Наш постоянный политический аналитик Inbusiness.kz Айдар Амребаев размышляет на тему о том, какова историко-культурная подоплека такого "заморского явления", как праймериз, в Казахстане и зачем это нужно именно сейчас.
Английское слово primaries означает в политическом лексиконе "первичные выборы", предварительный отбор, первый этап двухуровневой системы голосования, на котором от политической партии выбирается единый кандидат для участия в основных выборах. Практикуется в разных странах с развитой системой политической конкуренции и характеризует высокий уровень политической культуры, при которой сама система вырабатывает механизмы отбора наиболее достойных представителей политически активных людей в органы власти. Эта демократическая традиция открытой конкуренции является одной из особенностей современной американской политической системы. Ее сутью является не просто соревнование на уровне идеологических общностей партийных групп, например демократов и республиканцев в США, а выбор личностей, способных убедить сначала сторонников одной идеологической платформы, а затем и привлечь на свою сторону других избирателей или выборщиков, как в Америке.
Надо сказать, что в казахской политической традиции издревле речь шла о выборе ответственной персоны из числа элитариев, "төре", представителей "белой кости", потомков Чингизхана на высшую должность в кочевой степи, – трон общеказахского хана. При этом право чингизидов на доминирование не оспаривалось, и они представляли собой своеобразный "закрытый элитарный клуб", доказавший свое исключительное право какими-то героическими деяниями и свершениями, начиная с самого Потрясателя Вселенной – Чингисхана и кончая его потомками, "людьми длинной воли". Однако закрытость системы всегда снижает ее функциональное качество, и поэтому со временем система ханской власти, выстроенная таким образом у казахов, пришла в упадок. Это хорошо описывает в своей исторической трилогии "Кочевники" великий казахский писатель Ильяс Есенберлин, приводя в пример сон Аблай-хана, где последующие потомки чингизидов постепенно мельчают, и физически, и морально, превратившись из некогда "всесильных львов" в "ползучих тварей"…
К тому же данная естественная деградация безальтернативной политической системы кочевников сопровождалась колонизацией степи российской империей и внедрением в политическую культуру местного населения российской административной и судебно-правовой системы, управляемой ответственной колониальной администрацией, – генерал-губернаторством края. Мнение автохтонного населения учитывалось посредством создания системы волостного управления. Избранные местным населением волостные управители представляли собой своеобразную "коллегию выборщиков", которые, в свою очередь, легитимизировали решения колониальных властей. Система волостного управления и выборов их управителей хоть и была сама по себе формой демократического волеизъявления на низовом уровне, однако на практике избранные волостные правители не обладали достаточными политическими полномочиями и зачастую становились механизмом лоббирования интересов узких родовых или региональных, имущественных групп элитариев перед колониальной администрацией. Это был достаточно продуманный метрополией механизм формирования лояльности со стороны туземного населения и "склонения к коррупции" в интересах колониальной администрации, которым по традиции еще со времен Ивана Грозного "отдавали на прокорм те или иные покоренные земли". В этой ситуации вряд ли стоило расчитывать на действительное представление интересов местного населения, хотя среди волостных правителей степи и встречались выдающиеся личности, стремившиеся выражать интересы не только своей волости, но и всего казахского кочевого населения. К примерам таких ярких личностей можно отнести отца Абая – волостного старшину Кунанбая, который проявлял качества истинного "блюстителя народных интересов". Следует отметить, что в те времена административная система российских властей опиралась на традиции политической культуры казахов-кочевников, например, решение главных споров казахской степи: "жер дауы" (споры по кочевому землепользованию) и "жесір дауы" (споры о вдовах) посредством суда биев. Тот же Кунанбай прославился в степи и как справедливый бий. То есть колониальные власти предпочитали отдавать на откуп местному сообществу решение вопросов, как сказали бы сейчас, гражданско-правовых отношений.
В дальнейшем, данная система представления интересов местного населения уже в условиях Советской власти трансформировалась в плоскость идеологической представленности интересов и противостояния посредством организованной партийной конкуренции, имеется в виду допущение в политическое пространство ряда партий национально-демократического характера, среди которых, например, партия "Алаш" или "Үш Жүз" периода предоставления советской властью ограниченного национального самоопределения казахов в виде Алашской Автономии 20-х годов XX века. Однако после укрепления Коммунистической партии большевиков в центре и на местах Алашская Автономия и другие проекты национального самоопределения степи были ликвидированы и ни о каком реальном представлении интересов казахов не могло быть и речи. Коммунистическая партия полностью монополизировала право представления политических интересов местного населения. При этом по своей внутренней структуре она представляла собой также "закрытый орден посвященных" и лояльных московским властям лидеров, хоть и из местного класса люмпенизированных слоев населения. Вопрос их легитимности в глазах местного населения даже не ставился. Главным являлась верность идеологической платформе коммунистов и властям в Кремле. Слой элитариев, признанных кочевым населением казахов, тех же потомков "торе" и биев, был жестоко репрессирован и ликвидирован, а сама система местного самоуправления, когда-то поддержанная даже российской колониальной администрацией, безжалостно уничтожена. При этом новые региональные ячейки коммунистов без корней и нравственных убеждений, традиционного кодекса чести и достоинства, представляли собой "пришлых людей", кому "на прокорм" были отданы вверенные им территории. И они на местах под флагом коммунистической идеологии творили все, что "Бог на душу положит"…
К сожалению подобная система управления и политического проектирования создала эффект "отрицательной селекции" (отбора) во властную элиту, когда в цене оказывались беспринципность, чинопочитание и лизоблюдство. Эта система крепла и поощрялась центральными властями, и сохранилась до самого момента распада СССР и обретения Казахстаном суверенитета. Справедливости ради следует заметить, что и в условиях независимости в дальнейшем она была успешно инкорпорирована уже в модель национального государства, с той лишь разницей, что Коммунистическая партия, как "руководящая и направляющая сила", поменяла свое название, сохранив свое монопольное положение на политическом пространстве страны. В определенные моменты новейшей истории концентрация власти в руках одной партии давала свой положительный эффект, поскольку позволяла мобилизовать все ресурсы на решение какой-либо злободневной задачи. Однако в системном плане эта модель не могла предложить альтернативные варианты развития государственности.
Таким образом, вопрос открытой политико-идеологической конкуренции на "политическом поле" Казахстана все еще остается открытым, поскольку партия власти притязает на представление общенациональных интересов и не является партией парламентского типа со своими, строго определенными идеологическими предпочтениями, системой ценностей, проектом будущего. Определение идеологии партии Nur Otan как народно-демократической не выдерживает никакой критики как с точки зрения политической теории, так и реального отражения интересов большинства населения. С нашей точки зрения, она нуждается в собственной идеологической самоидентификации, то есть определения "собственного политического лица", своих идеологических приоритетов в палитре партий от левого до правового крыла. Другим вопросом, стоящим на повестке дня, является вопрос демонополизации и дебюрократизации процесса отбора членов партии и ее лидеров. Совершенно не секрет, что партия власти в Казахстане отождествляется с самой властью. Поэтому членство в партии представляется "социальным лифтом" для осуществления персональной карьеры в большей степени, чем желание представлять интересы народа, или хотя бы какой-то его части. Думается в этой связи, что введение в практику партии власти института "праймериз", то есть избрание в свои члены и представителей на грядущих выборах в парламент наиболее достойных членов общества, способных выражать интересы народа в той или иной степени, является важным шагом на пути к построению государственных институтов на принципах меритократии, то есть управления посредством достойных представителей общества. Я полагаю, что председатель партии власти, Нурсултан Абишевич Назарбаев, передав полномочия президента Казахстана своему преемнику 19 марта 2019 года, сделал только первый шаг в процессе политического транзита. Вторым шагом должно стать создание механизма рекрутирования достойных представителей нового поколения политических лидеров во власть. Эту задачу призвана выполнить идея проведения предварительного отбора на открытой конкурентной основе, праймериз партии Nur Otan.
Считаю, что полноценное завершение процесса политического транзита можно ожидать с появлением на политическом пространстве нового поколения политических лидеров, способных представлять весь разнообразный спектр идеологических предпочтений через обновление действующих и, возможно, новых партий парламентского типа. Возможность появления парламентской оппозиции уже заложена инициативами действующего президента Касым-Жомарта Токаева, что институционально закрепляет твердое намерение руководства страны двигаться в направлении меритократического государства в Казахстане.
Подпишитесь на наш канал Telegram!
Мнение редакции может не совпадать с мнением автора
