О ловушке импортозамещения и экспортной стратегии, об отсутствии виновных в провалах госпрограмм, а также почему нам не сыплются бонусы от ЕАЭС, inbusiness.kz рассказал известный экономист, автор книги "Экономика Казахстана. Мифы и реальность. Новая экономическая политика. Информационное пространство. Национальная идея" Айдархан Кусаинов.
– Айдархан, начнем "от начала, от дней древних": 25 лет назад "мы, красавчики" предложили идею Евразийского экономического союза. Спустя 20 лет, в 2014 году, в Астане подписали договор о создании ЕАЭС. Но только еще через пять лет в Казахстане было создано Министерство торговли и интеграции.
Как-то долго мы к этому шли. Наконец осознали, что, для того чтобы хорошо торговать в ЕАЭС, просто красавчиками быть мало? Что нам мешало вплотную заниматься защитой своих экономических интересов?
– С одной стороны, нам ничего не мешало, с другой – мешала наша импортозамещающая политика. Защищать свои интересы – это бороться за них на внешних площадках, а у нас такой цели не было. Вся наша экономическая мысль и идеология никогда о внешних площадках не задумывалась, и в этом огромная проблема. Если вы считаете, что ваша экономика будет расти через импортозамещение и привлечение инвестиций как таковых…
– Но это же правильная мысль, чтобы внутренне производство развивалось…
– Абсолютно неправильная мысль. Экспортная ориентация экономики – это тоже развитие собственного производства, но это гораздо большее развитие собственного производства. Если вы себе ставите целью производить столько, чтобы удовлетворить спрос Китая, России, Индии, США, то представляете, какие вы производства будете планировать?
Но если вы хотите создавать производства, чтобы насытить рынок Казахстана, то, соответственно, вы такие производства и будете получать.
Импортозамещение не означает развитие собственного производства, более того, это означает уничтожение собственного производства по одной простой причине. Почему разорился АХБК?
(Алма-Атинский хлопчатобумажный комбинат — легендарный комбинат, одно из крупнейших предприятий легкой промышленности в СССР и локомотив этой отрасли в Казахстане, на котором работало 10 тысяч человек:
- Единственное предприятие в Казахстане, которое перерабатывало хлопко-волокно в ткани.
- Один ткацкий станок стоил в среднем 80 тысяч долларов.
- Проектная мощность: переработка 15 тысяч тонн хлопко-волокна в год, 70-80 млн погонных метров.
- Страны-потребители: союзные республики, Италия, Испания, США, Канада.
Если вы создадите ему замечательные условия и поставите целью, чтобы он заместил импорт текстиля из других стран, то он бы малой мощностью удовлетворил весь спрос Казахстана. А остальные три четверти цехов куда девать?
Так вот, чтобы сохранить и развить производство, нужно присутствовать на разных площадках, создавая рынки. И тогда ваши заводы будут работать нормально.
Мы попали в извращенную логику импортозамещения. Как я и писал в книге, в самих наших программных документах, если прочитать "Стратегию-2030", ГПФИИР первый, кластеры, там это звучит, что импортозамещающее направление – оно бессмысленное и безнадежное, и весь мировой опыт это показал.
– А мы сконцентрировались на нем.
– И после этого, естественно, вопрос внешних рынков выпадает из поля зрения государства. Вы посмотрите, у нас есть Национальное агентство по развитию местного содержания NADLoC; у нас есть Агентство по госзакупкам, которое создает преференции; у нас есть целая индустрия сертификатов, которая позволяет выигрывать во внутреннем тендере; были скромные требования от Мининдустрии по казахстанскому содержанию. А с точки зрения внешней торговли у нас был один министр без портфеля при создании Евразийского экономического союза.
– Если сюда еще добавить наши бессмысленные "прорывные проекты", о которых мы говорили в прошлый раз, то возникает вопрос: "А кто ж тогда отвечает за нашу экономическую политику, если мы взяли не все самое лучшее из мирового опыта, а наоборот – худшее?" Тогда не стоит удивляться смешным записям в "Википедии", когда по запросу "экономика Казахстана" вылетала фраза, что "экономика Казахстана находится в полной…"
– У нас подменили понятия. В моей книге про экономику написано про национальную идею и информационную критику. Когда задается ложный тезис и он муссируется в пространстве, у вас возникают 100 тысяч человек, которые начинают думать в этом направлении. И вполне умные и адекватные ребята начинают "копать в извращенном направлении". И вот они соревнуются – кто лучше выкопает, кто глубже, кто дальше. А когда человек приходит и говорит, что вы не туда копаете, то они отвечают: "Нас тысячи, мы не можем ошибаться, а ты один такой дурак пришел". И никто не виноват, что шли в неверном направлении, как в той записи в "Википедии".
"Замести-ка нам импорт по-быстрому"
– И нам всегда нужен немедленный результат.
– В международных переговорах типа площадки ЕАЭС и т. п. невозможно достигнуть конкретных и быстрых результатов: там все не от нас одних зависит. А если вы министр, то какой самый быстрый и конкретный результат вы можете дать? Вызвать иностранного инвестора и заставить покупать казахстанское, чтобы импортозамещение развить. Приходит казахстанский производитель и говорит, что, мол, меня обижают, не покупают, ты с ним за рахмет разберись, у меня, прикинь, какой будет рост экономики в области. А кто от рахмета откажется? И таким образом совпадают личные и политические интересы, а государственные страдают. И сломать это было крайне сложно всегда.
Я понял, чтобы рассказать, что импортозамещение – это плохо, нужно целую книгу писать. Очевидная истина в силу коллективного разума общественного сознания становится неочевидной.
– В одной из песен Альберта Асадуллина есть такая строчка: "Как тяжело грести против течения".
– Что-то типа того. Хочу подчеркнуть, что злого умысла ни у кого [из чиновников] не было. Это системное поведение, когда вы делаете лучшее, что можете делать. И многие госслужащие стараются делать все самое лучшее. Но, когда они копают в другую сторону, они уходят от нормальных целей.
Сломать вот эту идеологию было очень сложно. Почему я настаивал на создании Минторга? Потому что без такого министерства сломать идеологию вообще было бы невозможно. Сегодня Султанов (Бахыт Султанов) стал министром торговли и интеграции, и с него конкретный один-единственный спрос: если наши товары не выходят на внешние рынки – это конкретно виноват Султанов.
Соответственно, он сейчас и занимает максимально жесткую позицию. Пока этого министерства не было, никто ни в чем не был виноват.
– Так после создания ЕАЭС, повторюсь, мы пять лет Минторг не создавали и не видели в нем необходимости.
– Последние годы сдвиги идут. Слава Богу, что хоть, грубо говоря, начали петь: полгода попоешь по-дурацки, потом и голос выравнивается, и что-то вырисовывается. Изменения начались. С другой стороны, хочу почеркнуть, что я об этом и в книге писал... Ничего, что я на свою книгу ссылаюсь?
– Нормально. Это ж хорошо, что еще три года назад был какой-то программный труд, взгляд, который не коррелировался с "политикой партии и правительства". И сейчас интересно сравнивать с тем, "что доктор прописал".
– Многие вещи оттуда на самом деле реализуются. Однажды, когда лекцию по ней читал, меня спросили: "А Вы верите, что это будет сделано?" Я ответил, что убежден в этом, потому что другого хода нет. Есть внутренняя логика развития событий, которая и приведет к этому. Ровно таким же способом было организовано и Министерство торговли, потому что стало видно, что в Евразийском экономическом союзе мы проигрывали. Наш подход был такой: мы красавчики, мы были идейными вдохновителями, мы создали ЕАЭС и т. д. Порадовались и пошли дальше гнобить иностранных инвесторов, чтобы они покупали казахстанское.
"Экономика должна быть с кулаками"
– Целью ЕАЭС было создание самодостаточного рынка объемом в 300 млн человек, хотя многие кричали о политической зависимости членов Содружества от Кремля.
– Несмотря на то, что все говорили, что ЕАЭС – это политический проект, на самом деле россияне проводят очень жесткую экономическую политику. И, когда они создавали союз, они его заточили реально под себя.
– Так у них и рынок в 10 раз больше.
– И политическая сила больше, и так далее. Но посмотрите, как Лукашенко откровенно и цинично, попирая принципы ЕАЭС, отжимает. Потому что он реально понял, что на политических амбициях в Евразийском сообществе можно отторговать себе экономические [выгоды].
– Россия и Беларусь – это практически единое целое. И Батька, осознавая роль Беларуси в союзном государстве и ЕАЭС, естественно, играет на этом и, как Вы говорите, отжимает.
– Иногда Лукашенко увлекается, конечно, и откровенно хамит и борзеет…
– Извините, перебью, но в тему, и отмотаем немного назад. Вот создали мы ЕАЭС, и целых пять лет казахстанские противники Содружества кричали: "Посмотрите, какие проблемы в ЕАЭС, оно нам не нужно!" Но так мы ж ни хрена там и не делали! А Лукашенко делал и планомерно отжимал.
– Да, да, да! Мы пришли на площадку для торгов, сели чай пить и ждать, когда нам все принесут. Просто по праву того, что это мы придумали, поэтому нам всякие ништяки должны посыпаться. Такого не бывает. А россияне пришли конкретно заработать на этом, и в этом винить их нельзя, для этого ЕАЭС и создавался.
Это в нашем понимании он создавался для наших ништяков, а для остальных участников это площадка, где нужно торговаться.
– Так это и видно по поведению той же Беларуси или Кыргызстана.
– Совершенно верно: "Мы будем биться за свои экономические интересы". Если резюмировать, отвечая на вопрос, почему мы этого не делали: мы погрузились в совершенно дурацкую программу импортозамещения. Соответственно, нас не только не интересовали внешние рынки, но и даже в системе госуправления у нас не понимали, зачем они нам нужны, что с ними делать и как в них работать.
По политическим мотивам нам налили елей: в Астане подпишем, и Астана будет лидер, мы выдохнули и сказали: "Ништяк, мы все, что могли, завоевали". А потом нас экономически начали обдирать.
– А может быть, мы думали, что на правах красавчиков будем раздавать всякие лицензии, сертификаты и прочие индульгенции и будем с этого жить?
– Мы ничего не думали. У нас была министр без портфеля (и без штата) по делам экономической интеграции Жанар Айтжанова, причем должность создали только потому, что на переговоры по созданию ЕАЭС должен был приезжать человек в ранге министра.
"Стратегические просчеты невозможно компенсировать тактическими успехами"
– Вернемся к Султанову, раз теперь есть, с кого спросить. А мы какие-то планы себе на год, например, ставим, не считая позиционных боев, типа молочка на границе застряла или алкоголь?
– Планы, безусловно, есть, потому что у нас есть экспортная стратегия до 2025 года. Но есть одна печаль по этому поводу: экспортная стратегия страны – она (могу же я честно говорить?) порнографическая. Потому что опять мы сталкиваемся с проблемой экономического мышления и понимания. Помните, как мы занимались дедолларизацией? На "Хабаре" сначала идет ролик о важности этой борьбы – избавления от доллара, а следом аким говорит о том, что квартиры должны стоить дешевле, чем 700 долларов за квадрат. Какой смысл в кампании дедолларизации, если руководство считает цены на недвижимость в долларах?
Ровно такая же ситуация с экспортной стратегией, которая состоит из таких же дырок. Например, у нас цель довести экспорт до 3-5 млрд долларов. Это неправильная цель, она не экономическая, она не государственная. У вас могут меняться цены на товары, на сырье: выросли цены на нефть – у нас хороший экспорт, упали – плохой экспорт. Или цель довести несырьевой экспорт до 30%. Опять глупость: цена на нефть вверх пошла, и эта доля упала. Это не от вас зависит. Это микроэкономические показатели. А государственное планирование не может строиться на микроэкономических показателях. Экспортная стратегия построена на этих же неправильных постулатах.
То есть когда у нас была жилищная программа "не дороже 300 долларов за квадрат" – все, выкидывайте эту программу. Ну не бывает казахстанская программа, где ориентиром стоит цена в долларах. В неправильных категориях госпрограммы строить нельзя. Теперь к вопросу о планах. Национальная экспортная стратегия есть, она может быть руководящим документом для Минторга. Но проблема в том, повторюсь, что она сформирована не в тех категориях.
– Так мы опять копаем не туда?
– В чем проблема казахстанских госпрограмм? Они изначально строятся в неправильных категориях и потом, естественно, не получаются. А когда за нее спрашивают, то виновных нельзя найти. На каждом отдельном куске все всё делают правильно, но поскольку она построена на неправильных категориях, то и результата нет.
– Послушайте, но это уже даже не смешно: если разбить на сектора, то все по компасу идут, а в целом…
– Вот-вот, а в итоге все складываешь – получается как в той записи в "Википедии". И в этом проблема госпрограмм, а не в том, что у нас чиновники дураки, потому что в неправильном понятийном аппарате построен план действий. И нет виноватых.
– Мы туда миллиарды вбухали, сюда вбухали, а кого-то наказали?
– Все чисто по Райкину с тем костюмом.
– Те, кто сшил костюм, отвечают, что у них узкая специализация: "один пришивает карман, один – проймочку, другой – рукав, а за качество никто не отвечает".
– Поэтому и виновных нет, поэтому и деньги раскидываются. Если у вас проект дома кривой, то бетонщики хорошо работают, каменщики хорошо кладут, но в итоге все та же картинка из "Википедии".
– Получается как в поговорке: "Что нам стоит дом построить, нарисуем – будем жить". Вот напишем мы 10 госпрограмм и сразу попадем в тридцатку развитых государств, есть программа – значит, мы уже достигли. Но итог – как и в случае с нашим присутствием в ЕАЭС. Казахстан должен идти семимильными шагами, учитывая наши природные ресурсы, а мы – как в той песне: "Две шаги налево, две шаги направо, шаг вперед и два назад".
– На самом деле есть хорошая новость.
– Давайте скорее, хоть не на грустной ноте закончим интервью.
– Хорошая новость в том, что все меняется. Наконец пошла риторика об "экономике простых вещей". Наконец перестали страдать… в виде прорывных проектов. Наконец перестали думать, что сейчас мы вытащим золотую рыбку и всем покажем. Наконец поняли, что красавчиками быть мало, нужно делать простые вещи, которые мы сейчас и начинаем делать.
Олег И. Гусев
