Об этом аналитик и независимый эксперт Айдархан Кусаинов заявил в интервью inbusiness.kz.
Новость о том, что импортозамещение распространят на весь ЕАЭС, а Минпромторг РФ совместно с Евразийской экономической комиссией (ЕЭК) уже даже готовят специальную программу по замене поставок из дальнего зарубежья продукцией, произведенной в союзе, сообщили "Известия". Об этом российским коллегам рассказали в Министерстве промышленности и торговли РФ.
Согласно расчетам Евразийского банка развития (ЕАБР), потенциал замещения иностранных товаров местными – не менее 4 млрд долларов.
Источник: Доклад № 52 "Евразийская экономическая интеграция – 2019" ЕАБР
И тот факт, что объем взаимной торговли в ЕАЭС может возрасти сразу почти на 7%, – это хорошая новость. Осталось сделать самую малость – устранить бюрократические барьеры.
Сообщается также, что Минпромторг России и ЕЭК уже пишут дорожную карту по индустриализации ЕАЭС, которая будет направлена на углубление интеграционных процессов и включит раздел, посвященный потребностям стран в продукции друг друга:
"Представляется, что карта будет способствовать налаживанию кооперационных цепочек в союзе и позволит совместно заместить товары, импортируемые из третьих стран", – заявил "Известиям" представитель Минпромторга.
Однако на просьбу раскрыть подробности будущей программы в министерстве ответили, что она пока формируется, поэтому детализация преждевременна.
– Айдархан, почему Вы считаете такую программу "всесоюзного импортозамещения сверху" неверным шагом?
– Мне кажется, что на самом деле это очень неправильная идея, но обнадеживает то, что ее формат еще не определен. То, как это объявлено, как Минпромторг распространяет идею импортозамещения, что готовится карта индустриализации – это опять вмешательство государства, у которого нет рычагов, в бизнес.
– Так с благими намерениями же.
– С благими намерениями – это рецидив Советского Союза. Когда у вас был Госплан, у которого был бюджет и который мог построить завод, он и делал и карту индустриализации, и карту импортозамещения. Было социалистическое государство, и, кроме него, никто никакой завод не мог построить. Сегодня у Минпромторга России нет бюджета, и он не может построить завод. Ну, скажет он, что в этой точке будет комбинат. И что дальше? А инвесторы скажут, что они так не считают. А если ты начинаешь насиловать инвестора: "Построй завод!" – он скажет: "А не пошли бы вы все: сегодня вы меня на завод напрягаете, а завтра на что?"
Вы знаете мое отношение к Государственной программе индустриально-инновационного развития РК… На самом деле это ведет к росту госсектора.
– Но ведь государственный капитализм – это же, в принципе, как бы неплохо.
(В 1947 году британский троцкист Тони Клифф написал книгу "Государственный капитализм в России", в которой утверждал, что возможен капитализм с одним капиталистом — государством. А господствующим классом, который присваивает прибавочную стоимость, является высшая государственная и партийная номенклатура: крупные госчиновники, директора и администрация предприятий).
– Нет, нужно понимать капитализм…
– С социалистическим планированием.
– На самом деле госкапитализм – это капитализм с большой долей регулирования – ценами, пошлинами или их комбинациями – в угоду каких-то отдельных отраслей. Можно создавать национальные компании. Но при госкапитализме – я открою страшный секрет – нацкомпании создают в хороших секторах. То есть при нем государство занимает прибыльные сектора, получает оттуда прибыль и начинает ее куда-то инвестировать.
В Казахстане госкапитализм превратился в то, что мы очень хотим построить какой-нибудь завод, который, в принципе, не живой, и мы его строим и ловим убытки. Это не госкапитализм, а какая-то глупость.
В программе индустриализации меня всегда напрягало, что государство решало, где и что построить. Это всегда заканчивалось очень плохо.
– В Российской Федерации тоже есть огромные госпроекты, на которые выделяются государственные же деньги: возрождение БАМа или железная дорога в Арктике. Но это инфраструктурные проекты.
– Абсолютно верно. И это не карта индустриализации – это карта инфраструктурной обвязки страны. Это правильная государственная позиция: оно должно инвестировать в то, чтобы люди и товары могли двигаться. Это инфраструктура, это среда, [понятие] из разряда безопасности, уверенности общества.
Но идея о том, что мы сейчас целенаправленно начнем что-то импортозамещать и создавать карту индустриализации ЕАЭС, – это глупость. То есть мы сейчас посчитаем, где какой завод выгоднее воткнуть, и нарисуем новую карту заводов. А кто это будет строить? В итоге государство строит само, а это уже против рынка, это извращение.
Насколько я понимаю, в России такого движения нет, это, может быть, Евразийская комиссия навязывает такое предложение. Мне кажется, что это давление со стороны ЕЭК, а именно со стороны Казахстана, который очень сильно любит эти карты индустриализации, ГПФИИРы… А россияне говорят: ну ладно, давайте.
– У Ильяса Аутова в песне "Брестские крепости" есть фраза, четко характеризующая нашу тягу к великому: "И масштабища наши циклопьи".
– Вот-вот, мы давим, они мягко уступают – это некий реверанс в нашу сторону, и от имени своего Минпромторга комментируют, что "мы еще пока не знаем, как это сформировать, мы понимаем, что должны вам уступить с вашими инициативами, но мы это так пропишем, чтобы это было не так, как вы хотите".
– Резюмируем?
– Об этой идее дорожной карты индустриализации ЕАЭС в том формате, который опубликован, даже не стоит говорить. Заголовки громкие, очень сильно объявились, всем показали – это такой ритуальный танец. А выльется все в ежедневную работу по устранению бюрократических барьеров, в то, чем и должна заниматься Евразийская экономическая комиссия.
Олег И. Гусев
