По этой причине попытки дестабилизировать ситуацию в стране во время электорального периода, одним из каналов которых стали социальные сети, не увенчалась успехом. Такое мнение озвучили политологи, опрошенные inbusiness.kz.
Социальная подоплека
Неблагоприятная экономическая конъюнктура ударила прежде всего по малообеспеченным слоям населения. Низкие доходы, закредитованность, инфляционное давление, неэффективность госаппарата способствовали накалу социальной напряженности в стране. На фоне транзитного периода и электорального цикла недовольство граждан вылилось во всплески протестов.
"Протестные настроения для текущего этапа развития страны чувствительны для любого государства. Мы наблюдали определенный всплеск протестных настроений, но они больше носят ярко выраженный социальный характер. Основная масса граждан преследует собственные социальные задачи. Чтобы протесты имели политический характер, необходима мощная политическая платформа, объединяющая людей, сила, имеющая интеллектуальный потенциал, платформа, предлагающая определенную повестку. В нашем случае этих составляющих в акциях протеста не было. Требования об отмене результатов выборов были эпизодическими. Те, кто высказывался об этом, не предлагают ничего дальше. А что должно быть дальше? Чем эти результаты не устраивают? Что они бы хотели получить в результате новых выборов? Политический протест не должен агитировать "против". Он должен быть "за что-то". Соответственно, качественных предпосылок для изменения власти в стране нет", – считает политолог Талгат Калиев.
Вместе с тем, продолжает он, текущая обстановка говорит о кризисе доверия к власти, госаппарату, к его эффективности. Со сменой верховной власти актуализировался запрос на изменения парадигмы взаимоотношений руководства республики и общества.
"Те, кто выходит на протесты, требуют не столько благ для себя, сколько нового характера взаимоотношений и социальных гарантий", – сказал эксперт.
Что касается политической стороны вопроса, то здесь, по мнению автора книги "Кто есть кто в Казахстане" Данияра Ашимбаева, есть несколько аспектов. У населения появилась усталость от накопившихся проблем и дефицита справедливости.
"Появилось понимание, что возник определенный слой неприкасаемых, что есть серьезные проблемы с перераспределением финансовых потоков. Была каста людей, на которых замыкается большая часть не только доходов страны, но и бюджетные потоки. Плюс к этому выросло новое поколение. Люди, которые окончили вузы в 2000-е годы, не знают заслуг власти в 1990-е годы. Они выросли в новой реальности. У них свое представление об истории, об идеалах и так далее. Все подвержены определенным представлениям об идеале – какими должны быть политическая и экономическая системы. Понятно, что это чрезмерно идеальная картинка, помноженная на индивиды общества", – полагает Данияр Ашимбаев.
В наблюдаемых акциях недовольства присутствовал и элемент поколенческих причин, когда молодежь ждет перемен к лучшему "уже сейчас".
Внешний фактор
Игра на всех этих социальных причинах в совокупности напоминает технологии, которые использовались в так называемых оранжевых революциях и Арабской весне.
"К тому же есть фактор внешнего влияния. Есть фигура Мухтара Аблязова, который активно вещает через социальные системы с пропагандой "Свергайте режим!". Понятно, что Аблязов действует из своих личных мотивов. У него есть личная озлобленность на Касым-Жомарта Токаева, потому что в свое время он не допустил Аблязова к приватизации Экибастузской ГРЭС-2. За ним стоят и внешние игроки. Потому как это налаженный механизм провоцирования социальных конфликтов. А в Казахстане многим зарубежным игрокам нужны механизмы воздействия на казахстанскую элиту. Республика обладает ресурсной базой, стратегическим положением в Центральной Азии. Грубо говоря, сверхдержавы не могут себе позволить не иметь рычагов влияния здесь", – говорит Данияр Ашимбаев.
У населения имеются определенные претензии к существующему положению в стране. Проблема в том, кто использует это недовольство. Существующая оппозиция в лице общественно-политических движений, партий, политиков не призывала к митингам, не назначала дату и место.
"Понятно, что фактор Аблязов очень сильно дискредитирует протестное движение. Мы видим, что, скорее всего, представители оппозиции понимали, что на их призывы никто не придет. Все воспользовались аблязовскими датами, чтобы использовать их в своих целях. По сути, на мой взгляд, политических факторов для оранжевых революций в Казахстане нет. Вместе с тем выявлены протестное голосование на выборах, сами митинги, определенное недовольство. Это вызовы для власти", – отметил политолог.
Однако социальные сети в Казахстане как канал руководства к действию протестантов, применяемый Мухтаром Аблязовым, не имел эффекта, который наблюдался в Арабской весне.
"Это достаточно утопичный подход. Потому что нельзя переоценивать социальные сети. Люди, склонные сидеть в социальных сетях, не склоны выходить на площади. Социальные сети не располагают к таким действиям. Люди, которые сидят в соцсетях, на площадь не выходили. На акции протеста выходили те, о ком в социальных сетях любят высказываться презрительно. Сегодня они выражают сочувствие больше под влиянием текущих трендов", – комментирует Талгат Калиев, подчеркивая, что в арабских странах социальные сети также не были причиной госпереворотов. В странах данного региона свержение власти произошло из-за отсутствия внятной политической повестки.
Госпереворот – шаг к дестабилизации
Как показывает практика, путь насильственного переворота власти не дает положительного результата. Отрицательным примером служит ситуация в Молдавии, Арабских странах и даже в соседнем Кыргызстане, отмечает Данияр Ашимбаев.
"Это привело к конфликтам, гражданским войнам, дестабилизации политических систем. Можно сколько угодно заявлять о диктатурах, но авторитарные режимы на Ближнем Востоке обеспечивали мало-мальски решение социальной проблематики. Они сдерживали распространение радикального экстремистского исламизма, боролись с национальными конфликтами в своих странах. Может быть, где-то жестко. Но сейчас мы видим наплыв в Европу мигрантов. Это прямое следствие того, что было полностью дестабилизировано арабское кольцо. И шансов на восстановление не предвидится", – констатировал политолог.
По его мнению, система парламентской демократии, которую предлагает Запад, не работает в условиях восточных обществ: "Когда национальная проблематика выросла в Союзе, народы, которые жили в мире, теперь находятся в режиме постоянной войны. И мы видим проблемы Нагорного Карабаха, Абхазии и Южной Осетии. Эти конфликты не урегулируются за одно-два поколения. То есть джинн вышел из бутылки, но загнать его практически невозможно".
Полной политической стабилизации не наблюдается и в Кыргызстане, отмечает г-н Ашимбаев. Киргизская экономика больше живет торговлей и малым бизнесом. При этом значительную часть политической системы страны определяют кланы и организованная преступность.
"Насильственное изменение конституционного строя или же смена власти никогда не способствует прогрессу. После этого, как правило, начинается полное изменение системы, смена элит, передел собственности, режим экономической нестабильности. Падают кредитные рейтинги, дорожают деньги, следует девальвация, инфляция", – обозначил свою точку зрения Талгат Калиев.
Карина Алимова
