доходами и отправлять хотя бы десять процентов от своих доходов в накопление (сбережение), как принято во всем мире. Это не так много. Такой процент не будет сильно влиять на личный бюджет.
Давно известно, что поставщик длинных денег в экономику – компании по страхованию жизни. У банков короткое фондирование, максимум на три-пять лет. Если депозитор имеет право прийти в любое время и забрать свой депозит без каких-либо потерь и штрафов, почему мы от банков требуем финансировать строительство завода, который будет окупаться двадцать лет, при наличии стабильных рынков сбыта?
Нужно четко понимать, для чего нам нужны банки, для чего компании по страхованию жизни, пенсионный фонд и рынок ценных бумаг. Все они обслуживают экономику, но деньги у всех целевые. Банки дают короткие деньги. Компании по страхованию жизни и пенсионные фонды – поставщики длинных дешевых денег. Рынок ценных бумаг обслуживает всех, давая выпускать акции и облигации, и перераспределяет капитал.
Мое глубокое убеждение, что надо ориентировать компании по страхованию жизни на работу с пенсионными активами. Напомню, что ранее законодательство по рынку ценных бумаг давало такое право компаниям по страхованию жизни. Норму убрали по непонятным причинам и вопреки международному опыту.
Страховые компании все равно управляют активами своих клиентов в рамках накопительных продуктов и могут управлять их пенсионными деньгами. Надо опять законодательно закрепить за компаниями по страхованию жизни право управлять портфелями клиентов, в которые будут входить и пенсионные накопления, в рамках проводимой регулятором работы по возрождению конкуренции на рынке управления пенсионными активами.
Есть еще одно предложение, как сделать популярным накопительное страхование жизни. Почему у нас нет альтернативы пенсионному фонду? Почему мы отправляем обязательные пенсионные отчисления исключительно в пенсионный фонд? Давайте дадим нашим гражданам право выбора: либо отчислять деньги в пенсионный фонд, либо покупать страхование жизни за те десять (или хотя бы часть) процентов, удерживаемых с зарплаты. Ведь мы же неоднократно убеждались и убеждаемся, что отсутствие конкуренции – главный источник и причина неэффективного управления.
Страховой полис по жизни – это накопление и социальная гарантия, которая защищает от потери кормильца, тяжелых заболеваний, инвалидности. Родился младенец, ему покупают полис на совершеннолетие. Потом копят на его обучение, потом на свадьбу. Выходит специалист на работу – покупает полис своим детям, копит себе на старость. Никакого иждивенчества. На Западе компания по страхованию жизни сопровождает человека с момента рождения до самой смерти, как семейный врач.
Должны быть целевые финансовые "кубышки". И должна быть помощь государства. Почему государство датирует кредитную ставку банка? Почему практику не распространить на страховые компании? Они также могут выдавать образовательные полисы наподобие образовательных займов. По такой же схеме идем с пенсионной системой. Конкуренции на пенсионном рынке нет, государственный фонд показал себя не с лучшей стороны. Давайте возродим конкуренцию в пенсионном секторе и будем ее всячески поддерживать, а также в целом на финансовом рынке.
– Разработанный Национальным банком законопроект о РЦБ дает возможность частным управляющим компаниям управлять частью обязательных пенсионных накоплений…
– Что нового предлагает эта схема? Мы опять наступаем на старые грабли. Давайте откроем пенсионный рынок и запустим в него страховщиков. Они ничем не хуже управляющих активами брокеров, а где-то даже лучше, поскольку управляют своими активами, сопоставимыми с уровнем средних банков. Будет более живая конкуренция.
– Страховщики жалуются на арбитраж с Российской Федерацией по страхованию жизни. В чем суть проблемы?
– Главным образом, арбитраж происходит по налогам при покупке накопительного полиса. Российский клиент, покупая полис у себя в РФ, получает ряд преимуществ перед отечественным клиентом, в том числе налоговые льготы. Выплаты по страхованию жизни не облагаются налогом на доходы. Кроме того, с 2015 года клиент получает налоговый вычет с премии, не превышающей, по моей информации, 120 тысяч рублей в год.
Фактически купить полис накопительного страхования жизни в России выгоднее, чем в Казахстане. Если все-таки будет создан общий финансовый рынок, велика вероятность, что наши граждане предпочтут покупать российские полисы накопительного страхования.
– До общего рынка еще далеко…
– Никто не запрещает покупать такой полис уже сейчас при определенных условиях, например выезжая на обучение, на работу.
Кто заплатит за риски, брат?
– Возвращаясь к теме перенастройки рынка страхования жизни, что следует исправить в первую очередь?
– Прежде всего скорректировать регулирование. Регулятор должен понимать, что следует регулировать резервы страховых компаний, а не продажи. Сейчас происходит наоборот. Страховым компаниям устанавливают ограничения по резервам и по продажам страховых продуктов. В частности, передача единой страховой базы данных (ЕСБД) в государственное кредитное бюро (ГКБ) фактически означает проникновение регулятора в операционную деятельность страховых компаний.
Хочу особенно подчеркнуть, что пересмотр надзора вовсе не означает стопроцентное его ослабление, а возможно лишь его дифференцирование, когда под каждый продукт (вид – класс страхования) предъявляются свои регуляторные требования, хотя и о либерализации тоже можно подумать. У нас же действуют общие шаблоны, из-за чего продукты, требующие гибкой настройки, стоят мертвыми. Это относится как к классическому продукту по страхованию жизни, так и к продуктам с участием страхователя в инвестиционном доходе – инвестиционного страхования жизни. Продукты жестко зарегулированы и становятся неконкурентными по отношению к тем же депозитам. Вторая серьезная проблема – общая нехватка финансовых инструментов.
– Как Вы видите решение проблемы?
– Должны появиться длинные бумаги, имеющие реальную доходность. Можно, например, возродить хороший опыт выпуска длинных обязательств Минфина с привязкой доходности к текущей инфляции – канувшие в Лету МЕУЖКАМы. Сейчас подобных сберегающих инструментов вообще нет. А кроме того, компаниям по страхованию жизни надо дать доступ на аукционы по размещению госбумаг, чтобы не платить комиссию банкам, имеющим на аукционы исключительное право.
– Если не убрать барьеры, какое будущее ждет страхование жизни?
– Рынок будет стагнировать и жить исключительно за счет обязательного вида – страхования работника от несчастного случая, а также банкострахования, когда банки страхуют жизни своих заемщиков. Не будет того роста отрасли, который позволил бы Казахстану по уровню проникновения страхования жизни занять достойное место в числе самых развитых и конкурентоспособных стран мира. Не развиваются даже пенсионные аннуитеты. Объемы здесь далеко не те, что ожидались и были несколько лет назад, до принятия новых стандартов, которые увеличили возраст и сумму пенсионных накоплений, достаточных для покупки пенсионного аннуитета.
– Сейчас работают семь компаний по страхованию жизни. Это оптимальное число?
– Вопрос по нужному количеству компаний не совсем корректен. Если компании решили для себя, что у них нормальная рентабельность, значит, количество компаний оптимальное. Если кто-то посчитал доходы неприемлемыми и ушел с рынка, тоже нормально. Когда рынок емкий и конкурентный, а акционеры выставили свое требование по марже, почему бы не работать? Это рыночный и эволюционный вопрос, а все рассуждения на тему достаточности или избыточности компаний на рынке считаю просто непрофессиональным и некомпетентным подходом к делу.
– Законопроект по внесению изменений в страховое законодательство, представленный Национальным банком в парламент, намерен улучшить позиции компаний по страхованию жизни и в обязательном порядке охватить их системой гарантирования. Предполагается, что компании получат доступ к некоей финансовой подушке, которая повысит лояльность потенциальных страхователей, ведь их деньги будут защищены, то есть гарантированы фондом гарантирования. Каким образом будет организована система гарантирования?
– На самом деле ваш вопрос не к ФГСВ, а к тем, кто хочет гарантирование ввести. Пока мы не видим в законопроекте конкретных предложений и четкого механизма, каким образом будет выстроена система гарантирования компаний по страхованию жизни. Есть отсылочные нормы и размытые формулировки. Практика показывает, что, если в законе отсутствует детально прописанный механизм, каким образом будет реализована идея, любое позитивное начинание заканчивается плачевно для рынка и негативом для населения. Законопроект пока не дает ответы на вопросы, что гарантируем, за сколько и как. Хочу напомнить, что в конце нулевых годов компании по страхованию жизни уже входили в ФГСВ, однако из-за отсутствия механизма гарантирования обязательство было отменено. К сожалению, мы тиражируем печальный опыт.
– Не проще ли прицепить гарантии компаний по страхованию жизни к Казахстанскому фонду гарантирования депозитов (КФГД)?
– Нам идея кажется вполне здравой. Дело в том, что в мировой практике гарантийным фондом для компаний по общему страхованию является моторное бюро, так как все такие компании занимаются автострахованием. Идея создания на базе ФГСВ моторного бюро достаточна актуальна. Гарантийным фондом для компаний по страхованию жизни выступают отдельные фонды гарантирования. Капитал такого фонда должен быть существенным, так как компании по страхованию жизни оперируют значительными резервами, которые копятся годами.
Учитывая, что страховой рынок уже насыщен по таким классам, как ОГПО ВТС, КАСКО, резервы у ФГСВ стабильные, и они постепенно приближаются к максимальным значениям. Резервы же компаний по страхованию жизни будут только расти: их договоры длинные, и в этом их специфика, да и рынок в целом пока растущий. Для них нужна другая модель гарантирования, которой как раз нет.
Кроме того, ФГСВ не может гарантировать (обеспечивать) передачу портфеля компаний по страхованию жизни в полном объеме. Это трудновыполнимая задача. На наш взгляд, оптимальным было бы гарантирование лишь выплат по длинным договорам, а портфели передаются от компании к компании с учетом оставшихся активов, и ФГСВ в случае их нехватки не сможет обеспечить их передачу в полном объеме. Сейчас же одна из норм в законопроекте – это гарантия портфеля, и мы против, так как в таком случае взносы для участников гарантирования делаются абсолютно неподъемными. Кроме того, покупка договора пенсионного аннуитета не является обязательной в Казахстане, поэтому сама актуальность его гарантирования является сомнительной.
Также можно отметить, что КФГД, гарантирующий депозиты физических лиц, на 100% принадлежит государству (является 100% дочкой Национального банка), и почему бы и в случае с гарантированием договоров аннуитета в отрасли страхования жизни инициатору этих поправок – Национальному банку не выступить главным спонсором (акционером) новой системы гарантирования для компаний по страхованию жизни? Либо выделив значительные средства для создания отдельного фонда гарантирования, либо увеличив капитал КФГД. Почему это должен делать частный фонд?
– Придется ли ФГСВ перекрывать риски деньгами компаний по общему страхованию в случае банкротства компаний по страхованию жизни?
– Безусловно. Капитал у фонда общий, хотя резервы гарантирования и их учет у нас разделены по принадлежности к классу страхования и отрасли – общего или жизни.
На мой взгляд, обязательно надо разделить еще и капитал, и нужно, конечно, отдельное юридическое лицо, поскольку у ФГСВ несколько иные перспективы развития, которые не подходят для компаний по страхованию жизни. Хорошим примером является ФГСВ, когда его создал Национальный банк на свои деньги, а когда финансирование фонда стало понятным и стабильным, регулятор вышел из капитала, продав акции страховым компаниям.
Татьяна Батищева
