Согласно официальной статистике, из девяти миллионов трудоспособного населения занятыми считаются 8,6 миллиона человек, и порядка 400 тысяч остаются неохваченными рынком труда. В структуре занятых 6,5 миллиона человек – наемные работники, еще 2,1 миллиона человек относят себя к самозанятым.
Безработные и самозанятые формируют так называемую группу риска – людей с непостоянным или с низким доходом. Нормативы разделяют их на непродуктивных самозанятых, неформально занятых наемных работников и на безработных (часть неактивного населения, которая выпала из рабочей силы, но готова работать). По официальным оценкам, в категорию риска попадает миллион человек из девятимиллионного экономически активного населения.
Поясним, что статус самозанятых – абсолютно домашнее изобретение и включает в себя работников семейных предприятий; лиц, работающих на индивидуальной основе без найма работников; членов производственных кооперативов; работодателей. В мировой практике эти категории выделены в отдельные группы, понятия "самозанятые" нигде в мире больше нет. И тем более наша собственная инициатива – разделение самозанятых на непродуктивных и продуктивных. Критерием продуктивности является доход свыше 28 тысяч тенге в месяц, и насколько правилен подход к определению – поле для дискуссии, полагают экономисты.
Проблема самозанятых – одна из самых острых в обществе и в экономике. Как недавно отмечала бывший министр труда и социальной защиты Тамара Дуйсенова, собираемость налогов у самозанятых составляет лишь 2%. Они фактически не перечисляют деньги в пенсионный фонд и в фонды медицинского и социального страхования. Затраты по их лечению, пособиям и по будущей пенсионной поддержке фактически ложатся на бюджет, хотя категория самозанятых не является социально уязвимой. Соответственно, неформально занятые казахстанцы нуждаются в легализации, и профильное министерство вступает за изменения в законодательстве по рынку труда – получить право применять фискальные меры для стимуляции граждан показывать доход и платить налоги.
Центр "ТАЛАП" презентовал исследование "Актуальные вопросы рынка труда Казахстана", в котором проанализировал рынок труда и пришел к неожиданным выводам. Хотя официальная статистика формируется по мировым стандартам и вполне легитимна, другие базы данных показывают иную картину на рынке труда. Согласно данным исследования, в группу риска попадает от 2,2 миллиона до 3,4 миллиона человек, или от 24% до 37% экономически активного населения страны. Это существенные цифры и существенное отклонение от официальных данных.
Разрыв в данных обозначили несколько источников. Во-первых, в начале прошлого года
министерство труда и социальной защиты провело подворовой обход, фактическую перепись большой группы населения. Обход показал, что разные государственные структуры дают отличные друг от друга данные по безработным и самозанятым.
Например, в IV квартале 2017 года комитет по статистике путем статистического обследования получил 439 тысяч безработных. Центры занятости акиматов через регистрацию и учет насчитали за этот же период 129 тысяч безработных, а министерство труда и социальной защиты через подворовой обход – 258 тысяч человек.
Неформально занятые у статистиков и министерства тоже не совпадают: 382 тысячи человек насчитывает статистика, обход показывает 1,5 миллиона человек. Непродуктивно самозанятых у комитета по статистике получилось 256 тысяч человек, по итогам подушевого обхода – порядка 1,1 миллиона человек.
Идентичная картина по безработным. В центрах занятости зарегистрировано 129 тысяч безработных, по итогам обхода – 258 тысяч человек, по данным статистики – уже 439 тысяч человек.
Как отмечают эксперты, официальные данные рассчитываются в соответствии с мировыми стандартами и вполне легитимны. Проблема – в однобокости исследуемых баз данных. Например, статистика по самозанятым формируется на опросах населения, а не по данным ЕНПФ и Государственного фонда социального страхования (ГФСС). По данным ЕНПФ, при общем числе занятых в 6,3 миллиарда человек число вкладчиков, сделавших 12 взносов за 2016 год, составляет 1,4 миллиона человек. Вкладчиков, сделавших хотя бы один взнос, – 5,8 миллиона человек. Получается, что часть безработных скрыта в неактивной части населения.
Другая проблема запутанной статистики – в отсутствии внятных инструментов формализации самозанятых. Высокая нагрузка на фонд оплаты труда никак не толкает самозанятых показывать доходы и через них учитываться в той или иной группе занятости. И до сих пор не понятно, какие изменения предлагаются в налоговой политике для формализации этой части населения.
Министр труда и социальной защиты населения Мадина Абылкасымова на заедании правительства в феврале сообщила, что "будут предусмотрены меры налогового стимулирования при выходе самозанятых из тени и упрощения налогового администрирования. В свою очередь министр национальной экономики Тимур Сулейменов тогда же, в феврале заявил, что нужно стимулировать переход людей, не имеющих постоянного источника заработка, в "светлый" сектор экономики, чтобы они платили пенсионные взносы (10%), либо предусмотреть для них условный фиксированный платеж: 10-15 тысяч тенге в месяц.
Есть еще и технические моменты. Так, официальная статистика фиксирует снижение числа самозанятых лиц. В I квартале 2016 года непродуктивно самозанятые сократились сразу на 213 тысяч человек. Интересно то, что почти на это же количество увеличились лица, не входящие в состав рабочей силы.
В "ТАЛАП" ситуацию связали с изменением методики подсчета.
"Мы подозреваем, что произошло очень серьезное изменение методологии, и приличная статистика по самозанятым может объясняться тем, что из-за пересчетов растут другие категории. Причем до конца не понятно, какие категории могут быть отнесены к новым категориям, – поделился сомнениями руководитель центра "ТАЛАП" Рахим Ошакбаев. – В 2016 году по новой методике Минтруда большая часть "непродуктивно самозанятых", не вставшая на официальный учет в качестве безработных, была отнесена к "неактивным", что позволило сохранить общий уровень безработицы в 5,1% вместо роста до 6,4%".
Что касается безработных, то разночтения в их количестве – отсутствие детального изучения вопроса и интеграции баз данных заинтересованных министерств. Исследование отмечает, что не все безработные обращаются в центры занятости, хотя ищут работу. Комитет по статистике выяснил, что основными способами поиска работы в IV квартале 2017 года оказались: обращение за помощью к друзьям или родственникам – им воспользовались 247 тысяч человек; на втором месте – поиск работы через Интернет, к нему прибегли 221 тысяча человек; 186 тысяч человек сами размещали объявления в открытых источниках. Лишь 53 тысячи человек обращались в центры занятости.
Анализируя рынок труда, в "ТАЛАП" называют ключевые проблемы в сборе и анализе данных. Во-первых, требование отмечаться не реже раза в 10 рабочих дней в центре занятости является препятствием для регистрации безработных. "ТАЛАП" предлагает пересмотреть требования с учетом наступающей цифровизации и перевести регистрацию в онлайн.
Во-вторых, разделение самозанятых на продуктивных и непродуктивных на основе ниже или выше прожиточного минимума не отражает реальную ситуацию. Предлагается использовать в качестве основного критериия продуктивной самозанятости регистрацию и осуществление деятельности в рамках ИП.
В-третьих, отсутствуют достоверные данные о численности наемных работников, занятых неформально и на минимальную зарплату. Предлагается открыть обезличенные данные ЕНПФ и ГФСС для анализа, и на их основе формировать статистику по неформальной занятости.
В-четвертых, отсутствует статистика по потенциальной рабочей силе, тех, кто никогда не был ни занятым, ни безработным, но готов работать. По мнению экспертов "ТАЛАП", в рамках обследования следует формировать более детальные данные о причинах такой неактивности.
Ну и, конечно, исследование делает выводы. Вывод первый: достоверно неизвестно, какая ситуация на рынке труда. Вывод второй: условная группа риска – люди с низким доходом и без социальной поддержки составляют 1/3 рабочей силы. Вывод третий: ни общество, ни правительство не имеют понимания о государственной политике в сфере занятости, которая сейчас сводится к учету и регистрации самозанятых. Вывод четвертый: действующая система налогообложения максимально дестимулирует формализацию трудовых отношений. В 2017 году совокупные налоги составляли 32%, к 2020 году они вырастут до 38%.
Необходимо уйти от практики контроля, выявления и наказания – к пониманию того, что требуется для создания эффективного рынка труда, и создать для этого комфортные условия.
Татьяна Батищева
