По словам легенды казахстанского сыска, бывшего начальника главного управления уголовного розыска МВД Республики Казахстан, ветерана органов внутренних дел, полковника милиции Габдрахима Мендешева, уголовный розыск в Казахстане появился на свет раньше, чем Союз Советских Социалистических Республик, передает inbusiness.kz.
– Да, это факт, так как официальная дата рождения СССР – 30 декабря 1922 года, а УР – еще 5 октября 1918 года. То есть на целых 4 года раньше. И все пришлось создавать прямо с нуля. Ведь, те специалисты, которые служили в царское время, советскую власть не приняли. И, следовательно, новым сотрудникам учиться было не у кого… Новые кадры формировались из представителей пролетариата и трудового крестьянства. В такой сложной обстановке складывался профессионализм и накапливался опыт.
– Габдрахим Мендешевич, в каком году Вы поступили на службу в МВД?
– Меня приняли в органы внутренних дел в 1961 году.
– Сколько лет Вы отдали службе?
– На пенсию я ушел в 1994 году, значит, 33 года.
– На какую должность Вас сначала приняли?
– В том далеком 1961 году я немного послужил паспортистом, а затем меня отправили в Алма-Атинскую школу милиции. После чего я стал оперативником в ОВД Фрунзенского района города Алма-Аты и спустя 5 лет дослужился там до начальника отделения уголовного розыска РОВД.
– А потом?..
– Потом я пошел на повышение и стал заместителем начальника отдела уголовного розыска УВД города Алма-Аты.
Затем окончил Московскую академию МВД и был назначен начальником Восточного управления внутренних дел на транспорте. Службу я окончил в должности начальника главного управления уголовного розыска МВД Республики Казахстан.
– Когда было труднее раскрывать преступления, в советские времена или после обретения Казахстаном независимости?
– Трудно ответить на этот вопрос, но постараюсь. Как известно, после распада СССР в 1991 году криминогенная ситуация в республике сильно ухудшилась. Это, а также и проблемы в социальной сфере спровоцировали рост тяжких и особо тяжких преступлений.
Представители криминалитета стали более профессиональны и создали так называемую организованную преступность. Они привлекали в свою среду все новые и новые категории граждан, главным образом, безработных и малоимущих. Не обходили своим вниманием молодежь и даже несовершеннолетних.
– И что вам тогда приходилось делать?
– Работа оперативника весьма специфична, а на деле это проявляется так, что всего за одни сутки оперативному уполномоченному приходилось выезжать на места преступлений до 10 раз. И всякий раз очень тщательно проводить осмотр прилегающей территории. То есть лазать по чердакам, подвалам и помойкам, опрашивать десятки граждан. Кроме того, приходилось оформлять множество документов, а этого, признаюсь, оперативники очень не любят.
Однако сказать, что в СССР служба в уголовном розыске была легче, я не могу. Соглашусь, что преступлений в советские времена совершалось меньше. Но дело в том, что готовили их преступники гораздо более тщательно. Ведь многие представители уголовной среды в СССР являлись самыми настоящими профессионалами своего дела. И, не в пример их нынешним коллегам, на всякой ерунде не попадались.
Операция "внедрение"
– Какое расследование запомнилось Вам больше других?
– То дело, когда в 1964 году меня в виде блатного внедрили в банду гастролеров, воров-домушников. Летом 1964 года в Алма-Ате внезапно подскочило количество квартирных краж. Наш оперативный источник, владелица одного из частных домов во Фрунзенском районе, сказала, что у нее остановились какие-то подозрительные приезжие. Но знала она их лишь по именам. Из какой части страны они приехали, когда пойдут "на дело" и кому скидывают ворованное, она не знала. Я сначала посоветовался с моим другом Петром Вальковым, а затем мы посовещались с руководством. В конце концов было принято решение внедрить нас обоих в преступную группу. Меня – как блатного, а Пётр должен был представиться моим менее опытным напарником. Попутно выяснилось, что лидер группы по имени Василий недавно освободился из Усть-Каменогорской колонии. Мы с Петром вызвали одного гражданина, который раньше сидел в том же самом исправительном учреждении, и предложили нарисовать схему – где и как расположены бараки, где здание администрации и т. п. Пока он старательно рисовал, мы вызнавали, с кем именно он там сидел и за какие преступления? Хозяйку того дома, где остановились залетные, мы предупредили, что скоро к ней придем. Затем, сдав служебные удостоверения и табельное оружие, вместо Габдрахима и Петра стали Кайратом и Пашей. С гастролерами мы повстречались по пути к дому. Я отрекомендовался местным уважаемым человеком и предложил новым знакомым выпить. Мы приговорили несколько бутылок портвейна. Их нам любезно предоставил для операции Алма-Атинский ликеро-водочный завод, так как при моей зарплате 95 рублей в месяц я просто не сумел бы купить такое количество спиртного. Затем я поинтересовался, в какой колонии сидел Василий? И, услышав ответ, сразу заявил, что он нагло врет! Возник конфликт, который я предложил решить таким образом: каждый из нас нарисует схему колонии и мы сравним результат. В итоге на мятых бумажках появилось два довольно корявых изображения. Но они оказались почти идентичными. Так я прошел проверку. Пришло время закрепить успех и добрать авторитета в глазах новых дружков. Следуя нашему плану, мой друг Пётр еще до встречи с уголовниками засунул себе под рубаху блюдо из пластика. И, в тот момент, когда мы сидели в доме с гастролерами, он вдруг меня оскорбил! (Так надо было по плану.) Я вспыхнул и тут же обругал Петра. Тот вскочил с места и с угрозами пошел на меня. Эта сценка, надо признать, произвела на наших собутыльников необходимое впечатление. Паша был высокого роста – около 2 метров и имел вес больше 100 кг. Тут я прыгнул ему навстречу и изо всех сил врезал кулаком по животу. Вальков, как и было условлено, словно подкошенный, рухнул на пол. И мой авторитет резко возрос.
Спустя пару дней я принес гастролерам мою собственную хрустальную вазу. Им же сказал, что она – с последнего "дела", и предложил новым дружкам ее сбыть. Я убедил главаря домушников Василия принести всю их добычу к одному из алматинских "барыг" – скупщику краденного. Финальную точку в операции по внедрению мы решили завершить сценой якобы случайного опознания Василия одной из свидетельниц.
В тот момент, когда он на такси привез чемодан с крадеными вещами на тот адрес, который я ему до того назвал, проходившая мимо девушка вдруг закричала: "Держите вора!"
Василия с поличным немедленно задержали наши коллеги, а его подручных арестовали позже. Зато мы с Петром вышли из дела абсолютно "чистыми". "Крот", он ведь на то и "крот", чтобы не светиться. Иначе внедренный сотрудник рискует не только собой, но и может подставить своих агентов.
Интервью записано в 2016 году.
