– Умут Болатхановна, ситуация с кредитами складывается неоднозначная. При росте розничных кредитов снижаются кредиты МСБ. Не приведет ли это к возникновению кредитного пузыря?
– Действительно, мы видим, что роль банков в кредитовании экономики снижается. Сейчас доля банковских займов к ВВП опустилась до минимального уровня – около 25%. В свое время она достигала 50% и даже превышала этот уровень.
Снижение происходит в основном из-за ухода "плохих" банков с рынка. За счет этого сокращается кредитный портфель, это тоже является причиной (снижения роли банков в кредитовании экономики. – Ред.), и это факт. Как вы знаете, в прошлом году у нас была очистка Казкоммерцбанка, в этом году ситуация с "Цеснабанком", наверное, повлияет на эти цифры. Плюс уход еще нескольких банков – в прошлом году у трех БВУ были отозваны лицензии. Конечно, это негативно повлияло.
При этом, когда мы смотрим на динамику внутри погашенных и выданных кредитов, то видим, что сильно выросло потребительское кредитование, и это подтверждается цифрами Национального банка. В 2018 году выдан исторически максимальный объем потребительских кредитов, при этом не растет уровень выдачи кредитов малому и среднему бизнесу.
Мне кажется, эти две тенденции должны волновать и правительство, и банкиров, и регулятора. Потому что есть угроза надувания кредитного пузыря. Мы видим, что физические лица сильно закредитованы. Это ведет к ухудшению качества кредитного портфеля того или иного банка и к снижению платежеспособности самого физического лица, которое имеет очень много кредитов.
Наверно, одна из причин сложившейся ситуации – это снижение покупательной способности. Мы видели тенденцию: в последние несколько лет реальные доходы населения падали. Только в прошлом году был небольшой рост – около 2%, но он произошел за счет того, что, во-первых, были повышены заработные платы, а во-вторых, инфляция была рекордно низкой – около 5%. При этом девальвация была на уровне 17%. Это заставляет нас сомневаться в цифрах по реальному росту доходов населения.
И опять-таки закредитованность показывает, что люди берут больше кредитов, причем для того, чтобы покупать самые простые товары ежедневного потребления. Что еще обидно, что эти деньги в основном уходят на импорт: на покупку техники, машин, сотовых телефонов (зарубежного производства. – Ред.). Что опять-таки негативно влияет на рост экономики внутри страны. Если бы эти кредиты уходили на покупку жилья, уже было бы больше позитива. Или на приобретение товаров, произведенных внутри Казахстана, тогда деньги оставались бы внутри страны, и это бы позитивно влияло на экономику. Но этого не происходит. Потому что мы видим, что МСБ не растет. Соответственно, объемы реализации продукции (малых и средних предприятий. – Ред.) не растут. То есть большой объем потребительского кредитования уходит за пределы страны, а МСБ не ощущает его роста. Мы озабочены этой ситуацией, и я думаю, это негативно, потому что роль малого и среднего бизнеса в экономике снижается.
– Можете ли Вы провести историческую параллель, когда в последний раз банковская система Казахстана находилась в таком положении?
– Наверное, хуже всего было в 2008-2009 годах, во время глобального кризиса. Тогда не было ликвидности, вы видели падение двух крупнейших банков Казахстана – БТА и "Альянс Банка", плюс "Темирбанка", банка среднего уровня.
В тот период случилось все разом – падение цен на нефть, зерно, недвижимость, металлы, плюс одномоментная девальвация. Все, что можно, произошло в один год. Сегодня такой ситуации нет. Мы даже близко о таком сценарии не говорим. И в целом глобальный макроэкономический фон положительный. Цены на нефть находятся на достаточно хорошем уровне – выше 60 долларов за баррель. У нас положительный платежный баланс, инфляция на хорошем – низком – уровне.
– Вы приняли участие в Форуме деловых женщин Казахстана Women in business, который прошел в Алматы. Участницы поднимали вопросы о городской среде, о сложностях развития МСБ в условиях меняющейся городской среды. Какую роль могут играть банки в формировании инфраструктуры города?
– Банки играют непосредственную роль. Тем более если мы говорим об Алматы, где налоговые отчисления банковского сектора в бюджет города доходят до 25%, если не больше. Особенно в прошлом году, когда у банков были хорошие результаты, высокая чистая прибыль и, соответственно, налоговые отчисления на достаточно высоком уровне.
При этом доля МСБ в городе снижалась. Мы это видим по кредитованию через свой алматинский филиал.
По факту финансовым центром страны сегодня является Алматы, здесь работают головные офисы большинства банков, именно от них и идет большой объем налоговых отчислений от банковского сектора. Плюс количество сотрудников в банковском секторе, которые одновременно являются и налогоплательщиками, и потребителями услуг города. Плюс мы кредитуем не только всю экономику, но и город.
– Я имел в виду, могут ли банки оказывать воздействие на местные исполнительные органы в принятии решений в изменении инфраструктуры города.
– Нет. Акимат не регулирует банковскую деятельность. Конечно, как таковой диалог между нами есть, когда возникает необходимость: в решении вопросов регулирования рекламы, размещения билбордов, заборов вокруг офисов банков, парковок, проездов. Халык, в частности, сталкивается с земельными вопросами, нам досталось большое наследство от Казкома – большие земельные участки в Алматы и за городом, по ним мы работаем с акиматом. Это нормальный рабочий режим.
– Насколько интересно Народному банку кредитование МСБ с учетом рисков, которые там заложены?
– Нам это интересно. Потому что это все равно наша клиентская база и это более диверсифицированный, растущий, по крайней мере, должен быть обеспеченный портфель. Более того, потенциально малый бизнес может перерасти в средний, средний – в крупный. Мы, работая с компанией, не только продаем кредит, но и зарплатные проекты, страхование, казначейские операции. Нам интересен МСБ, потому что для нас это возможность не только кредитовать, но и продавать большое количество околобанковских продуктов.
– Каким образом банки, в частности Халык, решают вопрос избыточной ликвидности, прежде всего валютной?
– По тенговой ликвидности: мы вкладываем в ноты Нацбанка. А валютную ликвидность мы не особо используем, потому что есть определенные ограничения в регулировании, когда депозиты, привлеченные внутри страны, вы не можете вложить вне страны, например купить ценные бумаги американского казначейства. Соответственно, получая избыточную валютную ликвидность внутри страны, вы должны положить ее на депозит в центральный банк. Мы ее кладем под 0%, валютная ликвидность не приносит нам дохода.
Банки снижают ставки (по валютным вкладам. – Ред.), депозиторы или переходят в тенговые депозиты, или имеют право изъять эти депозиты.
– В скором времени банк планирует огласить итоги прошлого года. Могли бы Вы уже сейчас поделиться результатами?
– Год был хороший для Халыка, если мы говорим о финансовых показателях. Пока я не имею права раскрывать цифры, я смогу это сделать только после завершения аудита – таковы правила Лондонской фондовой биржи. Мы, к слову, единственный банк Казахстана, который торгуется на этой площадке.
В целом могу сказать, что год был позитивным. По чистой прибыли мы превысили свои прогнозы, которые давали в начале года (200 млрд тенге с учетом Казкоммерцбанка. – Ред.), у нас достаточно хороший уровень возвратности на капитал и так далее.
Если говорить о работе, то в этом смысле год оказался очень сложным. Это был исторический, причем не только для нас, но и для всей банковской системы, год – год объединения Халыка и Казкома. Создан мегабанк с долей на рынке 34%, с числом клиентов – физических лиц больше 11 миллионов, с количеством выпущенных карточек девять миллионов. Цифры колоссальные. У нас свыше 600 точек продаж (отделений), около пяти тысяч банкоматов по стране. В группе "Халык" – банке и "дочках" – работает около 20 тысяч человек, в самом банке – около 14 тысяч. Мы провели огромную работу. Было очень сложно как технологически, так и организационно. И эмоционально тоже, потому что людей все равно приходилось сокращать.
Могу сказать: наши люди выложились (в работе над объединением двух банков. – Ред.). После объединения было много нареканий по сервису, качеству, поступали жалобы, кто-то из клиентов, понятно, испытывал неудобство из-за очередей, какие-то сервисы пропали. На сегодняшний день многие сервисы восстановлены, и мы работаем над их развитием. То есть этот год станет для нас годом инновационного развития.
– Поскольку заговорили о жалобах, хочу спросить. Вы лично мониторите социальные сети, где люди пишут о своем недовольстве?
– Да, я мониторю соцсети, читаю и "Инстаграм", и "Фейсбук". Люди меня "тегают", кто-то пишет мне напрямую – я отвечаю, передаю информацию сотрудникам, чтобы они отреагировали. Обращения клиентов меня сильно волнуют.
– То есть Вы сами ведете странички?
– Нет, я не веду, но захожу на странички Халыка, читаю, что пишут люди, там. И плюс, когда меня "тегают", я сразу же передаю информацию для дальнейших действий.
– Давайте вернемся к теме женского предпринимательства. Какую роль Народный банк Казахстана намерен играть в этом направлении, каким образом вы поддерживаете женщин-предпринимателей?
– Женщин-предпринимателей мы активно поддерживаем. В прошлом году объявили о кредитовании бизнес-леди, выдали первый миллиард тенге под 5% годовых. Эта программа, после того как мы ее объявили, разошлась буквально в течение первых двух месяцев. После этого поступило очень много просьб продолжить такое кредитование. Мы выдали еще один транш, и сейчас в общей сложности 236 женщин-предпринимателей получили кредиты в рамках этой программы, мы выдали два миллиарда тенге под 5%.
На форуме я объявила о следующем транше в миллиард тенге. Таким образом, мы выдадим три миллиарда тенге по этой программе.
Кроме того, мы участвуем в обучении, поддержке женщин, занимающихся предпринимательством.
– Какой процент проблемных кредитов приходится на кредиты, выданные предпринимательницам?
– Портфель займов Халыка, выданных индивидуальным предпринимателям, в общей сложности составляет 100 миллиардов тенге, проблемные кредиты в этом объеме занимают примерно 15%, и вот в этом объеме "просрочки" доля кредитов, выданных женщинам-предпринимателям, составляет всего 30%.
– То есть женщины более ответственно подходят к ведению бизнеса?
– Да. Это более качественные заемщики.
– Умут Болатхановна, спасибо, что уделили нам время!
Тимур Ермашев, Елена Тумашова
