Argus Media – одно из крупнейших независимых международных ценовых агентств. Оно предоставляет информацию о ценах и конъюнктуре рынков энергоносителей и других товаров. Казахстан активно использует аналитику Argus при составлении экспортных нефтяных контрактов.
- Вячеслав, какие позиции на рынке сейчас у агентства Argus?
- Наше преимущество в том, что мы одно из самых крупных глобальных ценовых агентств, которое занимается экономикой на нефтегазовом рынке. Ценовое агентство, каких в мире достаточно мало. К тому же мы очень хорошо знаем региональную специфику. У нас есть глобальные конкуренты - одно или два таких же агентства (прежде всего Platts – прим. авт.). На самом деле Argus занимает лидирующее положение на многих рынках. "Ценовое агентство" означает, что мы оцениваем и производим котировки на физическом рынке по различным товарно-сырьевым группам. Нефть является нашим приоритетным рынком, как один из самых крупных. То есть это котировки на физические партии нефти, вокруг которых идет вся эта информационная шумиха последние несколько лет.
- Да, как раз по последней шумихе хотелось бы узнать. Информационное пространство переполнено различными прогнозами и сообщениями о позиции ОПЕК, политике Китая… Что происходит на рынке?
- Последние два года мы живем в достаточно волатильном, непредсказуемом режиме. Цена на нефть находится на исторических минимумах, несмотря на то, что она росла последние несколько месяцев. Я помню, что в начале 2016 года цена падала практически до 25 долларов за баррель. Это был исторический минимум за последнее десятилетие. Такие события вызывают ажиотаж. С чем они связаны? Ну, во-первых, я хочу сказать, что здесь нет никакой специальной конспирологии, поскольку есть объективные фундаментальные факторы, которые действуют на рынок. В первую очередь, это перепроизводство нефти и, собственно говоря, превышение предложения над спросом. Если на начало 2014 года предложение превышало спрос на порядка 2 млн баррелей в сутки, то сейчас мы видим, что позитивная динамика, которая была и толкала цену на нефть вверх - это все-таки снижение предложения по отношению к спросу, относительное выравнивание рынка. На данный момент, по нашим оценкам, превышение предложения над спросом составляет примерно 400 тыс.баррелей в сутки - почти пятикратное падение превышения предложения над спросом. Это основной фактор. Все остальные факторы оказывают косвенное влияние. Среди них: влияние добычи в разных регионах, северо-американский рынок, где сланцевые проекты очень буксуют в силу отсутствия рентабельности на нужном уровне, выход на рынок иранской нефти. Вы упомянули Китай и ОПЕК. Китай – это основной импортер нефти, экономическая ситуация в Китае влияет на спрос и переработку внутри этой страны, а следовательно на объемы потребления. В свою очередь ОПЕК (организация стран-экспортеров нефти - прим. авт.) как основной регулятор всего этого рынка, предыдущие несколько десятилетий играла ключевую роль при балансировании спроса и предложения и по влиянию на цены на нефть. Можно констатировать, что за последние два года ОПЕК потеряла эту функцию. По сути, сейчас это некий клуб по интересам стран-производителей и экспортеров нефти, которые не влияют на ситуацию в рамках цены.
- Многие аналитики прогнозируют, что в обозримом будущем не нужно ждать цены, превышающей 100 долларов за баррель. Какие прогнозы дает ваше агентство?
- Вы знаете, я помню один из замечательных форумов, который проводили в рамках KAZENERGY два-три года назад. Это большое мероприятие, которое привлекает все международные компании, участников рынка на самом высоком уровне. Я участвовал в панельной сессии, в которой выступали представители уважаемых нефтяных компаний и говорили о том, что цена на нефть, а это было сказано еще до кризиса, уже никогда не будет ниже 60-80 долларов за баррель. Потому что себестоимость добычи нефти растет, нефть уходит в более труднодоступные регионы. Это было воспринято всеми участниками рынка как данность. Действительно, как нефть может упасть ниже, если себестоимость вот на таком уровне? Но влияние рынка – это очень мощный фактор. Никогда и никто не может предсказать, как будет складываться ситуация. Будет ли она способствовать тому, чтобы цена на нефть выскочила выше предела 100 долларов за баррель? Я думаю, что такой сценарий вполне возможен. Причем даже в краткосрочной перспективе. Но если говорить о возможности, то, понятно, что потребуется время, чтобы выровнять этот баланс. Кто знает, что может произойти? Может, мы еще увидим котировки выше 100 долларов за баррель.
- А что может произойти? Какое событие может повлиять на это?
- Ну, во-первых, это повышение спроса. Рост спроса может произойти неожиданно, из разных регионов может статистика прийти. Во-вторых, снижение запасов, выпадение нерентабельных проектов, различные форс-мажорные обстоятельства, боевые действия - Ближний Восток, Северная Африка. Таких факторов можно насчитать достаточно много. Я бы не стал на месте специалистов, которые делают анализ или прогноз, с уверенностью утверждать, что цена не выскочит за 100 долларов. Повторюсь, я считаю, что такой сценарий вполне возможен.
- Как раз KAZENERGY недавно заявила, что казахстанские нефтяники ждут повышения цены на нефть до 60 долларов за баррель к концу этого года. То есть такая цена - потолок, который назван на этот год. Насколько она оправдана?
- Исходя из текущего состояния рынка, она вполне оправдана. Я считаю, что нефть недооценена. Я напомню, что кроме объективных факторов, несомненно, есть и конъюнктурные факторы, которые влияли на нынешнюю ситуацию. А именно - некая попытка демпинга на уровне производителей нефти в ближневосточном регионе. Даже могу сказать конкретно - это Саудовская Аравия. По сути, они навязали эту новую гонку на выживание. То есть тезис был простой: мы выдавим с рынка все неэффективные и экономически нерентабельные проекты, соответственно, всех экспортеров. Хочу сказать такую вещь: Саудовская Аравия пострадала больше всех в этой гонке, потому что она оказалась длиннее, чем они ожидали. Устойчивость некоторых экономик и, собственно говоря, нефтегазовых отраслей с точки зрения себестоимости и добычи оказалась выше, в том числе в Российской Федерации. Мы видим, что и экспорт, и производство нефти в РФ - на историческом максимуме. При этом совсем недавно были заявлены шокирующие факты по себестоимости, которая на многих российских месторождениях уже порядка пяти долларов за баррель, что сопоставимо с Саудовской Аравией. Но при этом российская экономика сейчас завязана на доходах от нефти на 40%. А бюджет Саудовской Аравии более чем на 90% зависит от нефтяных доходов. Поэтому эта гонка, на мой взгляд, никому не дала никаких преимуществ, и, по сути, подорвала экономики тех стран, которые ее спровоцировали. На мой взгляд, эта ситуация заканчивается. Компании и страны будут выходить из этой гонки. Они будут пытаться восстановить некий баланс. Соответственно, цена 60 долларов за баррель в ближайшие месяцы вполне предсказуема и реальна.
- Вы говорили, что ОПЕК - это клуб по интересам. Но, тем не менее, каждое заседание организации сопровождается какими-то колебаниями на рынке. В Дохе не удалось договориться. Что ждать от встречи в Вене?
- Я напомню, что Доха имела принципиально другой формат, поскольку эта встреча подразумевала участие стран – не участниц ОПЕКА, в первую очередь, России. Там шла речь о возможной заморозке добычи. В принципе, для России это достаточно выгодное предложение, потому что добыча и так находится на максимуме. Можно предположить, что от максимума там особо расти ничего не будет. Поэтому Россия была готова рассмотреть такой вариант сотрудничества. Напомню, что там возникла тема Ирана, который отказался следовать этим договоренностям, которые в принципе были достигнуты между Россией и Саудовской Аравией. Саудовская Аравия - это основной производитель, лидер картеля ОПЕК. Но там непримиримые противоречия между Ираном и Саудовской Аравией. Поэтому позиция Ирана: пока они не достигнут того уровня, который был у них до введения санкций, они не будут рассматривать никакие договоренности. Это Доха. Что касается Вены, то в Вену не приглашают страны-не члены ОПЕК, поэтому опять же, я говорю, какое может быть влияние? - завышенные ожидания от этой встречи. Если они завышаются, и на этом спекулянты пытаются как-то играть, то, соответственно, после отсутствия положительных новостей идет откат. Но это достаточно краткосрочные колебания, они связаны в основном со спекулятивным циклом, но никак не с фундаментальными факторами на рынке. По факту, ОПЕК ни на что не влияет на рынке. То есть фундаментально цена останется на том же уровне.
- И даже смена главы ОПЕК не особо что-то меняет...
- Ну, это тоже, я думаю, конъюнктурные действия, которые не повлияют на ситуацию в мире в целом, то есть на котировки по нефти.
- На рынке нефти волатильность все-таки ощущается, на этом фоне были новости о том, что спрос на золото стал достаточно высоким. Чем это объяснить?
- Спрос на золото... Я думаю, что есть такое слово-драйвер - это геополитика, поскольку мы знаем, что Россия и Китай рассматривают замещение в рамках золотовалютных резервов, некоторых своих валютных позиций именно замещением на физический объем золота. Они в предыдущие два года активно этим занимались. Поэтому, я думаю, что это поддерживает котировки на золото в том числе. Что касается связи с нефтью, то мы ее вряд ли тут уловим, потому что это совсем разные позиции. Несомненно, опосредованно это влияет с точки зрения позиции спекулянтов, которые пытаются из разных активов уходить. Но это не совсем про рынок нефти, это больше про рынок финансовых спекулянтов. Я думаю, что прямой зависимости нет.
- Давайте поговорим о казахстанско-российском рынке. Как раз на днях прошла встреча на уровне глав государств-членов ЕАЭС, где в очередной раз говорилось о том, что должен появиться единый рынок нефтепродуктов стран ЕАЭС. Как это может выглядеть на практике?
- По сути, этот рынок работает. Если мы берем основополагающие рынки – Россия, Беларусь, Казахстан, то, в общем, долго и мучительно выстраивался этот процесс. Связано это было в основном с налогообложением, попытками избежать уплаты экспортной пошлины путем переработки и дальнейшей реализации продуктов на сопредельной территории. Наиболее болезненно этот вопрос сперва проходил у России с Республикой Беларусь, там есть определенный объем, который входит беспошлинно на Российскую Федерацию. На мой взгляд, вся проблематика ясна. То, что некоторые участники рынка на корпоративном, частном уровне пытаются использовать некие ниши, ну знаете, это примерно как с налогами в целом, то есть и корпорации, и физлица ищут какие-то лазейки в каких-то юрисдикциях, где можно оптимизировать налоги. То же самое, на мой взгляд, происходит на рынке нефтепродуктов. Тем не менее, рынок этот есть. Худо-бедно он функционирует. Да, действительно, были достаточно серьезные проблемы в связи с девальвацией российского рубля. Тем не менее, на мой взгляд, это конъюнктурная вещь, которая никак не влияет на стратегию. В принципе, выстраивание единой позиции по рынку нефтепродуктов вполне возможно, и гармонизация налоговых отношений - тоже. Потоки физические мы видим, они идут между Беларусью и Россией и между Россией и Казахстаном. На мой взгляд, это вопрос времени, воли госорганов и конъюнктуры рынка.
- В целом, хотелось бы понять, куда сейчас смотрят российские нефтеменеджеры - это китайский рынок, европейский или азиатский?
- Российские нефтяные компании смотрят сейчас за рубеж. Так случилось, что девальвация рубля, падение цен на глобальном нефтяном рынке и, так называемый, российский налоговый маневр, который принес изменения с точки зрения перераспределения уровня экспортных пошлин - вся совокупность этих факторов сделали так, что экспорт нефти стал наиболее выгодным и прибыльным. Поэтому сейчас страдает нефтепереработка внутри страны, но экспортные направления заполнены до предела. Как я уже сказал в начале беседы, экспорт из России находится на историческом максимуме. Что касается географического направления, то это все зависит от привлекательности с точки зрения экономики поставок и наличия транспортных мощностей. Да, действительно, восточное направление растет. Оно заработало семь лет назад, и китайский рынок, несмотря на все проблемы, остается ключевым с точки зрения драйверов на спрос в азиатско-тихоокеанском регионе. Я напомню, что российская нефть, идущая по трубопроводу, это 50% в корзине китайских нефтепереработчиков. Мы предполагаем, что в ближайшие один-два года, может быть, даже по результатам 2016 года это будет уже 70%. По концу 2015 года был впервые зафиксирован рекорд экспорта в китайском направлении. Россия обогнала Анголу и Саудовскую Аравию – традиционных экспортеров нефти на рынок Китая.
- Компания "КазТрансОйл" предложила расширить транзит российской нефти в сторону Китая. Это предложение как-то заинтересует Россию?
- Да, там же в принципе действует схема. Идет речь о поставки нефти марки ВСТО ("Восточная Сибирь — Тихий океан"), которая реализуется через SWAP между казахстанскими экспортерами и, по сути, Роснефтью. В первую очередь все будет зависеть от позиции китайских покупателей. Насколько я понимаю, спрос на российскую и казахстанскую нефть достаточно высокий. Поэтому, я думаю, что это предложение о расширении имеет рыночную основу.
- Вы недавно организовали и провели в Астане большой форум. Зачем вам такие мероприятия и что они дают компании?
- Во-первых, мы регулярно проводим подобные мероприятия. Основная цель - общение с нашими партнерами и клиентами, участниками рынка Республики Казахстан, госорганам. Это, в первую очередь, прозрачность, информированность о том, что делается на мировом международном рынке, что делаем мы, какие есть идеи. Мы очень сильно завязаны на методику определения цены, она должна быть прозрачной и публичной. Участники рынка и госорганы должны понимать, как формируется конечная цена на нефть. Это очень чувствительный вопрос, поэтому мы стараемся здесь действовать максимально открыто и публично. Во-вторых, мы хотели бы рассказать о рынке нефти, о мировом нефтегазовом рынке, обсудить конъюнктурные проблемы производителей, экспортеров нефти и нефтепродуктов Республики Казахстан. Эта живая дискуссия может подразумевать доклады. Нам ценно не само наличие докладов, а наличие обратной связи. У нас всегда очень активно проходит сессия вопросы-ответы. Я хочу напомнить, что мы является участниками процесса в рамках реализации закона "О трансфертном ценообразовании". Это очень серьезный момент и ниша для нашей деятельности, поскольку госорганы в рамках государственного комитета по госдоходам активно используют аналитические отчеты Argus и, соответственно, наши исследования при проведении анализа сопоставимости цен с рыночными в тех контрактах, которые проходят через налоговые органы по экспорту Казахстана.
Саян Абаев
