– В первую очередь хочется задать вопрос касательно социальной изоляции людей – многие сотрудники переведены на удаленный режим работы, некоторые на время, другие навсегда. По Вашему мнению, как этот факт в будущем отразится на самочувствии людей или уже отражается? Не станем ли мы социопатами?
– Трудно говорить о прогнозах, наверное, даже социальные психологи затруднились бы предположить, какие последствия пандемии еще проявят себя. Я думаю, еще до карантина были вещи, которые гораздо серьезнее отражаются на людях и на обществе в целом. Это проникновение высокоскоростного Интернета и пользование социальными сетями. Мы видим, насколько дети стали менее подвижными. Эту проблему констатируют врачи, когда говорят об ухудшении зрения, искривлении осанки. У взрослых в этом отношении и до ограничительных мер были проблемы.
Когда говорят, что из-за локдауна люди стали меньше друг с другом общаться, не стоит забывать о двух вещах. Первое. Еще до пандемии люди много времени проводили с телефоном в руках. Второе, о чем стоит помнить, по сути, строгий локдаун был только весной 2020 года, когда по дворам ездили милицейские машины и следили за тем, чтобы жильцы не выходили из домов.
В то же время вы помните, что многие выходили на улицу, все-таки была весна, начиналось лето, и только самые боязливые и самые сознательные оставались дома. Большая часть населения скептически относилась к заболеванию коронавирусной инфекцией. Если бы это был 100%-ный локдаун и люди бы не выходили из дома на протяжении длительного времени, возможно, тогда бы это отразилось на их самочувствии. По моему мнению, сильного перелома не произошло. Вспомните про наши казахские тои, все равно народ продолжал и продолжает ходить на свадьбы и другие крупные мероприятия. Одни продолжают во что бы то ни стало их организовывать, другие продолжают их посещать, а если и боятся, у них есть другая сильная мотивация, которая заставляет их идти.
Рестораны, несмотря на запреты, продолжают работать, власти либо закрывают на это глаза, либо берут взятки. То есть, по большому счету, наш образ жизни остался прежним, тои проводят, кафе и клубы работают. Социализация никуда не делась. Поэтому говорить о каких-то изменениях психологического характера вряд ли стоит.
– Второй вопрос – это протестные настроения и недоверие к власти. На Ваш взгляд, насколько они выросли в Казахстане во время пандемии? Сначала население было против изоляции, потом против масок, сейчас против вакцинации. Почему люди протестуют – против этих вещей или против властей?
– Начнем со слова "протесты". Я бы их так не называл. Протесты мы видим в Западной Европе, США, когда население массово выходит на улицы и устраивает пикеты, митинги или шествия. У нас это протестом никак нельзя назвать. Это молчаливое несогласие. Люди максимум выражают свое мнение в социальных сетях, разговорах, но не выходят на улицы. Они молча отказываются идти вакцинироваться, молча отказываются одевать маски. В нашей стране нет культуры традиции протестов. Это скептицизм, несогласие, неверие, но не протест.
Но стоит иметь в виду, что то же самое наблюдается во всем мире. И в США, и в Западной Европе есть целые движения, которые выступают против вакцинации. Самые развитые державы также вынуждены с этим бороться. Ни одна страна еще не достигла 100% вакцинации. В Казахстане это еще и вопрос социального капитала – у нас люди много во что не верят. Как пример, посмотрите на наши дома в частном секторе. Они имеют высокие двух-трех-, а иногда и четырехметровые заборы. Это и есть показатель общего недоверия. Люди просто не верят никому, некоторые даже своим ближайшим родственникам не верят, муж не верит жене, жена может не верить мужу и так далее. Таково наше общество – очень низкий уровень социального капитала.
– Если бы люди доверяли власти, процесс вакцинации шел бы быстрее?
– Безусловно, посмотрите на Израиль, скандинавские страны. Это государства с высоким социальным капиталом. Люди, во-первых, верят друг другу – человек доверяет человеку, во-вторых, они доверяют власти. У нас нет ни того, ни другого. Мы привыкли к тому, что власть постоянно врет. Когда говорят, что за кандидата проголосовало 90% избирателей, конечно, в это никто не поверит. Когда власть отчитывается о производстве машин в стране, население в это не верит, потому что знает, что в Казахстане производится лишь сборка. Другой пример, мы проводим Экспо на тему "Энергия будущего", где демонстрируются передовые технологии и в то же время люди продолжают погибать от угарного газа в домах, отапливаемых углем. Казахстанцы не верят в коронавирус, потому что не доверяют властям.
– В целом, по Вашему мнению, какие настроения сейчас преобладают у казахстанцев – после полутора лет пандемии, изоляции, локдаунов? Какие чувства испытывают граждане в большей степени – усталость, злость, страх?
– Специальных исследований мы не проводили, но в целом, я думаю, люди чувствуют усталость. Когда кругом все запрещено, когда часто видят машины скорой помощи, умирает много знакомых и близких людей – это сказывается на повышении тревожности человека. Плюс к этому добавляется скептическая риторика антиваксеров, это все выбивает человека из нормального ритма жизни. Плюс некоторые люди потеряли доход, другие – бизнес.
Одним из плюсов стало то, что некоторые отрасли переориентировались и возник новый бизнес. Это касается услуг доставки, онлайн-продажи, произошел взрывной рост онлайн-транзакций. Еще один неочевидный плюс, который я хотел бы отметить: много историй и лжи, которые государство пропагандировало и показывало, вылезли наружу. Вся система здравоохранения показала, что ничего не стоит, вся эта коррумпированность, подделка паспортов вакцинации, слив вакцин, выступления отдельных врачей против вакцинации.
Та же самая ситуация в системе образования. Весной 2020 года государство заявило, что будет переходить на онлайн-обучение, и тут стало понятно, что охват Интернетом далек от тех показателей чуть ли ни в 100%, о которых отчитывались госорганы. Стало понятно, что чиновники либо сами заблуждаются и не снимают розовые очки, либо просто лгут.
– Видите ли Вы, что эти проблемы решаются?
– Я не думаю, что власть в состоянии их решить. Может быть, они хотят их решить, чиновники могут сидеть и стучать кулаком по столу со словами "исправить", "изменить", но исполнители, система принятия решений остались прежними. Это значит, что ничего не изменится. Чтобы происходили изменения, необходимо менять систему принятия решений. У нас одного чиновника увольняют из-за некомпетентности, через время его назначают на другую должность, и снова не по профилю. Персоны – это одно, но сама система не меняется, когда некомпетентные или коррумпированные чиновники сидят во власти, какие решения они могут принимать?
Майра Медеубаева
Подписывайтесь на Telegram-канал Atameken Business и первыми получайте актуальную информацию!
