Отметим, что экспертные мнения разнятся. Если одни видят сугубо риски и нежелательность такого положения для Казахстана, то другие смотрят на это весьма прагматично. В очередном выпуске "Время говорить" на Atameken Business говорили о дальнейших перспективах союза в свете недавних заявлений президента Токаева на заседании Высшего Евразийского экономического совета. Что все-таки перевесит: соблазн использовать организацию только в качестве весомого политического рычага или экономическая выгода?
Inbusiness приводит текстовый фрагмент дискуссии.
Данил Москаленко:
– Если коснуться тональности заявления нашего президента, я бы здесь отметил, что глава государства говорил не то чтобы с каким-то упреком, но в то же время по его речи можно было понять, что мы пока много чего теряем в ЕАЭС, а не берем от него. Это так или нет?
Ерсултан Жансейтов, эксперт Института мировой экономики и политики:
– Да, это, безусловно, так. Я бы сказал, что глава государства четко отметил, тезисно – что нас устраивает, что нет. Думаю, что главные тезисы были о том, что, несмотря на то, что ЕАЭС был запланирован как чисто экономический блок, сейчас мы видим немного другие тенденции. На примере России и Беларуси: то, что они практически сливаются в одно целое. Мы видим, что внутри ЕАЭС формируется интеграция другого типа. И это может быть невыгодно таким государствам, как Казахстан, Кыргызстан, Армения. То есть фактически Беларусь и Россия получают два голоса как одное целое. И все может пойти к тому, что эти два государства будут лоббировать чисто свои интересы в рамках союза, а мы будем проигрывать. Здесь надо отметить, что тенденция уже намечена. Если посмотреть общий товарооборот, то можно сказать, у нас двукратный минус: мы гораздо больше покупаем из стран ЕАЭС, чем туда продаем.
Данил Москаленко:
– Почему мы на уровне своих представителей в таком случае не можем в ЕАЭС отстаивать свою позицию? Мы что, плохие переговорщики?
Ерсултан Жансейтов, эксперт Института мировой экономики и политики:
– Мне кажется, это может быть из-за нашего состава в представительстве ЕАЭС. Если мы посмотрим на ту же самую делегацию России или Беларуси, то там сидят очень опытные люди, которые конкретно отстаивают свои национальные интересы. У нас да, тоже есть классные специалисты. Но, возможно, не хватает такого практического опыта. С другой стороны, есть политическое лобби двух государств. Они выступают с единых позиций и многие вещи отстаивают.
Данил Москаленко:
– Просто на голосовании могут переголосовать. Грубо говоря, вот так. Да, интересно. Господин Додонов, пожалуйста, подключайтесь. Интересно узнать Вашу точку зрения с учетом того, что сказал наш президент. Мы тянем одеяло на себя. Получится?
Вячеслав Додонов, главный научный сотрудник Института философии, политологии и религиоведения КН МНВО РК:
– Я думаю, если начинать с того, что сказал президент, то основной тезис его речи заключался в том, что нужно все время помнить об изначальной сути ЕАЭС. В договоре существует статья 4, в которой закладываются основные цели данного союза. Все эти цели исключительно экономические. В то же время в условиях текущего момента мы понимаем, что, очевидно, существует некий соблазн укрепить его несколько больше, несколько другим направлением. Я думаю, что президент Токаев, предвосхищая такие соблазны, еще раз четко расставил "точки над i". В том плане, что членство Казахстана в ЕАЭС предполагает сугубо экономическую интеграцию. Я думаю, вот об этом был основной тезис господина Токаева. Что касается вашего вопроса о производственной кооперации, думаю, что это тоже в значительной степени вызвано текущим моментом. Все понимают, какими обстоятельствами: уходом из России западных компаний, с одной стороны. С другой стороны – сохранением в России рынка сбыта для этих же самых компаний. И многие из них, руководствуясь сугубо практическими интересами бизнеса, не хотят терять российский рынок. В этой связи производственная кооперация – она, конечно, не то чтобы дает возможность для такого входа, но она дает дополнительные возможности для Казахстана по развитию территории, компетенций за счет вот этих компаний. Производства части той продукции, которая покинула российский рынок... Можно сказать, и много других вещей. По поводу того, что Россия и Беларусь переголосуют всех остальных в органах управления, хочется напомнить, что все-таки ключевые решения в ЕЭК принимаются консенсусом. Грубо говоря, страна также имеет право вето. Там переголосовать невозможно.
Данил Москаленко:
– С Вами здесь согласен. Но позволю себе добавить, что, например, важнейший вопрос по перераспределению таможенных пошлин, который поднимается, по-моему, уже год на разных уровнях, завис в воздухе. Россия получает всего меньше определенных реалий – понятно каких. А таможенные пошлины берет больше. И наоборот. У нас сейчас больше вклада по экономике, по товарам, а получаем меньше. То есть я бы со всем согласился бы. Вот то, что Вы сказали, господин Додонов. Ну а где справедливость?
Вячеслав Додонов, главный научный сотрудник Института философии, политологии и религиоведения КН МНВО РК:
– Чтобы отвечать на вопрос, надо опять же знать механизмы принятия соответствующих решений. Ставки таможенных пошлин, насколько я знаю, но этот вопрос больше к юристам, устанавливаются с опреденной периодичностью. Они меняются каждые месяц или полгода. В зависимости от того, как поменялись товарные потоки. И при изменении, при установлении новых схем распределения этих пошлин учитывается средний объем импорта за несколько лет предыдущих. Поэтому в том случае, когда у нас за последнее время резко изменилась торговля, это не является поводом в соответствии с нормативно-правовыми документами союза сразу все менять.
Продолжение дискуссии можно посмотреть здесь.
Читайте по теме:
Токаев ответил на приглашение Лукашенко в союзное государство
