Хронология допинговых скандалов в нынешнем году поражает воображение любителей спорта с огромным стажем: под сомнением олимпийские медали Лондона и Пекина целого ряда казахстанских и российских тяжелоатлетов, допинг-пробы которых сразу после Игр объявлялись чистыми, а спустя четыре года и даже восемь лет вдруг оказываются положительными. К Олимпиаде в Рио не допущены целые национальные сборные России по отдельным видам спорта, то есть под удар подпадают не только обладатели сомнительных проб, но и чистые с точки зрения употребления допинга спортсмены.
Наконец, от Паралимапиады в Рио целиком отстранена вся российская сборная, а Международная Федерация по тяжелой атлетике продолжает громкие "разоблачения" выступлений тяжелоатлетов на Олимпиаде в Пекине в 2008 году. В среду, 24 августа, на сайте этой организации вывешен новый список атлетов с положительными повторными допинг-пробами, в котором 11 (!) из 15 фигурантов являлись призерами той Олимпиады. Воля ваша, но когда такое количество медалистов проходит сквозь сети антидопинговых структур сразу после соревнований и "всплывает" в этих сетях только спустя длительное время, поневоле возникает вопрос о качестве этих самых сетей.
А коль скоро есть сомнения в качестве антидопинговой системы, то неизбежны и сомнения в легитимности принимаемых ею решений. Андрей Кашечкин был одним из первых казахстанских атлетов, который попал в эти антидопинговые жернова еще в 2007 году – и, по его словам, с тех пор в мировой антидопинговой системе ровным счетом ничего не поменялось. Все то же отсутствие презумпции невиновности в отношении атлета, все та же зависимость атлета от людей, которые обязаны сохранять его допинг-пробы, следуя расписанным регламентам – но далеко не всегда этим регламентам следуют. А если их даже ловят на этом, атлет все равно остается крайним, потому что система всегда права. Это пункт первый, а если система не права, то пункт первый все равно останется пунктом единственным.
Очевидно, что эта система нуждается, мягко говоря, в реформах - но по доброй воле реформироваться не желает. Переломить ситуацию, при которой страны постсоветского пространства регулярно становятся мишенью для Всемирного антидопиногового агентства (WADA), по мнению Андрея Кашечкина, высказанного в интервью abctv.kz, можно только за счет выстраивания в этих странах мощной научной инфраструктуры, сопровождающей спорт высших достижений.
- Андрей, как вы относитесь к многочисленным допинг-скандалам в нынешнем году и, в частности, к отстранению российских паралмпийцев от Игр в Рио в полном составе?
- Конечно, у меня много вопросов, это волнует многих болельщиков: все-таки Олимпийские Игры нельзя использовать как средство шантажа. Атлет, в принципе, это биологическая машина, которая уделяет большое ежедневное внимание тому виду спорта, которым он занимается, а параолимпйцы еще больше этому уделяют внимание. Отстранение – это, конечно же, ненормально, не хотелось бы смешивать спорт и политику, потому что участие в Олимпиаде для каждого спортсмена – я не говорю даже о победе, о каких-то призовых местах - является важным событием. Атлет готовится к этим стартам четыре года, и когда в последний момент все решают за него, это, мягко говоря, неприятно. Тем более для параолимпийцев – людей, которым в обществе и так сложно, есть игры, где они могут самовыразиться. На таком уровне необходимо разбираться и все-таки апеллировать, не оставлять все как есть.
- Проблема в том, что решение было принято под самую Олимпиаду и времени апеллировать у многих не осталось.
- Это классика, я просто приведу свой будничный пример: каждый раз, когда надо было получить какой-то ответ от этих структур, он приходил, грубо говоря, в последний день. Там есть 21 день – и ответ приходил в пятницу, после окончания рабочего дня, 21 числа, скажем так. А соревнования должны были начаться либо в воскресенье, либо в понедельник. Это система, и, к сожалению, в каждой системе есть свои проблемы, система WADA, я считаю, вообще должна пройти глубокую модернизацию, потому что в этой системе, как я убедился на своем опыте, есть силы, которые прекрасно знают все ее недочеты и используют их против атлетов. Она не идеальна эта система, вообще, по большому счету, нужно сделать вывод из этой истории не только по параолимпийцам, но и в общем – что творится сегодня в мире спорта с этими скандалами.
И, в конце концов, нашим странам – я имею в виду страны СНГ – нужно открывать свои научные центры. Нашей стране нужен свой научный центр, свои лаборатории – и вот только при взаимодействии таком между нашими странами, скажем, Таможенного союза, необходимо создать свой научный центр, при нем институт, и вплотную работать с профильными министерствами, как это делает Англия, как это делается в Европе, как это делается в мире. Необходимо создать альтернативу WADA, мы не можем просто заглядывать в рот чиновников – что скажет WADA, ведь то, что говорит WADA – это политика. Спорт превращается в политику, к сожалению. И мы понимаем на таком примере, что ценности олимпийского движения сегодня просто отсутствуют в таких решениях.
- А как быть с признанием этого национального или наднационального центра? Это же палка о двух концах: с одной стороны, чтобы результаты его признавались, он должен быть аккредитован WADA, с другой стороны – он конкурент WADA, и если не получить аккредитацию, та же WADA будет оспаривать его результаты.
- Я говорю об альтернативе WADA, я не предлагаю равняться под WADA, на сегодняшний день, если мы будем равняться на WADA, в любой момент мы придем обратно к сегодняшней ситуации. Нам нужно иметь возможность отдельного исследования. Что такое WADA? Все мы понимаем, что там есть страны, которые своими бюджетами участвуют в существовании этой организации, и решения принимаются соответствующим образом. Я же сам был в арбитражном суде, презумпции невиновности там не существует. Нам нужна альтернатива, свои научные центры, альтернативные. Нужно создать такой уровень, когда речь шла бы, в конце концов, и об альтернативном антидопинговом союзе – но для этого нужна инфраструктура, без нее сделать это невозможно. Есть у нас специалисты, есть тренера, есть замечательные ученые, просто необходима инфраструктура, которой сегодня просто нет.
Вот пример - возьмем любые Олимпийские Игры, как правило, после них страна должна оставить что-то себе. Потенциал я имею в иду – возьмем Англию, после Лондона если мы посмотрим на последние четыре года выступлений, все английские атлеты добились очень больших результатов именно после олимпийских игр в Англии. В велоспорте команда Sky на протяжении уже пяти лет показывает замечательные результаты, если посмотрим на другие виды спорта – что творят сегодня британские атлеты, это все результат деятельности научных центров, инфраструктуры. И крупные международные соревнования – эта та платформа, которая позволяет их создавать. Научные, исследовательские центры. Сегодня мы понимаем прекрасно, что спорт шагнул очень далеко, и для того, чтобы быть на общем уровне, чтобы завтра не отбирались лицензии, потому что есть несоответствие, нужны научные центры, а к ним уже – антидопинговые лаборатории. Этого, на мой взгляд, нам сегодня не хватает, сегодня у нас дефицит научных центров, которые бы готовили атлетов. В Европе – обратная картина, я сегодня проживаю в Монако, здесь есть институт спорта, где готовят атлетов. А антидопинговая лаборатория должна быть дополнением к этому.
- Андрей, я правильно понимаю вашу мысль: при наличии научных институтов, которые будут развивать, скажем так, "чистые" технологии при подготовке спортсменов, поводов для допинговых скандалов станет гораздо меньше, потому что в допинге отпадет надобность, ведь есть технологии, с помощью которых можно будет помогать спортсменам "чисто" улучшать их результаты?
- Да, совершенно правильно, вот пример Англии, где была создана такая база после Олимпиады в Лондоне, она начала работать за два года до Олимпиады 2012 года и за шесть лет она удачно работает. Конкретный пример – это велоспорт, команда Sky, у которой есть четкая программа и направление развития. И давайте посмотрим – были ли какие-то вопросы по допингу к этой команде за последние 6 лет? Вопросов-то не было. Технологии, инвентарь – все двигается вперед, но необходимы условия атлетам: когда они будут созданы при поддержке университетов, при поддержке институтов, когда будет создана инфраструктура – именно эти составляющие и сделают результат. Необходимо образование в спорте, нельзя делать ставку только на то, что нам нужна хорошая антидопинговая лаборатория. Конечно, она нужна, но завтра у этой лаборатории могут возникнуть такие же вопросы, потому что лаборатория – это всего лишь филиал WADA, у которой могут легко забрать лицензию: сегодня она есть, завтра ее нет.
Нам же необходимо создавать свой пул – я говорю о странах Таможенного союза. У нас сегодня нет реабилитационной клиники ортопедии, на всем пространстве СНГ ее нет. И если случается какая-то проблема у атлета, то он вынужден проводить лечение за рубежом. Почему я на этом заостряю внимание: скажем, остается до соревнования два месяца, атлету нужно решать – выезжать ему на операцию на суставе или нет, если он откажется, то ему надо применять какие-то препараты, но для этого надо советоваться со специалистами. А при наличии такой клиники нет такой нужды, тогда специалисты могут проследить и подготовить. Почему надрывы происходят? Из-за неправильной нагрузки, а потом встает вопрос: к примеру, кортизол (биологически активный гормон, позволяющий обеспечить человека дополнительной энергией для решения сложных задач – прим. авт.) можно использовать или нет? В некоторых видах спорта его можно использовать, а в некоторых – нет. В велоспорте, допустим, он полностью запрещен. А кортизол дает положительный результат при длительном достаточно использовании – и это проблема, если его употреблять перед соревнованиями. Чтобы не доводить до этого состояния, необходимы специалисты, необходима клиника, институт. И создание такой инфраструктуры в виде научного центра необходимо, у нас его просто нет.
- Андрей, тут мы подходим к еще одной "странности" мировой антидопинговой системы: помимо страновой привязки, допинговые скандалы еще привязаны к определенным видам спорта. Тема допинга постоянно всплывает в тяжелой атлетике, в велоспорте, в теннисе в последнее время она всплывает. А есть такие виды спорта, как футбол и хоккей, достаточно энергозатратные, достаточно травмоопасные, но там нет допинговых скандалов. Эти виды спорта настолько чисты или их та же WADA просто не акцентирует на них внимания по каким-то причинам? И еще один вопрос – ситуация, когда в одних видах спорта какие-то препараты разрешены, в каких-то запрещены, насколько нормальна вообще? Закон-то в принципе должен быть одним для всех, без изъятий – и список запрещенных препаратов должен быть одним для всех…
- Начну с последнего вопроса: совершенно верно, все должны быть в абсолютно равной ситуации. Много версий по этому поводу есть, конечно же, многое зависит от федерации по тому или иному виду спорта. Насколько она сильна, федерация по тому или иному виду спорта, настолько будет меньше и скандалов. Я говорю о международных спортивных федерациях. В велоспорте еще много надо сделать для того, чтобы федерация функционировала нормально, есть много недопониманий. Федерация велоспорта, могу сказать, наименее защищенная, поэтому скандалы там вспыхивают чуть ли не при каждом старте. Все ждут заранее уже, когда будет новый скандал. То, что произошло перед Олимпиадой, прямо перед стартом, для меня это, честно говоря, не было неожиданностью. Это классика уже, когда перед стартом ты ничего не можешь сделать. При этом внутри любой федерации есть пул специалистов-врачей, от них многое зависит, ведь врачи могут аргументировать, почему именно этот атлет принимает кортизол, а в других видах спорта он запрещен. Есть федерации, в которых врачи ответственность берут на себя за это – и я считаю, это правильно.
В дальнейшем, чтобы таких скандалов не было в принципе, нужно, чтобы врач брал на себя ответственность - не гонщик, не атлет, который является биологической машиной. А условия для этой машины создают тренера и врачи. Если врач считает, что атлет болен и ему нужно прописать аспирин, то это ответственность врача – не спортсмена, не тренера, не помощника, не механика, не массажиста. Но вопрос в следующем – где взять такого специалиста, который возьмет ответственность и посоветует тот препарат, который на самом деле тебе необходим? И если за каждое такое решение ответственность будет нести врач, дисквалификации будут подвергаться врачи, а не атлеты, то поневоле будут создаваться институты, которые будут помогать этим врачам решать эти проблемы. Но все зависит от федерации, от ее уровня, от ее силы, а если мы смотрим сегодня на велоспорт, то основная масса скандалов происходила в тот период, когда приходили определенные группы, которые хотели там властвовать и повелевать. И происходили определенные скандалы.
- Получается, что у ФИФА – международной ассоциации футбола – лоббисткие составляющие сильнее, чем у международного союза велосипедистов?
- Не то, чтобы лоббисткие возможности выше, просто уровень самой организации выше, там собраны лучшие специалисты, бюджет отличается от велоспорта, поэтому при таком бюджете можно собрать специалистов высокого уровня. Но если мы сейчас будем ставить все на бюджет, это будет ошибочно. Я говорю о том, что при наличии хорошего бюджета намного проще, намного быстрее, если ты профессионал, организовать то дополнительное сопровождение, которое необходимо для профессионального атлета: научные центры, исследовательские институты. И как раз таки не разово, это должно быть системой, и эта система должна составить альтернативу WADA. Иначе без такой альтернативы подобные скандалы будут через четыре года, они повторятся через восемь лет, если отношения политические и дальше будут складываться в духе конфронтации, то сделать это будет очень легко – просто забрать лицензию, и дальше можно говорить сколько угодно о том, какие мы сильные и могучие. Но от этого результат не поменяется. Сейчас, я думаю, как раз хороший момент для того, чтобы всем нам – выходцам из СССР, задуматься, что необходимо делать и объединиться. И задуматься о создании такого центра – либо он будет единым, либо каждая страна сделает свой. Но для Казахстана такой центр спортивной медицины, антидопинговая лаборатория, научно-исследовательский центр – нужны. Это репутация, это престиж, помимо прочего, иметь такой центр. Который может отстоять наше видение, а когда федерация не может защитить своего атлета, конечно, грустно.
Я сам прошел через это, и могу сказать, что, в конце концов, сталкиваясь со всем этим, ты чувствуешь себя одиноким. Потому что федерация с этим ничего поделать не может, и, в конце концов, атлет остается наедине со своими вопросами - и мало кто может оправиться после такого шока. А если мы говорим о паралимпийцах, то там это особенно актуально, потому что это люди, которые хотят найти какую-то отдушину в спорте, показать себя, самореализоваться – а их просто оставляют за бортом, и страна не имеет никакого решения в данной ситуации. Сегодня что можно сделать – просто проанализировать, на мой взгляд, эту ситуацию: что произошло, собственно, а следующий этап – это создание альтернативы WADA, иначе эта история продолжаться.
- Андрей, как не крути, часть существующей системы все равно перетечет в реформируемую, но в нынешней системе есть много нюансов, которые вызывают массу вопросов - в ситуации с Ильиным это повторные допинг-пробы: первый тест после Лондона ничего не показал, первый тест после Пекина – тоже. Но спустя четыре года после Лондона и спустя восемь лет после Пекина вдруг всплывают повторные пробы, которые вдруг оказываются положительными. Но у любого инцидента есть срок давности, никто ведь не рассматривает ДТП спустя восемь лет после его совершения – почему в системе мирового спорта такого нет? Насколько вообще это правомерно юридически, если спортсмен однажды доказал свою чистоту после конкретного соревнования, а к нему возвращаются снова и снова?
- Я вам скажу так – юридически есть графа о компетенции сопровождающих пробу лиц, о врачах, есть графа, где ты даешь разрешение исследовать пробы через определенное количество времени. Ты с этим согласен - да или нет. Ты можешь выбрать – да или нет.
- Но спортсмен остается незащищенным в каком плане: он сдает свои пробы сразу после Олимпиады – и у него нет возможности контролировать сохранность и целостность пробирок с этими пробами…
- Так об этом и речь… Вот смотрите: когда у меня допинг-тест в 2007 году брали, то приехали во время моего отпуска, и там было много нарушений, связанных с протоколом. Есть регламент, где процедура прописывается тщательно, и если она нарушается только в одном пункте, то процедура аннулируется. Пробы взяли у меня в Турции, и после взятия их у меня эти пробирки просто пропали из поля зрения. Было два инспектора - как они их везли в лабораторию, каким путем, в каких условиях – это тоже остается до сих пор неизвестным. Когда дело дошло до судебных разбирательств и судья задает вопрос о том, как это все доставлялось, каким транспортом, потому что там важна температура, это кровь, и там тоже должен быть определенный регламент, мы понимаем в какой-то момент, что есть расхождения с этим регламентом, что весь этот регламент просто куда-то потерялся. Это был 2007 год, десять лет тому назад, и если поднять мои интервью и моих юристов того времени и сравнить с сегодняшней ситуацией – никакого прогресса в этой области нет. Ровно ноль изменений – и никто из этой истории никаких выводов не сделал, никто не задумался над тем, почему атлета отстранили при грубых нарушениях с его пробами.
Мне тогда было предложено пойти в Страсбург – в суд по правам человека, но я понял, что если я пойду на это, то на моей карьере поставят крест, я просто не смогу выступать, мне нужно было определиться… И это касается каждого атлета – с тех пор, как ты отдаешь пробирки инспекторам, твоя судьба в их руках. А человек – это человек, никто от этого не застрахован, презумпции невиновности там нет. В моем случае в 2007 году температура транспортировки пробирок была совершенно не той кондиции, которой должна быть по регламенту, не учитывалось в моем случае, что если один из двух комиссаров на какое-то время остается один на один с пробирками, то процедура аннулируется. Там было очень много таких вещей, за счет которых эта процедура должна была быть аннулирована. Но этого не произошло, а спустя 10 лет ситуация повторяется, но уже в другом масштабе – на уровне страны, когда Россию не допускают целиком, когда медали наших атлетов оспариваются. И если сегодня не задумываться об этом, не сделать правильных выводов, то эта ситуация повторится через четыре года и через восемь лет.
Но для чего нам ждать еще четыре года, когда мы можем сегодня уже выявить недостатки и не разбираться, кто прав, кто виноват, а взять и создать альтернативную инфраструктуру? И общаться с иностранными экспертами, приглашать их сюда, демонстрировать, какой есть прогресс. Это, в конце концов, имиджевый проект: да, мы за чистый спорт, да, у нас технологии не такие, как у вас – они у нас даже могут быть и лучше. Но спорить с существующей антидопинговой системой бесполезно: идти, доказывать что-то через суды – очень сложно, это бесполезная трата времени. А у атлета нет времени, его карьера скоротечна, для него каждая минута дорога. И если мы не можем ничего сделать сегодня, то давайте думать о будущем. Причем о ближайшем: Олимпиада в Токио не так далека, как кажется…
Дмитрий Покидаев
