Редакция портала inbusiness.kz продолжает дискуссии об отечественной медицине, которая оказалась в кризисе нынешним летом, и о том, какие уроки из-за пандемии ей следует извлечь. Казахстанские эксперты продолжают делиться своим мнением и прогнозами.
Адиль Каукенов, директор Центра китайских исследований CHINA CENTER:
Давайте разберемся, почему кризисная ситуация возникла в Казахстане в процессе борьбы с коронавирусом? В самом начале, в середине марта, был введен режим ЧП, или первый карантин. По сути, карантин – это противочумной протокол, задача которого в том, чтобы разорвать цепочку зараженных. Вирус не может жить сам по себе. Он существует в носителе. И если носитель изолируется, то вирус его убивает либо сам погибает под иммунитетом человека или в результате лечения.
Первый карантин был, собственно, для этого. Так, во Вьетнаме, в Китае, в Южной Корее проводились массовые тесты, выявляли больных и контактных, блокировали районы, цепочка разрывалась и не передавалась дальше.
В казахстанских же реалиях сыграл роль другой момент.
Первая проблема – в избирательности законов, которые работают не для всех. Для одних они строги, для других – не очень. Первые больные и контактные – из состоятельного класса населения, прилетевшие из Европы. Судьи, крупные чиновники и бизнесмены, их родные и близкие – вот они стали первыми больными и контактными. Их карантин оказался не в состоянии изолировать. Это вам не бедные челноки и мелкие торговцы с Хоргоса, что на казахстанско-китайской границе. Помню, многие возмущались, почему Хоргос не закрыли? Но они забыли, что его закрыли еще в январе 2020 года. 25 января был последний авиарейс с Китаем. Вирус прилетел к нам из Италии и Германии.
Вторая причина кризиса лета-2020 – это когда под напором ковидоскептиков и ковидодиссидентов логика карантина разрушилась. Негативный пример дало в том числе руководство Беларуси, демонстрируя публичный скепсис к COVID-19. За что сейчас Александр Лукашенко расплачивается публичными акциями протеста. Это в том числе привет от тех, кто умирал от коронавируса.
Отсюда логический вывод: не доведение карантина до конца – это все равно как недополучить курс антибиотиков. Так получается золотистый стафилококк, устойчивая к антибиотикам болезнь.
Хочу привести пример, который явно показал весь кризис нашей отечественной системы здравоохранения: китайских врачей, которые приехали к нам оказать помощь, критиковали за то, что они однажды не согласились зайти внутрь наших больниц. Китайские врачи объяснили, что при таком уровне защиты и обороны от COVID-19 это очень опасно. По их мнению, когда у медперсонала внутри больниц нет средств защиты, то это настоящий ковидарий.
Я читал интервью главврача одной из больниц, которая говорила, мол, если бы она знала, что будет так, конечно, раздала бы коллективу средства индивидуальной защиты. В результате мы получили вспышку.
Надеюсь, что в Казахстане происходит переосмысление опасности. Иначе придется ждать какой-то новой эпидемии, а-ля Эбола, чтобы что-то изменилось в мозгу людей.
Замир Каражанов, политолог:
Такие мировые повальные болезни, как нынешняя пандемия коронавируса, достаточно редкое явление. Сейчас многие вспоминают "испанский грипп", штамм вируса H1N1. Он считается самой смертоносной эпидемией за все время, внезапно появился и исчез сотню лет назад.
И к такой заразной ситуации Казахстан был не готов, как, впрочем, и другие страны. Почему?
Во-первых, в последние годы у нас сокращались койко-места в больницах. Это происходило потому, что Казахстан, проводя реформы здравоохранения, стал ориентироваться на развитые страны Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР).
Думаю, что только советская медицина могла бы справиться более эффективно, потому что в СССР готовились ко всему, в том числе к биологической войне, на койко-местах не экономили. Так что с критическими оценками состояния здравоохранения современных государств надо быть осторожнее и смотреть шире.
Во-вторых, проблемы были до пандемии и накапливались. Не только в здравоохранении, но и в сфере образования, судебной, правоохранительной системах. И, когда случилась беда, все они стали вылезать наружу.
Что касается достижений и успехов тех или иных стран в мировой медицине, то это сфера достаточно специфичная. Трудно сказать, что где-то ситуация другая. К примеру, согласно текущим оценкам, расходы на здравоохранение в США составляют значительную долю от ВВП. Там знаковая система медицинского страхования. При этом экс-президента Барака Обаму часто критиковали за его реформы в сфере здравоохранения, золотую середину так и не нашли. В каждой стране свои механизмы организации системы здравоохранения и окна возможностей. Зачем с полупустыми карманами брать примеры с богатых развитых стран? Ориентирами должны быть собственное население, свои проблемы и вызовы, уровень возможностей местной медицины.
Сегодня очевидно, что надо усиливать органы власти на местах в борьбе с пандемией. Это тема избитая в Казахстане. Но если брать опыт других стран, то и у них многое в этом смысле неоднозначно. Допустим, Италия – это страна, в которой сильно развита региональная политика. Вертикальная централизация для нее – это почти незнакомое явление. Но даже в этой стране с ее сильными региональными политическими институтами столкнулись с плачевными смертельными последствиями пандемии. С другой стороны, Китай, где есть жесткая вертикаль власти, справляется с ситуацией менее драматично. Проблема не в том, есть ли вменяемая централизованная власть или нет, речь идет о качестве и оперативности ее работы.
Пока же мы видим, как периодически нарушаются карантинные запреты. Такая ситуация будет сохраняться до тех пор, пока контролирующие органы не заработают жестко. Безопасный образ жизни – это не просто самосознание населения. Его вырабатывают с помощью принятия бескомпромиссных мер, контроля над соблюдением социальной дистанции. В этом я вижу один из действенных способов борьбы с коронавирусом.
Пока полиция проезжает мимо нарушителей режима, мягко реагируя на происходящее, нарушения карантина будут. С другой стороны, обострять непростую ситуацию нет желания. Однако, Казахстан пока демонстрирует достаточно высокие показатели по уровню заболеваемости коронавирусом. И это говорит о том, что все его граждане должны понимать последствия пандемии.
Ирина Черных, профессор Казахстанско-Немецкого университета, сотрудник представительства Фонда им. Розы Люксембург в Центральной Азии:
Нам необходимо, чтобы отечественная система здравоохранения перешла от индивидуального подхода к больному к общественному здравоохранению. В этом направлении власти не предпринимали никаких серьезных шагов.
На мой взгляд, начинать-то надо с населения. Поскольку даже сейчас, в условиях многомесячной пандемии, когда везде говорят о том, что вирус опасен, можно легко заразиться, культура населения осталась на уровне до COVID-19. Масса примеров того, когда человек, испытывая симптомы гриппа и ОРВИ, ходил на работу, занимался самолечением, не имел никакой самоизоляции, не думал о том, что от его поведения зависит здоровье других людей.
Мы такое же поведение ежедневно наблюдаем в общественных местах и магазинах уже в период карантина. Кто соблюдает ту самую социальную дистанцию? При этом в общественных местах часто возникают скандалы, когда кто-то делает замечание людям, например, нарушающим социальную дистанцию или не носящим маску.
Это целый пласт проблем, связанных с формированием у населения новой культуры поведения.
Акимжан Арупов, директор Института мировой экономики и международных отношений:
Мы испытали шоковую терапию во всех сферах. Когда я пришел в маске на первые похороны в марте, на меня все присутствующие, а их было много, странно смотрели. Когда следующего хоронили, на похороны пришло уже меньше людей.
Общество сейчас кардинально меняется. После первой смерти мне пришлось звонить в столицу и просить разрешения хоронить по обычаям и без вскрытия, потому что предстояло ждать трое суток, чтобы пройти экспертизу и получить справку.
В следующий раз похороны погибшего от коронавируса напоминали обыденное явление. Когда я поехал в морг, мне выдали тело, его домой даже не стали завозить, тридцать человек помолились, пятнадцать человек похоронили. Сегодня совершенно другое восприятие даже смерти близких людей наблюдается.
На мой взгляд, подход должен быть системный: и индивидуальный, и общественный, чтобы страна как можно с меньшими потерями вышла из этой войны с коронавирусом.
Сергей Козлов, заместитель главного редактора газеты "Аргументы и факты – Казахстан":
Пандемия коронавируса стала тестом на проверку эффективности политических систем разных государств, вертикалей управления, законодательной и исполнительной ветвей власти, работы чиновников, отвечающих за информирование населения. Так что мнение о том, что после пандемии многое изменится, безусловно, верно.
Что произошло у нас, в Казахстане? Одних только протоколов лечения и диагностики коронавируса сменилось одиннадцать. А теперь спросим: справедлива ли критика в адрес отечественной системы здравоохранения, если она продемонстрировала неэффективность и неготовность к подобным испытаниям? Можно ли согласиться с тем, что систематический пересмотр тактики лечения – это малозначимый фактор? Думается, что это свидетельство невысокого уровня готовности системы здравоохранения и неразберихи в ее руководстве.
Ситуация напомнила начало войны, когда командиры всех уровней воевать еще не умеют. Но со временем они обучаются и с каждым этапом начинают воевать все лучше.
Благодаря лишь, главным образом, практикующим медикам сохранены тысячи жизней. Вот они, практики, знали что делать. А чиновники от здравоохранения, увы, не знали, что делать, поэтому и менялись протоколы.
Александр Губерт, старший преподаватель кафедры "Государственная и общественная политика и право" Алматы менеджмент университета (AlmaU):
Часто слышу, что пандемия выявила все пороки системы госуправления. Но как будто мы не знали, что у нас махровая коррупция во многих сферах? Одна из главных ошибок в борьбе с коронавирусом была в том, что госаппарату важно показать какие-то положительные данные (даже язык не поворачивается статистическими назвать).
Документы пишутся те, которые ожидает руководство наверху. И только социальные сети как-то показывают нам реальную картину, пусть излишне эмоциональную.
Не берусь оценивать, насколько надумана или недооценена проблема пандемии. Многие знают, что в Казахстане во время первого карантина любую болезнь стремились привязать к коронавирусу. А сейчас, наоборот, проблема идентифицировать COVID-19, предлагают лечиться самим.
Люди сегодня задаются вопросом, почему вдруг такая благостная стала картина по статистике заболевших? Многие из тех, кто уже переболел, не делали тест, не обращались в больницу. Статистика в этом смысле не отражает адекватную картину.
Прошла череда скандалов, связанных с коррупцией в учреждениях здравоохранения. Как будто там раньше не воровали. Просто теперь коррупциогенность отражается на социальном самочувствии казахстанцев больше, чем прежде. Она становится действительной угрозой государству и обществу. Отсюда вывод: проблемой надо заниматься. Но, к сожалению, делать это с тем же аппаратом достаточно проблематично, потому что он работает так же, как раньше.
Шавкат Сабиров, директор Института по вопросам безопасности и сотрудничества в Центральной Азии, член общественного совета при МИД РК:
Да, пандемия показала отсутствие эффективного кризисного реагирования. Все, что было до нее, шло самотеком, само по себе. Впрочем, и до пандемии экономика, бизнес, здравоохранение и многие другие отрасли находились в незавидном месте.
Мы не научились работать системно. Сегодня мы видим, что одного начальника убрали, другого поставили, а по сути сменили "шило на мыло".
У меня пока пессимистические ожидания. Вряд ли кто-то сможет всю эту махину быстро поменять. Нет скамейки запасных среди чиновников, одни и те же люди пересаживаются из кресла в кресло. Мой вывод таков: в связи с пандемией коронавируса Казахстану нужно будет ручное управление всеми отраслями.
Кульпаш Конырова
Подпишитесь на наш канал Telegram!
