О причине кризиса и перспективах нового месторождения abctv.kz рассказал директор предприятия Денис Семенов
– Денис Владимирович, что случилось с Вашим успешным предприятием в прошлом году? Вы практически ничего не добыли?
– В октябре 2016 года у нас истек срок контрактов на добычу соли на двух озерах – Таволжан и Калкаман, и мы сразу начали работу по продлению контрактов на 21 год. Подали официально письмо в управление недропользования, получили положительный ответ, начали заниматься проектированием. И так далее по цепочке, приписанной в законе. Хочу сказать, что проволочек не было. Контракты мы подписали один в августе, второй – в сентябре прошлого года. Коль скоро договор по озеру Калкаман подписали в августе, то добычу мы начали после подписания, в результате добыли 32 тысячи тонн соли вместо 85 тысяч тонн.
– Всего?
– Да. По Таволжану контракт был подписан в сентябре, смысла начинать добычу не было, так как сезон заканчивается в октябре. Поэтом было принято решение добычу на озере не проводить, о чем уведомили соответствующие службы.
– Получается, по итогам прошлого года компания не получила прибыли?
– Еле-еле концы свели. Положение было тяжелое.
– Это означает, что вы оставили людей без работы и зарплаты?
– Нет, фронт работы и зарплату обеспечили. Когда не добывали соль, занимались ремонтными работами. Для нас было важно сохранить коллектив. Сейчас активно строятся автомобильные дороги, и мы могли потерять специалистов – бульдозеристов, экскаваторщиков, водителей большегрузных машин. Они на вес золота, упустить их было нельзя. Поэтому приходилось порой придумывать объем работ.
– Скажите, а нельзя было заблаговременно побеспокоиться о продлении контракта?
– Нет, все эти моменты оговорены законом.
– Получается, почти год ушел на все согласования, причем с компанией, которая уже работала на данных месторождениях, и не один год?
– Таковы правила, на все процедуры отведен свой регламент. У нас претензий ни к кому нет, никто ничего не затягивал. К слову, могу сказать, что государство работает в сторону предпринимателя. В этом году закон о недрах меняется. Он облегчен очень сильно в области добычи общераспространенных полезных ископаемых. Или взять тот же Налоговый кодекс, в который были внесены значительные поправки, интересные именно для предпринимателей. Например, по налогу на добычу полезных ископаемых (НДПИ). Первоначально он был 4,7% от затрат на добычу. Затем были внесены поправки, и он стал браться от средневзвешенной цены реализации. Что в нее входит? Себестоимость продукции, куда зарплата, НДС, подоходный и пенсионный налоги, тара и прочее. Сейчас возвращают на прежнюю позицию 4,7%. И это хорошо.
– Получается, от бездеятельности не только вы потеряли, но и государство в виде налогов?
– Мы – да, а государство вряд ли. Социальный налог, затраты на обучение, ликвидационный фонд как были заложены в программу на 85 тысяч тонн, мы их и оплатили. Потеряло предприятие.
– Как сказался "голодный" год на вашем основном потребителе – российском трейдере? Вы его потеряли?
– Нет, мы его не потеряли, у нас был заключен контракт на 30 тысяч тонн, по нему была получена предоплата, и мы его выполнили. Тяжелый год был.
– Хорошо, а каким видится новый год? Контракты на недропользование у вас на руках.
– Да, в этом году проблем, надеюсь, не будет. Прошли переговоры с российским трейдером, он в нас верит и готов на дальнейшее сотрудничество.
– В этом году вы планируете осваивать новое озеро – Туздысор?
– Да, проектные работы по нему проведены, подписание модельного контракта запланировано на март. Пилотный пробный объем добычи на этот год составит 25 тысяч тонн.
– Почему пробные, вы не уверены в озере?
– Изыскания сделаны, запасы определены, но, как поведет себя озеро, мы не знаем. Если все нормально, то в 2019 году планируем добыть на нем 50 тысяч тонн, затем 100 тысяч тонн и на 2021 год – выйти на проектную цифру 150 тысяч тонн соли в год. И такой объем будет сохраняться до 2039 года.
– Что значит – уверенность в озере?
– Может быть большой уровень воды – это главная проблема соледобытчиков. Это вода, которая поступает в озеро при таянии снега, и грунтовые воды. Практически всегда соленые озера находятся в низине. В прошлом году вода дала о себе знать, уровень грунтовых вод поднялся на озере Калкаман до 70 сантиметров.
– А оптимальная для вас какая?
– Не более 25-30 сантиметров. Дело в том, когда экскаватор заходит в озеро, все гусеничные траки погружены в воду, непросто определить место забоя, сложнее всего автомобильному транспорту, есть опасение увязнуть.
– Для вас чем меньше снега, тем лучше?
– Да. Это означает меньше воды в озере, можно раньше заходить и добывать. Время работы увеличивается. Поэтому, как поведет себя Туздысор, сложно сказать. Несмотря на то, что разведка там была проведена и в Союзе, и нашей компанией, на нем никто еще не работал.
– Каков его балансовый запас?
– Ориентировочно пять миллионов тонн. Это и пищевая, и техническая соль.
– Вы делаете ставку только на техническую?
– Начнем с нее, а в планах, конечно, и пищевая соль. Это более дорогостоящий продукт.
– Скажите, а цена на соль меняется?
– На сегодняшний день она потихоньку растет, как, впрочем, и на все.
– Какой объем добычи по остальным месторождениям на этот год?
– По Таволжану – 25 тысяч тонн, и то мы не совсем уверены в этом объеме. Озеро разрабатывалось с 30-х годов прошлого века. Потом оно истощилось, и добыча была остановлена. Сейчас мы тоже думаем о том, чтобы приостановить на нем добычу на пять-шесть лет, поставить его на консервацию, пока новый слой нарастет. С таким предложением планируем выйти и к учредителю, и к госорганам.
– А по Калкаману какие планы?
– 85 тысяч тонн по контракту, и по закону можно плюс-минус 20 процентов. Конечно, хочется больше, когда есть сбыт.
– Россияне, как и прежде, готовы делать предоплату?
– Да, им так удобнее. Это гарантирует им определенные объемы, но тем самым они и замораживают цену. К осени соль однозначно вырастет в цене.
– Для вас это не очень выгодно?
– Гораздо выгоднее, чем брать кредит в банке. Да, возможно, в чем-то теряем, но "живые" деньги сегодня намного важнее. Если учесть неудачный минувший год, сегодня российские деньги для нас актуальны. Это ремонт техники, заработная плата.
– А тару вы закупаете у кого?
– У нас два вида мешков: на 50 килограммов закупаем в Казахстане, в Щучинске, а те, что по тонне – в Российской Федерации. Самые дешевые и оптимальные цены.
– Почему-то не приобретаете тару, которую изготовляют на павлодарском ТОО "Нефтехим LTD"?
– Они значительно дороже. Нам, конечно, было бы удобнее брать у них, так как рядом. И не надо деньги в Российскую Федерацию отправлять. К тому же к стоимости мешка добавляется еще и логистика. А она очень сильно влияет на цену.
– Получается, что даже с учетом логистики российская тара дешевле?
– Намного. Причем не совсем понятно почему, ведь они сами и пропилен производят (ТОО "Нефтехим LTD". – Прим. авт.).
– Рынок соли стабилен?
– Да, причем он растет. Объем казахстанского рынка определен, и он мало меняется, в отличие от российского. Если "КазАвтоДор" покупал порядка восьми-девяти тысяч тонн соли на все дороги, то только одна Омская область приобретает столько же (в 2017 году Казахстан занимал 13% рынка соли в РФ. – Прим. авт.).
– К слову, павлодарские экологи запретили местным коммунальщикам использовать песко-соляную смесь для обработки дорог, найдя это вредным.
– Возможно, им виднее, чем посыпать, но всегда использовалась именно эта смесь. Мы задавали вопрос, как работают коммунальные службы Российской Федерации. Есть интервал времени, когда соль вступает в реакцию. Там все на научную основу поставлено. Не просто посыпают смесью дороги, сначала машина проходит, очищает снег, затем посыпают песко-соляной смесью, и через определенный интервал следующая машина очищает уже взрыхленную массу. Тогда асфальт чистым получается. Возможно, поэтому, пересекая границу, ощущаешь разницу дороги. Она чистая. Заменить это химреагентом будет накладно.
– Пару лет назад Вы говорили о возможности поставок соли в Китай. Вам это уже не интересно?
– У нас нет такого объема, чтобы поставлять туда. Пока мы не можем справиться с объемами по Казахстану и России. Спрос опережает предложения. Китай ушел пока на второй план. Если объемы добычи у нас возрастут, то мы вернемся к этой идее. Причем надо иметь в виду, что, заключая контракт с китайской компанией, нельзя будет сослаться на большую воду или какие-то другие обстоятельства, так как жесткие условия, требующие стабильности качества и поставок. Пока нам нечего предложить.
Марина Попова
