– Режиссер Жан-Люк Годар в одном из своих интервью говорил, что целые дни смотрел фильмы в кинотеатре, но ему не нравилось то, что он видел, поэтому он решил снимать сам. В Вашем случае как появился проект DIGISTAN?
– Ранее я был на YouTube с проектом, когда мы случайных прохожих с улицы отправляли в другие города. Это было до эпохи активного развития YouTube в Казахстане и прошло достаточно спокойно и тихо для аудитории. Хотя некоторые выпуски набирали по несколько сотен тысяч просмотров.
Я очень долго думал, с каким контентом прийти на YouTube. Честно сказать, ничего придумать не мог и особо туда не лез. Недавно мы летели в Южную Корею с Бейбитом Алибековым, а перед этим Ринат Балгабаев рекомендовал мне послушать российский KuJi-подкаст. Я слушал этот подкаст, причем в аудиоверсии, иногда закатывался смехом. Мне нравились вещи, которые говорили ребята, и я подумал, какой прикольный формат. Бейбит обратил внимание, что я постоянно в наушниках, заинтересовался, я ему дал послушать. Мы вернулись в Алматы, и Бейбит стал настаивать, чтобы мы сделали что-то подобное в Казахстане. В один из дней я выходил с тренировки, позвонил Алибеков и сказал: "Я нашел камеры, комнату. Давай садиться и записывать". Так появился первый выпуск, который был загружен на YouTube. По реакции аудитории я понял, что, в принципе, людям интересен такой формат. Удивился нереальному количеству хейта – ненависти в комментариях, но при этом, по моим меркам, было огромное количество просмотров, и я подумал, почему бы не продолжить.
Мы записали вторую программу, уже со зрителями потом собрали. Мы видели, как люди хотят попасть на запись, как идет драка за свободные места. Условно говоря, в зале 50 мест, а на них претендует 500-600 человек. Многие пользователи привыкли, что существует жанр интервью, когда журналист своего рода выступает прокладкой между монологом интервьюируемого. Я журналист по образованию и понимал, что интервью это всего лишь один из жанров журналистики, поэтому мы решили, что будем записывать в формате свободного разговора. Аудитории был не привычен этот формат, но думаю, постепенно мы их приучим.
– Есть ли у вас обговоренные роли с Бейбитом, по типу разности взглядов, за/против?
– Заранее обговоренных ролей нет, есть образы, которые выстраивались годами. При этом я противоречу своему образу в Инстаграм и на Фейсбук. Наверное, более-менее приближенный к жизни я в Фейсбуке: рефлексирующий и застенчивый. В Инстаграм более прилизанный образ, немного отфотошопенный, там чаще появляется моя семья, потому что это приветствуется аудиторией. Мат я оставил фактически только для Телеграма, хотя в жизни его употребляю значительно часто.
YouTube – аудитория немного другая, она более молодая, у нее, в принципе, все начинается с хейта. Поэтому там я не стесняюсь, у меня образ человека, который вызывает раздражение и на фоне людей, которых приглашаем для участия в программе, мы выглядим немного наглыми и глупыми, какими, я надеюсь, в жизни не являемся. Это намеренный образ, он позволяет немного оттенять приглашенных гостей, на нашем фоне они выглядят выигрышно. Эту роль берем на себя специально, люди пишут, я смотрела ваши другие интервью и DIGISTAN – это два совершенно противоположных мира, как будто два разных человека. Я достаточно искренен на разных площадках, в этом случае есть дополнение к динамичности видео, могу перебить, глупо пошутить, обозвать аудиторию не очень умными людьми, когда ты ее немного провоцируешь и это нормально.
– Какая аудитория у проекта DIGISTAN?
– Это аудитория Бейбита Алибекова, потому что мы выходим на его канале. Они знают Бибу достаточно давно, они привыкли, что он обозревает машины, берет интервью, в которых тоже перебивает людей. Меня они только открывают, поэтому эту аудиторию я еще не разложил по полочкам, вышло всего четыре программы и 60% комментариев звучат так: "Пожалуйста, уберите этого мальчика". Речь идет обо мне.
– Как вы относитесь к критике?
– Абсолютно спокойно. Я больше двадцати лет работаю в публичном поле и сталкивался с хейтом, когда детей, которые сейчас костерят меня в комментариях, еще в помине не было. Поэтому я вступаю в переписку, вежливо подкалываю их, и люди часто теряются. Они привыкли, что о нас можно говорить все, что угодно, и мы никогда не ответим. Но я не такой!
По образованию я радиожурналист и в свое время понимал, что с такой внешностью далеко не уедешь. Писать талантливо у меня тоже не всегда получается. Поэтому я решил делать акцент на дикцию, на голос и понимал, что мое место за кадром. Все это получалось до определенного момента, когда, в принципе, мне уже стало все равно: страшненький, и так сойдет. Принял себя, это откровенно видно по кадру. Мне не надо никому ничего доказывать, особенно аудитории на YouTube, я кайфую, мне нравится наш проект. В этом отношении давно не сталкивался с ненавистными комментариями и понял, что аудитория на Facebook и Instagram очень благосклонна ко мне, у меня как таковых хейтеров практически нет, фактически маленькая Швейцария в моем мире. А YouTube это новый мир, это Казахстан, с которым я сталкиваюсь в повседневной жизни. Ничего страшного в этом не вижу, думаю, мне хватит терпения пересидеть и через некоторое время аудитория меня полюбит. Не полюбит, пойду дальше, в "Одноклассники"
– Вы просматриваете свое видео?
– Практически нет. Объясню почему. У нас – профессиональных журналистов есть огромная проблема, это шоры, которые нам навязали, что кадр и свет должны быть выставлены определенным образом, журналист должен говорить то-то, не должен иметь собственного мнения. Почему журналисты проигрывают в этой борьбе с блогерами и YouTube? Потому что людям, которые туда пришли, ничего не знают об этих правилах. Им важен контент, который они производят. Из-за скорости, с которой они его производят, они обыгрывают все СМИ. Мы должны понимать, что просто не можем выпустить халтуру. Именно поэтому я не смотрю наши выпуски, если бы подошел к этому с точки зрения журналистики, которой учился на 31 канале и КТК, на программах "Информбюро" или "Вечерние новости", я бы просто взял ножницы и начал бы резать, монтировать и из полутора часов осталось бы 15-20 минут. Но проблема в том, что мне нужно не напрягаться, без монтажа сливать весь выпуск и просто смотреть, что из этого получится. Думаю, постепенно требования к качеству будут расти. На съемках пятой программы была профессиональная команда, свет, чего не было в первых выпусках, когда мы просто сели за стол и начали разговаривать. Все эти вещи будут играть роль, просто потому что по-другому не можем, но отсматривать и садиться на монтаж я не хочу, мне нужно довериться молодым ребятам.
– Какие ставите цели по просмотрам?
– В среднем программу просматривают 60 тысяч человек и для меня это громадные цифры. Для Бейбита это небольшие показатели, потому что обзор машин или некоторые интервью набирают под миллион просмотров. У меня нет цели, чтобы нас смотрело большое количество людей. Вряд ли бы стал приглашать министра здравоохранения, потому что интервью с ним посмотрит гораздо меньше людей, чем со звездами социальных сетей. Но вопрос в том, что я хочу звать интересных мне людей, чтобы YouTube-аудитория открывала их на других площадках.
Условно говоря, та же Майя Акишева достаточно популярна в ФБ и Инстаграм, пришла к нам и мне писало огромное количество людей, типа "как я раньше не знала эту девушку, я для себя открыла этого человека". Считаю, что моя задача в этой ситуации выполнена, несмотря на то, что практически не давал ей слово вставить. У нас была задача, чтобы люди узнали кто такой Джохар Утебеков, который известен на ФБ, но не представлен в Инстаграм и YouTube. Мне очень нравится Ринат Балгабаев и хочу, чтобы у Рината было больше почитателей на других площадках и я знаю, их станет больше. Кросс-платформенность – это путь к выживанию, когда не концентрируешься на одной площадке. Мы понимаем, что ФБ постепенно теряет свои позиции, Инстаграм еще держится, но существуют Telegram и YouTube, а последний является самой быстрорастущей социальной сетью на сегодняшний день.
– По какому принципу вы выбираете гостей?
– Мне интересны гости, которых не сильно много в социальных сетях, при этом мы всегда соблюдаем баланс. Условно говоря, мы приглашаем Динару Сатжан и Рината Балгабаева и понимаем, что аудитория Динары узнает кто такой Ринат и наоборот. Многие думают, что небольшое число блогеров полностью захватили этот рынок и никому не дают прохода. На самом деле это не так, потому что мы готовы делиться и рекламными деньгами и аудиторией с людьми, которые нам симпатичны, все равно же мы всех не окучим. Это ведь классное время, раньше были звезды телевидения, кино и политики. Сейчас благодаря социальным сетям стало большое количество известных людей и путь к вершинам стал более быстрым. Мы не говорим о хейте или хайпе, когда люди с помощью скандалов пытаются взобраться на олимп, который у них в голове. Мы говорим о нормальных людях, которые хотят рассказывать о своей профессии, о врачах, об учителях, маркетологах.
"Тушить пожары не берусь"
– Недавно вы пригласили в программу министра здравоохранения Елжана Биртанова. Почему именно его?
– Потому что в сентябре запускается обязательное страхование в Карагандинской области. А с нового года – по всей республике. Шума уверен будет много. Я уверен, половина людей, которые будут смотреть видео с Биртановым умрут со скуки. Но проблема ведь в том, что это твоей жизни касается, чувак! У тебя берут деньги с зарплаты и ты должен понимать на что они пойдут, как ими пользоваться, если что-то случиться с твоим здоровьем. Тупость аудитории в том, что она не понимает, что те болезни, с которыми сейчас сталкивается взрослое поколение, они обязательно тоже с ними встретятся и министр здравоохранения может подстелить соломку, чтобы тебе не так больно было падать.
Недавно я летел в самолете с ребятами из Акорды, они говорят, мы меняемся, становимся более мобильными, готовы к конструктивной критике. Я говорю, приходите к нам и объясните решения, которые принимаете. Но пока они только декларируют свою открытость.
Елжан Биртанов согласился с первого раза, я просто написал ему на Фейсбук, не было долгих процессов переговоров, списка предварительных вопросов, было оговорено только место и время. Он даже ни одной программы не видел, даже с Айжан Байзаковой. Таким должно быть правительство, которое заявляет о своей открытости и хочет донести до населения решения, которые они принимают. В этом отношении я бы с удовольствием поговорил и о пенсионной реформе, преобразовании органов внутренних дел. Часто чиновники считают, что должны давать интервью "Хабару" и "Казправде". Они не понимают, что их дети давно не смотрят и не читают данные ресурсы, а сидят на YouTube.
– По вашему мнению, как чиновникам правильно взаимодействовать с населением в социальных сетях?
– Честно говоря, личные аккаунты министров и акимов превратились в большую жалобную книгу. Поэтому я не могу привести пример акима или министра, который на мой взгляд, был бы реально живой. Они все равно превращают Твитер, Фейсбук, Инстаграм в филиал Казправды. Они очень кондовые. Это большая проблема, потому что чиновники перестают выглядеть людьми и проблема в том, что у населения нет запросов, чтобы они были нормальными людьми. Они не производят впечатления людей, которые ходят в кино, в рестораны, любят своих жен. Они взяли на себя образ человека, который в режиме 24/7 думает о народе. Но мы ведь понимаем, что это не так, это искусственный образ и в этом отношении мне более-менее близок Габидулла Абдрахимов. Он пытался быть человеком. Я могу по-разному к нему относиться, быть невысокого мнения о PR-способностях, но я понимаю, что он человек и действительно имел большое количество сторонников, которые искренне его любили за то, что он оставался человеком. Но это сработало в обратную сторону.
Образ Асета Исекешева, выстраиваемый в социальных сетях, был приторно-сладким. Образ, который выбрал Касым-Жомарт Токаев, это достаточно облегченная версия Казинформа или другого госагентства. Там тоже нет жизни, есть искусственный цветок, который периодически поливают сверху, а хочется жизни. Почему социальные сети некоторых людей очень интересны? Потому что они допускают тебя к части своей личной жизни, переживаниям.
– Как часто к вам обращаются чиновники с просьбой "потушить пожары"?
– Раньше часто обращались. Дело в том, что я не берусь за пожары. Они должны понимать, что в профессии, которую я представляю – PR, ты годами выстраиваешь репутацию, чтобы в случае пожара она вывела из беды. Это означает, что ты не приглашаешь специалиста, когда у тебя все плохо. Ты приглашаешь его заранее, чтобы он выстраивал коммуникации. Мне нравится повседневная рутинная работа по выстраиванию репутации, которая тебя в будущем защитит, а бежать сломя голову в случае пожара это не мое. Это к другим специалистам, пожалуйста.
Свободный график
– Сколько лет вы уже работаете в свободном графике?
– Немного, я ведь возглавлял сеть южно-корейских кофеен, где у меня было право подписи и поэтому не мог далеко уезжать. Покинул их полтора года назад. В целом, со свободным графиком работаю последние лет десять, но потом я этот отпуск сам для себя заканчиваю и выхожу в офис. Сейчас ведем переговоры, чтобы я снова попробовал выйти в коллектив. Я приемлю и полный рабочий день, и свободный график.
Условно говоря, в моей профессии нет позиции, где я бы мог официально получать около 10 млн тенге в месяц. Это сумма, необходимая мне для проживания. Для того, чтобы я не о чем не беспокоился и работал на одном месте не отвлекаясь ни на что другое. Поэтому я бегаю по рынку, работаю с несколькими клиентами, чтобы заработать эту сумму. Чтобы были деньги, которые можно отложить на будущее своих детей, заплатить за их образование, чтобы в путешествиях не думать, как я буду завтра кормить свою семью, может быть не поехать в этом году отдыхать. Чтобы позволить этот уровень комфорта, мне нужно диверсифицировать свою деятельность и постоянно быть в тонусе, при этом двигаться никого не предавая и не подставляя, не демпингуя и не подводя людей по взятым обязательствам. Это очень сложная задача. Не один работодатель на сегодняшний день не может позволить меня на полноценный 8-часовой рабочий день. Слава богу, мои клиенты это понимают, самое главное, чтобы я не относился к ним по остаточному принципу.
– Почему вы ушли из Angel-in-us?
– Это было решение акционера Нурлана Смагулова. Он сказал, что я сделал все, что от меня требовалось, он нашел другого управляющего с 20-летним опытом, которому я должен уступить место в кофейне. На тот момент я был к этому не готов, потому что считал, что не закончил многие вещи там, был немного шокирован и подавлен, но это решение человека, которого я сильно уважаю, поэтому просто подчинился его воле. Иногда приходится наступать на горло собственной песне.
– Был ли этот опыт полезен?
– Конечно. До этого у меня не было операционного опыта, я никогда не видел бизнес изнутри и понял, что часто клиенты ненавидят консультантов со стороны, потому что пока не углубишься в бизнес, многих вещей не поймешь. Поэтому когда мне говорят, вы можете дать консультацию, мы заплатим 200-300 долларов за час, я понимаю, что это деньги, пущенные на ветер. За час выслушиваешь человека и говоришь ему абсолютно банальные советы, типа, а вы устраиваете акции, а вы работаете с купонаторами и все остальное. Потому что ты не углубляешься в бизнес, ты не можешь понять его даже по рассказам. Я понимаю, когда говорят, мы пригласили консультантов, заплатили кучу денег, но они ничего не сделали. В первую очередь это твоя вина, потому что консультанты зачастую поверхностные, они не интегрируются в бизнес, а за полтора года, которые я проработал в кофейне, видел много проблем, которые не увидел бы ни при каком раскладе, придя консультантом или пообщавшись с человеком в течение часа.
– Вы хотели бы вернуться в операционный бизнес?
– Нет. У меня сейчас есть небольшая доля в Tutti-Frutti и у нас с основным владельцем четко распределены роли, я не нанимаю персонал, каждый день не разбираюсь с воровством, со списанием продуктов, СЭЗ. Это такой кайф. Я занимаюсь тем, в чем я силен – коммуникациями. Но это не означает, что завтра я не пересмотрю свое отношение. Сейчас идут переговоры с несколькими работодателями, которые хотят видеть меня в своей команде. Могу согласиться, могу отказаться. На данном этапе жизни могу себе позволить выбирать тех ребят, с которыми хочу двигаться дальше. И слава Всевышнему, такие ребята еще не кончились!
– Спасибо за интервью!
Майра Медеубаева
