Кыргызстанский политолог, директор Центра экспертных инициатив "Ой Ордо" Игорь Шестаков поделился c корреспондентом inbusiness.kz мнением о ключевых заявлениях президента Казахстана Касым-Жомарта Токаева в интервью газете Egemen Qazaqstan.
– Игорь Альбертович, на Ваш взгляд, какие ключевые месседжи прозвучали в интервью президента Касым-Жомарта Токаева?
Игорь Шестаков
– На мой взгляд, один из важных и исторических посылов, который прозвучал у президента Казахстана в его достаточно откровенных и где-то искренних ответах, когда он сказал о главенстве Конституционного суда над исполнительной властью, что подразумевает президентское правление. Фактически Казахстан – страна, где соблюдается верховенство закона и права, хотя президент остается гарантом Конституции, но все-таки это уже определяется с точки зрения судебных органов. Таким образом, суперпрезидентская республика, которой Казахстан воспринимался с момента обретения независимости при Нурсултане Назарбаеве, уходит в прошлое. Власть приобретает характер многополярности, центров принятия решений становится несколько. Президент отметил возросшую роль парламента, который выступает и как орган законодательных инициатив, и как контролирующий исполнительную власть. Что тоже было трудно представить в бытность Нурсултана Назарбаева. Можно сказать, что Токаев подытожил начатые им реформы политической системы страны. Это интервью является одним из этапных в подведении этих итогов.
– Какую оценку президент Касым-Жомарт Токаев дал событиям января 2022 года в Казахстане спустя время?
– Наше экспертное сообщество в Кыргызстане очень переживало за то, что происходило в нашей братской и союзнической стране, поскольку общественно-политическая стабильность в Казахстане – это залог региональной стабильности и безопасности. Было понятно, что это не просто спонтанная акция протеста, где в основе декларировался социальный протест. На самом деле, что сейчас и подтвердил президент, эти попытки государственного переворота готовились отнюдь не спонтанно. За этим стояли политические элиты, которые не приняли политический курс Касым-Жомарта Токаева и попытались воспользоваться транзитом власти по-своему. В такие моменты всегда появляются "третьи силы", как принято говорить, это и религиозные экстремисты, и криминал, которые попытались получить свои политические "дивиденды" от данных событий. Спустя время, когда страсти улеглись, я думаю, что Токаев дал достаточно искреннюю и откровенную оценку, где он расширил круг "бенефициаров", которые стремились сменить власть в Казахстане, используя транзит и систему двоевластия в стране, еще существующую на тот момент.
Было прокомментировано, почему появились войска ОДКБ в Казахстане, поскольку это был первый прецедент. Эксперты в Кыргызстане на мероприятиях под эгидой Центра экспертных инициатив "Ой Ордо" несколько раз обсуждали события в Казахстане и то, как они могли повлиять на нас в случае негативного развития сценария. Наши военные эксперты и эксперты по военной безопасности поддерживали те решения, которые в супероперативном режиме пришлось принимать президенту Токаеву для того, чтобы за считанные часы стабилизировать ситуацию. Те стратегические решения, которые были приняты Токаевым, то, что он рассказал в интервью, они позволили в максимально короткие сроки локализировать, с одной стороны, те трагические события, с другой стороны – события, которые попытались "взорвать" ситуацию не только в самом Казахстане, я думаю, что здесь были далеко идущие планы.
Безусловно, Казахстан – страна-гарант стабильности и в Центральной Азии, и в СНГ. Возвращение Казахстана в правовое поле гарантировало безопасность Кыргызстану и другим странам Центрально-Азиатского региона в первую очередь. Конечно, нельзя зарекаться, что такое больше повторить невозможно, но в любом случае есть отработанный сценарий и модель, как в короткое время пресекать подобные ситуации, используя и внутриполитическую ситуацию, и внешнеполитический фактор, которым выступила ОДКБ. По сути, это самые близкие соседи, как Россия, Кыргызстан, Таджикистан, Узбекистан. Понятно, что основные решения пришлось принимать силовым структурам Казахстана и президенту Казахстана, но была задействована такая система межгосударственного взаимодействия, чтобы вернуть страну в правовое поле и пресечь деятельность деструктивных сил, у которых целью была попытка не только сменить власть в Казахстане, но и создать "взрывоопасную" ситуацию в Центральной Азии.
– Президент Токаев в интервью откровенно ответил на вопрос о системе двоевластия, которая существовала в определенный период.
– Мы еще молодые государства, которые только отметили 30-летний юбилей своего существования и развития. Транзит власти – это, пожалуй, одно из закономерных решений, которое принимается, учитывая молодой возраст государств и период их политического становления. Поэтому понятно, что Нурсултан Назарбаев, сделав широкий жест и заявив об уходе, в принципе, попытался сохранить за собой инструменты влияния на принятие политических решений.
У нас в Кыргызстане было все несколько иначе, конечно. Но между тем Алмазбек Атамбаев, когда уходил с президентского поста в 2017 году, ведь тоже попытался сохранить за собой власть и создать вокруг себя центр управления государством с помощью своей политической партии, с помощью преемника. Другое дело, что этот сценарий у него не получился. Нурсултан Назарбаев оставался одним из руководителей государства, так он и позиционировался, несмотря на то, что он официально объявил о передаче властных полномочий Касым-Жомарту Токаеву. Но я думаю, что система двоевластия из тех примеров, которые есть, именно транзитов, она является не только нерабочей, но она выливается в межэлитное противостояние, которое может иметь трагические последствия для государства.
На мой взгляд, Токаев не пытался говорить дипломатическим языком, хотя он один из опытнейших дипломатов постсоветского пространства на сегодняшний день, он достаточно откровенно отвечал на вопросы, говоря о тех чиновниках, которые попытались извлечь для себя максимальные "дивиденды" из этой ситуации.
Почему президент Токаев говорит об этом сейчас? Потому что прошли президентские выборы и решение о том, что именно Токаев должен руководить Казахстаном, уже принимал непосредственно электорат. Мне кажется, что те результаты, которые были получены Касым-Жомартом Токаевым на президентских выборах, вполне реально отвечали интересам электората. Сейчас он уже может говорить, поскольку его никто не назначал, его выбрали сами казахстанцы. Именно тот кредит доверия, который есть у президента со стороны избирателей, населения Казахстана, и дает ему эти полномочия и право давать такие оценки.
– Президент снова высказался об однократном президентском сроке, как бы поставив точку в обсуждениях. Как Вы прокомментируете это?
– Я думаю, это заявление будет носить исторический характер не только для формирования внутриполитических повесток в Центральной Азии, но и для СНГ, и постсоветского пространства в целом. Наш Центрально-Азиатский регион ассоциируется прежде всего с долгими сроками правления глав государств и нечастой сменой власти. Если возьмем недавнюю нашу историю Центрально-Азиатского региона, только лишь в Кыргызстане происходила смена власти где-то революционным путем, где-то президенты сами сменялись. Долгое время был Ислам Каримов в Узбекистане, Эмомали Рахмон до сих пор руководит Таджикистаном, произошла смена власти в Туркменистане, но опять же власть осталась в одной семье.
Позиция Касым-Жомарта Токаева в том, что президент должен отработать один срок, не держаться за власть, а в первую очередь уделять внимание решению актуальных и насущных социально-экономических проблем в наше сложное экономическое время. Я думаю, что это историческое заявление, которое будет иметь важное значение для других постсоветских стран. В первую очередь, президент несет ответственность за народ и свою страну, а не за то, как продлить свои полномочия.
Мы снова возвращаемся к теме коренных политических реформ, которые начал проводить Токаев еще с 2019 года, с момента, как стал президентом страны. Это не красивые слова, а действительно системный подход к политическим переменам в стране. Неслучайно у Токаева в интервью прозвучало, что модернизация системы власти должна отвечать тем внутриполитическим, внешнеполитическим, экономическим вызовам, которые сегодня стоят не только перед Казахстаном, а в общей мировой повестке. Мы видим, что идет смена мировой политической модели. Чтобы государство оставалось на плаву, чтобы страна могла преодолевать вызовы для государственной системы, для общественно-политической стабильности, экономической устойчивости, нужна модернизация власти не на словах, а на деле. Нужна гибкость власти, чтобы она делала страну более сильной, а народ более благополучным.
– Как Вы понимаете масштабную демократическую трансформацию Казахстана, о которой говорил президент в интервью?
– Масштабная демократическая трансформация – это то, что Конституционный суд и мажилис стали играть не декоративную роль, это государственные институты, которые выполняют свои контрольные и законодательные функции. Я думаю, что это и вкладывалось в понятие демократической трансформации Казахстана, и в те примеры, которые действительно могут послужить моделью для стран ЦА и СНГ.
Если вспомним события в Кыргызстане, еще со времен Аскара Акаева, который позиционировался как президент-либерал и демократ еще той волны постсоветского периода, в отличие от более жестких Назарбаева и Каримова, Конституционный суд у нас, по сути, находился под управлением администрации президента. В 2010 году у нас вообще Конституционный суд был ликвидирован на революционной волне новой властью, которую возглавляло временное правительство. Конституционный суд был, скажем так, марионеткой в руках президента и его аппарата. В своем интервью Касым-Жомарт Токаев, как мне кажется, достаточно четко разграничил полномочия властей, сказав о том, что суперпрезидентской страны нет, а есть исполнительные и законодательные органы и определенные контрольные функции. Возвращаясь к политическим реформам, которые проводит Токаев, одна из задач сегодняшнего дня – это сделать так, чтобы Казахстан был не суперпрезидентской страной, а страной с устойчивой экономикой и прозрачной системой государственной власти. С этой точки зрения можно сказать, опыт Казахстана и его внутриполитическая модель в определенном смысле являются ноу-хау для стран Центральной Азии.
– Игорь Альбертович, по Вашему мнению, какие акценты расставил президент, отвечая на вопросы, касающиеся внешней политики Казахстана?
– Этот год был беспрецедентным в плане внимания к Центральной Азии. Нас "закружили" бесконечные саммиты "5+1". Такой саммит был проведен и Россией, и США, и Китаем на уровне глав государств. Если вспомним прошлые годы, встреча "5+1" с теми же Соединенными Штатами Америки проходила на уровне министров иностранных дел. Сейчас Центральная Азия занимает важную роль в формирующейся новой системе мирового порядка, эти саммиты как раз-таки это подчеркивают. Казахстан и Центральная Азия играют одну из ведущих ролей. При этом мы знаем, что есть ситуация со вторичными санкциями, было беспрецедентное количество визитов, связанных со вторичными санкциями.
Я думаю, опять же откровенно была дана оценка Токаевым, где он назвал основных стратегических партнеров Казахстана, с которыми существуют более тесные взаимоотношения, это показывает и товарооборот. С Россией в 2022-м был исторический рекорд товарооборота. Токаев, как один из самых опытных дипломатов на постсоветском пространстве, дал оценку, кто является ключевым партнером и союзником, чтобы республика могла дальше успешно развиваться. Были названы Китай и Россия.
Кроме того, в 2024 году Казахстан получает председательство в организациях, которые отвечают за региональную безопасность, это тоже важная миссия. Важно и то, что диалог будет происходить на площадках в Центральной Азии – ШОС, ОДКБ, Организация тюркских государств. Я так понимаю, что Казахстан будет играть одну из ключевых ролей не только своего внешнеполитического вектора, но и внешнеполитического вектора всего Центрально-Азиатского региона.
Читайте по теме:
Интервью Токаева: точки над "i" по чувствительным вопросам
