Сооснователь и генеральный директор международной компании "Яндекс" Аркадий Волож рассказал в беседе с abctv.kz, как развивается компания, какие новые проекты у нее есть, с какими проблемами в Казахстане она сталкивается, чего удалось достичь и как дальше будет меняться мир в век высоких технологий.
– Ни для кого не секрет, что недавно завершились почти трехлетние судебные тяжбы федеральной антимонопольной службы России с Google о злоупотреблении ими доминирующим положением на рынке. Что Вы можете сказать о ситуации на рынке Казахстана? Ведь у нас пока на всех смартфонах на базе операционной системы Android предустановлен Google.
– В Казахстане пока не дают предустанавливать "Яндекс" на мобильных телефонах. В России такая ситуация была вплоть до августа, сейчас она поменялась. Хотелось бы, чтобы и в других странах человеку на старте давали выбор, каким поиском он хочет пользоваться, а не навязывали приложения производителя операционной системы.
– Подобное желание понятно. Но есть ли это в планах компании?
– Мы рассматриваем разные варианты.
– Есть вероятность урегулировать данный конфликт полюбовно или вопрос вновь будет решаться через суд?
– Мы всегда хотим договориться. Лишь в том случае, если это не удается, обращаемся в суд.
– "Яндекс" запустил для Казахстана портал yandex.kz в конце 2009 года. Можете рассказать о том, чего за восемь лет удалось достичь? Чем можно похвастаться?
– Мы вторые и по доле поиска, и по так называемой рекламной доле поиска (когда учитывается, в каких поисковиках пользователи видят нашу рекламу). Рекламная доля поиска несколько выше обычной, в Казахстане она порядка 30%, потому что, когда казахстанские компании покупают контекстную рекламу своих товаров и услуг в "Яндексе", она показывается не только в "Яндексе", но и в Mail.ru. Каждый месяц поиском "Яндекса" пользуются почти семь миллионов жителей Казахстана, и это без учета мобильных. Популярны здесь и другие сервисы "Яндекса". Огромным спросом пользуется "Яндекс.Такси" – оно ездит уже в десяти городах страны. Летом мы договорились о создании совместного предприятия с Uber, сотрудничество распространяется и на Казахстан.
– И что данное объединение даст пользователям, как улучшится сервис?
– После объединения "Яндекс.Такси" и Uber продолжат работу под своими брендами, ведь у каждого пользователя свои предпочтения, кто-то любит одно, кто-то – другое. Но водители и таксопарки перейдут на единую платформу заказов на базе "Яндекс.Таксометра". И пользователям обоих сервисов от этого станет лучше, ведь доступных машин будет больше, время подачи сократится, вырастет качество сервисов в целом.
– Можете рассказать, в каком направлении сейчас развивается поисковая система? Ведь поток информации очень большой, как "Яндексу" удается все это обрабатывать, структурировать, чтобы работала бóльшая часть сервисов, которые у вас есть? Чего ожидать в ближайшее время?
– В обработке информации все сильнее задействован машинный интеллект. Недавно мы внедрили новый поисковый алгоритм под названием "Королёв", который c помощью нейросети сопоставляет смысл запроса и веб-страницы. Он не просто показывает документ, если в тексте встречаются нужные слова. Он пытается угадать, что вы хотели спросить, и подбирает документы, где таких слов может и не быть, но, тем не менее, это будет релевантный запросу документ.
Сильно продвинулось компьютерное зрение. Машине можно показать картинку, например кошку на фоне здания и машины, выделить на этой картинке фрагмент и сказать: "Я хочу найти такую кошку". И поисковик вам покажет таких же кошек в Интернете. Раньше все оперировали текстами, и даже поиск по картинкам осуществлялся по тексту рядом с картинкой. Сейчас это уже не так. Сейчас машина смотрит на картинку и без всяких текстов находит другие картинки, похожие на эту.
Еще мы теперь чаще говорим, а не печатаем. Началось с автомобильных навигаторов: у водителей заняты руки, неудобно вбивать адрес в навигатор. И теперь мы говорим навигатору, куда хотим поехать, а система распознает речь. Поиск тоже работает с голосом. Совсем недавно мы запустили голосового помощника Алису. В отличие от других систем, которые существовали на рынке, она не просто справочник с набором готовых ответов. Алиса – собеседник, с ней можно просто поболтать, причем собеседник с характером и своеобразным чувством юмора. Важно, что качество распознавания речи у нее близко к человеческому. А сказанное для нее не просто текст, она понимает, что за смысл был в словах. Она понимает, как вести диалог, а это тоже большая наука и требует обучения. Она отвечает вам человеческим голосом, который лишь частично основан на записях живого человека – остальное программа генерирует сама, прямо на ходу.
– Есть ли вероятность, что когда-нибудь Алиса заговорит по-казахски? Ведь только для начитки текста для ее обучения на русском языке у диктора ушло много часов?
– Точно так же обучить с помощью диктора можно и казахскому.
– Это есть в планах?
-Мы следуем за спросом. Когда-то, когда Интернет только начинался, запросов на казахском было очень мало. Сейчас мы видим, как подрастает новое поколение, говорящее по-казахски всё больше и больше. И поэтому вслед за пользователями мы будем обучать машину. Пока казахским владеет наш переводчик, поиск умеет искать по-казахски, и, конечно, распознавание и синтез речи со временем тоже могут появиться.
– А почему систему назвали именно Алиса, а не, скажем, Катя или Люся?
– Был большой конкурс, имена тестировались на огромном количестве пользователей, проводились опросы. Десятки тысяч человек в Интернете отвечали, с чем у них ассоциируются разные имена. И по разным параметрам выиграло имя Алиса.
– То есть это было желание рынка?
– Да. Ну, для моего поколения, точнее, для поколения чуть младше моего, это еще и ассоциация с фильмом "Гостья из будущего": "Алиса, миелофон у меня!" (Смеется.)
– У нашего поколения, у миллениалов, тоже возникают такие ассоциации.
– На самом деле ассоциаций много. Например, еще одна – Алиса в Стране чудес. В общем, сначала была победа Алисы в конкурсе, а уже потом мы стали думать, с чем у нас ассоциируется это имя, и стали вспоминать, что и тут Алиса, и там Алиса.
– Очень интересная история. А можете рассказать, как Алиса распознает голос? Не возникает ли сложностей, если у человека необычный говор, акцент, заикание, картавость и так далее?
– Мы эту ситуацию уже видели в навигаторах. Они распознают акценты русского языка лучше, чем человек, потому что навигаторами пользуется большое количество людей с очень разными особенностями речи – акцентами, дефектами. Я вот сам говорю с дефектами речи. (Смеется.) И машина, когда у нее десятки и сотни миллионов пользователей, постепенно учится слышать и понимать речь лучше, чем человеческое ухо.
– Отсюда у меня вытекает следующий вопрос. Что Вы думаете о грядущей роботизации? В каких областях, по Вашему мнению, роботы уже в ближайшем времени массово заменят людей? Представителям каких профессий стоит задуматься об освоении новых специальностей?
– Тенденция здесь понятная. Роботы существуют уже давно. Автомобили или лифты, которые нас перевозят, станки, конвейеры – это все роботы. И обычно у робота лучше всего получаются повторяющиеся действия, которые человеку неинтересны. Робот с ними справляется замечательно. Производить какую-нибудь деталь на конвейере по несколько сотен штук в сутки человек устает, а машина это делает, и ей все равно.
Интеллектуальных роботов, которые сейчас приходят в жизнь, тоже прежде всего будут использовать в тех рутинных делах, которые нам не интересны. Если вам нужно перевести огромный объем текста, вы можете, конечно, посадить за эту работу тысячу человек. Но зачем тратить их время, когда черновой перевод делается машиной за секунды? А дальше нужно этот текст просто отредактировать.
Другой пример. Раньше за диктором печатали, записывали его речь. Вот сейчас вы будете расшифровывать это интервью. Но гораздо проще прогнать его через программу распознавания речи.
Все машинное обучение, я думаю, уйдет в эти области – туда, где неинтересные, рутинные процедуры.
– Вопрос по поводу коммерческого офиса "Яндекса" в Казахстане, который открыли в этом году. Испытываете ли вы нехватку рекламодателей?
– Проблема была как раз в обратном. Мы начали испытывать такой наплыв рекламодателей в Казахстане, что старая схема (мы работали через агентство) перестала справляться. Поэтому мы открыли офис. Кстати говоря, директор офиса переехал из Санкт-Петербурга в Алматы, перевез свою семью и стал настоящим алматинцем.
– Ну, стать алматинцем легко, а вот прекратить им быть невозможно.
– Да, по себе сужу. (Смеется.) Невозможно!
– Судя по поисковым запросам, насколько разнятся интересы пользователей в Казахстане и в России? Какие существуют явные отличия?
– Сейчас, как я уже сказал, увеличивается доля запросов на казахском, и нам надо с этим лучше работать. А вообще, у нас очень близкие культуры. У меня сотни друзей в России и сотни в Казахстане, и я не чувствую границ. Единая культура, единая среда, и потому запросы, в общем, схожи. Думаю, если дать кому-нибудь со стороны посмотреть на два потока запросов и попросить определить, какой из них из Омска, а какой из Павлодара, никто не увидит разницы. Да, есть региональные особенности, но в целом запросы об одном и том же.
– Недавно глава Google Сундар Пичаи в своем интервью Guardian упомянул о том, что не уверен, будто человечество готово к стремительным технологическим изменениям. Разделяете ли Вы его мнение?
– Действительно, поток изменений просто огромный. Я начинал свою деятельность 30 лет назад, и, глядя на то, как изменилась жизнь за эти 30 лет, в это действительно трудно поверить. Но человечество показало очень высокую приспосабливаемость почти к любым условиям. Я надеюсь, что и с этим потоком мы тоже справимся.
– То есть, Вы не согласны с г-ном Пичаи?
– Ну, я думаю, что у нас будет много проблем, но, в конце концов, мы как-нибудь с ними справимся. В конце концов, технологии наваливаются на нас не в первый раз.
– Может, поделитесь секретом, как Вам удается сохранять на плаву компанию, в то время как многие переживают кризис, копируют друг друга?
– Во-первых, все всегда копируют друг друга. Например, мы образовались раньше, чем Google или Facebook, но это абсолютно не значит, что кто-то кого-то копирует. Как это происходит в научном мире: берутся две-три идеи, которые были еще до тебя, потом добавляется маленькая деталь, и получается что-то новое. Так и устроен прогресс.
В нашей области, в прикладной области абсолютно то же самое. Где-то есть какой-то сервис, идея. На каждом рынке, в каждых условиях она немного преломляется по-своему, и появляется что-то новое. А потом это новое копируется где-то еще.
– Кстати, касательно создания Facebook. У режиссера Дэвида Финчера есть об этом фильм "Социальная сеть". Не планируете ли Вы создать художественный фильм про "Яндекс", про основание компании, про то, как она зарождалась?
– Вообще, попытки создать такой фильм уже были. Но, наверное, пока мы живы, лучше, чтобы фильмов не было. (Смеется.) Фильм пишется самой жизнью. Это потом уже можно будет снять фильм, который будет как памятник.
– Мне кажется, тем, кто активно пользуется "Яндексом", его сервисами, все же было бы интересно такой фильм посмотреть.
– Ну, зато появилась "Яндекс.Книга". (Смеется.)
– Хотелось бы еще узнать, что Вы думаете про развитие мессенджеров? Будет ли это новым трендом или же интерес пользователей угаснет? Стоит ли отказываться от социальных сетей в пользу мессенджеров?
– Я не лучший проповедник в этой области. Очень трудно давать прогнозы. Я думаю, что граница между мессенджерами и социальными сетями очень зыбкая. Если посмотреть на эволюцию человеческого общения, то картина получится примерно такая. Когда-то мы ходили друг к другу в гости. Потом мы стали звонить друг другу по телефону, потом стали писать sms, потом видели статусы в социальных сетях.
Кстати говоря, про сетевой этикет. Телефон стал массовым, по крайней мере, в Алма-Ате, примерно в моем детстве. В 1974 году у нас в семье появилась первая телефонная линия. И старшее поколение нас учило: прежде чем пойти в гости к друзьям, надо позвонить и предупредить их об этом. До этого мы просто приходили, без всяких звонков. И, если посмотреть на современный этикет, то сегодня невежливо человеку просто так позвонить. Сначала вы пишете sms или в мессенджер, спрашиваете, можно ли позвонить? Мало кто замечает, как это все меняется. Но если посмотреть, как все обстоит сегодня и как было 30 лет назад, то разница большая. Поэтому сложно сказать, что будет дальше.
– Действительно. Вопрос касательно развития ваших сервисов. Можете приоткрыть завесу тайны, что новенькое и интересное нам стоит ожидать?
– У нас много чего "варится". Я не могу сказать, что появится, по одной простой причине: мы сами не знаем, что из этого "выстрелит". У нас постоянно в работе около двух десятков идей новых продуктов. И что-то интересное всегда прорывается наружу. "Яндекс.Дзен" – хороший пример из недавнего. И, конечно, Алиса.
– А какие-либо сервисы замораживаете?
– Конечно, регулярно. Про это мало кто пишет, потому что мы замораживаем те сервисы, к которым нет интереса. Просто перекидываем ресурсы на что-то более интересное. И наша задача – просто обеспечить среду, в которой это самое интересное и возникает. Не предсказать, что будет, а создать систему, при которой все время появляется что-то новое.
– Ну и заключительный вопрос, немного шутливый. Google славится своими неординарными собеседованиями при приеме на работу. А легко ли попасть в "Яндекс"?
– Я точно могу вам сказать, что сегодня я бы в "Яндекс" не попал, судя по нашим собеседованиям. (Смеется.) Там много-много уровней, задачи сложные. И я думаю, что меня бы сегодня не взяли.
– Каверзными вопросами и заданиями соискателей мучают?
– Там чего только нет. Но к нам приходят несколько сотен человек в месяц, значит, каким-то образом прорываются.
Мы растем довольно быстро, сейчас у нас уже около 7000 сотрудников, 17 офисов в девяти странах. Наши основные офисы разработки – это Москва, Питер, Екатеринбург, Нижний Новгород, Новосибирск, очень большой офис в Минске, еще есть небольшой в Берлине. Есть и коммерческие офисы, потому что мы продаем рекламу по всему миру. У нас есть офисы в Швейцарии, США, Китае, Турции. Но основные центры разработки "Яндекса" – это пока Россия и Беларусь.
Элина Гринштейн
