Предприниматель Болатбек Нажметдинулы владеет группой компаний под общим названием Dala – сюда входят экспедиторские услуги по Казахстану, странам СНГ и за рубежом, завод железобетонных изделий. С недавнего времени интенсивный яблоневый сад DALA-FRUIT.KZ с хранилищем и цехом по производству натурального яблочного сока. Год назад интенсивный сад посетил президент Казахстана Нурсултан Назарбаев. Бизнесмен признался: с удивлением узнал, что его выдвинули на национальную премию "Народный любимец" в номинации "Фермер года", предположил, это его активность в соцсетях дала повод, и пока он лидирует в голосовании.
Поймать Болатбека Нажиметдинулы (в 2012-м он сменил фамилию Алиев на Нажиметдинулы) для интервью оказалось делом непростым: вот он публикует пост о поездке по Германии, через день уже с выставки сельхозпродукции в Астане, затем активно рекламирует свой новый товар – свежевыжатый сок в необычной упаковке с краником, но уже из алматинского супермаркета. Но в итоге он рассказал, как после десятилетия работы в транспортной сфере, высоких государственных должностей, ареста своего подчинённого (был и такой пункт в биографии) начать всё с начала.
От перевозок к сохе
– У Вас долгое время была транспортная компания, почему вдруг сельское хозяйство?
– Не только транспортная компания, у меня ещё была продажа в большом количестве легковых, грузовых автомобилей и автобусов. Машины мои ездят по Европе, мне приходится самому иногда там бывать. И я вижу, что происходит там: как возят, как люди живут, как они яблони выращивают, как виноградники разбивают и другие культуры. И я говорю, почему у нас такого нет в Казахстане? Почему мы не можем сделать, почему постоянно охаем-ахаем, что у нас такого нет? Нас с братом к земле отец приучил. Мы скот держали, огород держали, мы из Шолаккоргана (райцентр самого северного Сузакского района Туркестанской области. – Прим. авт.). Мы аульские парни. Нам в городе тесно, мы хотим пространство – беспредельные степи. Кстати, DALA в названии моей компании переводится как степь. И, когда я ушёл с госслужбы, мы взяли землю и потихоньку начали осваивать. Сначала три гектара, потом шесть гектаров, потом больше-больше. Сейчас уже больше 200 гектаров имеем под управление. И я думаю, что это не так уж много, и я могу больше делать. На одном гектаре 2500 деревьев, и у меня больше чем 500 тысяч деревьев, и я хочу на следующий год до миллиона деревьев посадить в общей сложности. Этот бизнес я полюбил. Бизнес тяжёлый, конечно, связанный с землёй, никто не хочет туда идти, все хотят готовое. А пахать – нет. Когда мы увидели, что там трудно, мы уже бежать обратно не могли, было поздно. Мы уже находились не на берегу. Если бы я знал, что будут такие проблемы, барьеры, я бы отказался. Но теперь уже назад идти поздно, теперь только вперёд и расширяться.
– О каких барьерах идёт речь?
– Их очень много – начиная с климатических условий и заканчивая чиновниками и людьми, которые не имеют квалификации. Это всё барьеры против того, чтобы развиваться. Климатические условия – у нас стабильной погоды нет, поэтому вообще растениеводство рискованный бизнес. Чиновники – это каста людей, которая загружена своими проблемами, задачами, и они считают, что они важнее, чем мы все вместе взятые. Хотя я изнутри знаю, потому что я же в этой структуре был. Даже глупое решение своё считают правильным. Большая проблема также – это отсутствие квалификации. Многие не хотят учиться именно по нашей специфике, и плюс у нас потенциал по обучению в существующей системе профессионального образования не даёт той квалификации, которая необходима сейчас.
Рынок кадров пуст
– В каких сельхозкадрах Вы сейчас испытываете наибольший дефицит?
– Мне нужен агроном, техники, инженеры-технологи, операторы по обслуживанию систем капельного орошения. Специалистов нужного мне уровня просто не выпускают.
– Ну, допустим, специалист есть и он соответствует Вашим требованиям, сколько он будет получать?
– В зависимости от того, что умеет. Если он разнорабочий, он получает мало, как и везде. А если он хороший специалист, мы его будем, конечно, "качать" зарплатой, чтобы удержать у себя. Дело в том, что дефицит кадров заставляет имеющихся специалистов ценить себя больше, чем они есть. Если он стоит рубль, он хочет 10 рублей. Иногда нам даже приходится отказываться от таких людей. Но рынок кадров – он пустой. Государство вкладывает деньги в госпрограммы, но мы не успеваем их осваивать, потому что отстаёт сопровождение кадрами. У меня так по всему бизнесу. Вот я построил завод ЖБИ, он самый большой в южных областях, но мы страдаем от дефицита кадров. И то же самое по транспорту, и то же самое по сельскому хозяйству.
– И как Вы выкручиваетесь?
– Переобучаем. Вот на сегодняшний день я готов взять на работу молодого человека – студента или выпускника, оплатить ему полугодовое обучение и проживание в Италии, для того чтобы он потом мог обслуживать мой холодильник – хранилище для яблок. Там надо регулировать состав кислорода, углекислого газа, этилена – то есть химия и физика. Но если я его сейчас обучаю, через год он скажет, что его переманивают в другую фирму на бОльшую зарплату. И мне Трудовой кодекс мешает его держать у себя даже по контракту. Каждый раз учить, тратить время и получить кадр, который через год начнёт качать свои права, потому что он единственный в регионе, у нас такие риски тоже есть.
У бизнеса женское, но одинокое лицо
– А какие шансы на бизнес у женщин в нашей стране?
– Я считаю, что женщинам намного легче. Я больше доверяю женщинам, чем мужчинам, и меня в бизнесе окружает больше женщин, чем мужчин, потому что они более честны. Они порядочны. И знают, что такое ответственность.
– А пример успешных бизнесвумен можете привести?
– Не акцентировал на этом внимание, но женщина замыкает на себя семью и детей, поэтому есть успешные женщины, но в основном они одинокие. А кто связывает свою жизнь с семьёй и детьми, уже всё у неё больше моральных обязательств, чем у мужа. Среди моих оппонентов по бизнесу много женщин.
Бизнес с нуля в Казахстане – реальность
– С какими деньгами можно стать успешным бизнесменом в нашей стране? Вы брали кредиты или у Вас был уставной капитал?
– У меня вообще был такой момент, что в 2000 году меня арестовали и выпустили из СИЗО через три месяца голым. Я обратился к друзьям, и они мне дали чуть-чуть денег. Мой бизнес начался с этого. Поехал в Германию, купил пару машин – автобус и грузовик. Но я настаиваю, что успех в бизнесе зависит не только денег – важнее настырность и желание.
– То есть Вы считаете, что в нашей стране реально начать бизнес с нуля?
– Да, это реально можно сделать.
– Какая государственная программа, на Ваш взгляд, сейчас реально работает?
– Сейчас государство очень много денег выделяет. Господдержка есть, субсидирование возмещает, тебе субсидируют даже процентную ставку. Когда мы брали первые кредиты, там были драконовские проценты. И тогда выбора не было, и банков было мало.
– Вы всё-таки брали кредиты?
– Да, брал, и тогда мне банк диктовал условия, и я шёл на это. А сейчас я выбираю банк, куда пойти и какой программой воспользоваться. Чтобы успешным стать, необязательно иметь большие миллиарды. Имеешь какую-то залоговую массу маленькую – дом, квартиру – и начинаешь с малого. Не надо хвататься за большие проекты – сделай в рамках того, что ты можешь. То есть убавь аппетиты, если пошло удачно – начинай масштабировать. Но опять-таки нужны познания. Нужно знать бизнес-среду. Я один из тех, кто этой средой полностью овладел. Потому что за моей спиной работа в правоохранительных органах, я часто попадал в тяжкие ситуации, которые я не пожелаю другим. Я бизнес поднимал и на госслужбу возвращался, я знаком со всеми госпрограммами и знаю, что такое бюджет.
– Но у мальчика из аула нет таких фундаментальных познаний и жизненного опыта.
– Но я и есть тот мальчик из аула! Я в восьмом классе садился в машину грузовую, хотя это было запрещено, дома держали скот в селе Шолаккорган в Сузаке, это 200 километров от Шымкента, и с одноклассником ехал на базары в Туркестан, Сарыагаш, Карабулак, Шымкент – привозили и продавали этот скот. Обратно мы покупали муку, сахар, масло, водку, чтобы продать в ауле. Либо на обратном пути закупались арбузами-дынями. И я увидел ещё тогда, что транспортные услуги очень выгодная вещь. Ты можешь довезти уголь из аула в аул, и тебе платят деньги. Я так подрабатывал на расшатанном ГАЗ-53, до того как пришёл в правоохранительные органы, потом просто вернулся к тому, что уже умел и знал.
Госслужба и гигантомания
– Вы часто пишете в Facebook посты, которые критикуют действия местных властей. Того же акима области. К примеру, Вы посвятили большой пост заводу по выпуску сухого верблюжьего молока в Туркестане GOLDEN CAMEL (по официальным данным, проектная стоимость завода составляет 7,456 млрд. тенге. При полной мощности он способен переработать в сутки 100 тонн верблюжьего и кобыльего молока в сухой порошок. При поддержке акимата области предприятию выделено 5,5 гектара земли, и за счёт государства создана инфраструктура. – Авт.). Почему это Вас волнует?
– Меня это волнует, потому что этому GOLDEN CAMEL выделили участок земли бесплатно и подвели все коммуникации, которые оплачены за счёт средств моих и ваших. Государство – это кто? Мы с вами. Когда бюджет рассматривается, пишется пояснение, что от этого будет иметь область, или республика, или само государство. Например, если запустить этот завод, он переработает столько-то сырья, выпустит такой-то готовый продукт с такой-то добавленной стоимостью, которая поднимет регион в виде налогов, социальных отчислений, новых рабочих мест и, конечно, поднимет ВРП-валовый региональный продукт. Что оказалось на сегодня? Завод, который, я так думаю, простаивает или еле-еле дышит, и всё. Почему? Потому что, чтобы обеспечить этот завод сырьём, необходимо количество верблюдов в Казахстане увеличить в два раза. И это всё количество замкнуть полностью на Туркестанской области или хотя бы в радиусе 100 километров. В том числе и задействовать Кызылординскую область. А где ты возьмёшь верблюдов? Где у нас с научным сопровождением их выращивают, где такие откормплощадки?! Нужна мощная инфраструктура, чтобы создать такой большой верблюжий кластер. А его нет! Я только радуюсь, что президент наш туда (на этот завод. – Прим. авт.) не зашёл. Я переживал, что снова это будет – ленты и всё такое, сами понимаете. То есть люди, которые там сидят и рисуют эти показатели, не дружат с цифрами, со статистикой. И очень опасно, непродуктивно и неэффективно им давать такие возможности, чтобы они решали вопрос доходной части и расходной части тем более. Они должны знать, что каждая копейка бюджетная, она должна генерировать и помогать населению. А когда помогают бизнесу – каждая копейка должна аукаться обратно, должна быть отдача: тиын вложил – два тиына получил. Дай мне миллиард в виде кредитов – я его вам верну с процентами. Ещё за этот миллиард я успею много что сделать – поставить производство, людей, которые будут там работать.
Вот что эффективно: миллиард тенге получить под кредит, использовать пять-семь лет, отдать этот миллиард с процентами государству либо банку и оставить после этого производство, где работают люди, которые производят нужную для народа или рынка продукцию, платить с этого зарплату, налоги и социальные отчисления. Вот так должно работать, а не так, как здесь, в CAMEL. Поэтому ещё раз говорю, не побоюсь сказать, что проект провальный. Как в Караганде самолётный завод, которого нет уже. Там один самолёт взлетел-сел, показали президенту, и всё. А туда, я помню, выделили 750 миллионов тенге, чтобы сети провести. И для меня была сразу сомнительна стоимость – такой завод не может стоить так дорого. А лет пять назад у нас должны были появиться заводы Volkswagen и Ford – автобусные и грузовые.
– А что, были подписаны такие меморандумы?!
– Да, всё это было подписано. Воздух подписывали. Вышестоящие товарищи подписывали. Представляете, что в ЮКО или Туркестанской области был бы завод Volkswagen и Ford?! Утопия! А где эти наши сотни мегаватт каскадных электростанций? Где у нас 30-40-мегаваттные солнечные электростанции? Где они? Сколько раз заявляли – где они? Я считаю, что это один из тех проектов.
– Их настолько невыгодно реализовывать бизнесменам или в чём причина?
– Мы должны смотреть на существующие реалии – инфраструктура и люди. Я сторонник того, что мы должны развивать то, что умеем, и брать инновациями. Сад – он и есть сад. Только выращивать можно разными путями – экстенсивный сад и есть интенсивный. Мы примерно знаем, что для этого нам не нужен академик или инженер высокого класса. Нужны работники определённой квалификации, я уже говорил. А тут такие сложные большие заводы – мегапроекты. У нас многие госслужащие болеют мегапроектами. Лучше ста субъектам малого бизнеса помочь, чем один завод построить. Вот я прочёл, что наш СПК Туркестанской области заключил договор с китайской компанией, что в районе аэропорта появится завод, который будет выпускать оборудование для электрических аппаратов и приборов. И сумма 648 миллионов долларов. Из них первый этап они должны были начать в 2018 году в марте и закончить к 1 января 2019 года. С созданием, если мне не изменяет память, где-то пяти тысяч рабочих мест. Я даже позвонил в СПК, сказал: во-первых, китайский объект рядом с аэропортом вам не дадут разрешение построить. Второе, что такое пять тысяч рабочих мест? Даже фактически градообразующие предприятия типа ШНОСа, пивзавода и "Химфарма" в совокупности имеют меньше трёх тысяч сотрудников. Потом они от этого отказались, и тут после создания Туркестанской области они снова подписывают этот же проект. Но это химера.
– Значит, Вы имели в виду именно этот проект, когда писали, что один и тот же меморандум подписывают несколько раз?
– Да, именно. То есть люди, которые подписывают, не понимают. Они не специально это делают. Я понимаю так, они просто выдают желаемое за действительное.
– Почему, когда Вы были замакима, Вы такие вещи не пресекали?
– Я госслужащий, но я маленькое звено большой цепи.
– Но Вы сейчас пытаетесь бороться, что же тогда мешало?
– А кто сказал, что я не боролся? Я всегда критично относился и к себе, и ко всем госслужащим. Я когда посещал районы по своим направлениям, у меня всегда был жёсткий разговор с ответственными. И я целей достигал по отраслевым направлениям. Но я не курировал вопросы сельского хозяйства, не курировал предпринимательство. Хотя я стремился и просился. Не надо мне бюджетов развития, социалку и так далее. Дайте мне развивать предпринимательство. Но мне сказали: "Нет, там нужен особый человек, спецзам по предпринимательству".
– В чём его специализация?
– Скажем так, он должен быть болашаковцем, владеть английским языком.
– Это что, вторая сторона медали, что после "Болашака" у них развивается гигантомания?
– Да, многие из них очень оторваны. У них есть хорошие качества – образование, владение языками. Они там учились, и они видели, как должно быть, но тут в действительности так невозможно. Потому что тут структура другая, другая экономика и другие люди – ментальность и традиции. Это как отправить на один век назад человека и предложить учёному того времени создать реактивный самолёт.
– Вы считаете, что мы на целый век отстаем от западного мира?
– Нет.
– А что, законы не те?
– Всё прекрасно, и законы хороши, но инфраструктура и люди не готовы. Мы не можем тянуть то, что тянут там. Не надо Теслу изобретать. Мы должны делать то, что уже умеем, и только добавить туда науку и специализацию.
Бизнес без взяток
– А у нас можно двигаться без взяток?
– Возможно, но очень трудно. Почему у меня постоянно судебные процессы – потому что я не иду на поводу и требую.
– Вы никогда не давали откатов и взяток?
– Нет.
– И не знаете, как это делается?
– Знаю, очень хорошо знаю, потому что я живу в этой среде. Вот не даю взятку полицейским, которые незаконно останавливают на этом перекрёстке постоянно.
– Но бороться с мелкими нарушениями и отстаивать свою гражданскую позицию у многих ещё как-то получается. Но когда вы доходите до чиновника более высокого ранга, и там нет уличных камер и нагрудных жетонов…
– Для этого есть регламент. К тому же я не сижу на тендерах и госзаказах, я выращиваю, сортирую и продаю яблоки. И деньги мне дают банки. Теперь банки за меня борются.
Закредитованный, но прибыльный
– Вы можете сказать, сколько у Вас кредитов и на какую сумму?
– Очень большой объём кредитных денег. Я хочу его увеличить в разы – в два-три раза. Не могу сказать, это конфиденциально, но это миллиарды. Это кредиты в нескольких банках второго уровня и в системе "КазАгро" тоже.
У "КазАгро" есть очень много проектов, которые не достигли своей цели, провалились. В Тюлькубасском районе до 2010 года ставили завод по переработке томатов и яблок – где он? Нет завода. Обанкротился. Сырья нет. Построили без анализа. У нас многие заводы почему простаивают? Потому что нет сырья. Государство тоже обучается. И теперь требует финишные индикаторы к каждому проекту. На этот год я заявляю, например, 400 процентов рост продукции по яблокам в сравнении с прошлым годом. Я субъект и бенефициар господдержки в виде субсидий возмещения кредитных ставок, в виде инвествозмещения. Если я что-то новое привожу – мне субсидируют 10-20 процентов. Но, если ты заявляешь эти индикаторы, ты должен до них дойти. Если я строю хранилище или перерабатывающий завод, я должен загрузить его минимум на 30 процентов. Я такое обязательство принимаю перед государством, когда оно мне даёт субсидии. Если я не справляюсь, я должен вернуть деньги обратно. Но на самом деле этот инструмент не работает. И я своим оппонентам по сектору говорю: "Ребята, вы же все получаете субсидии – дайте сдачу государству. Покажите объём и рост".
– Финансами сдачу отдать?
– В виде объёма продукции. Если ты производишь больше продукции, потом её продаёшь, а с этих денег платятся соцотчисления, налоги, новые рабочие места и идёт развитие. Когда я поднимаю объём производства в четыре раза, у меня появляется кэш для нового проекта.
– А если у них нет такого роста?
– Тогда зачем этих иждивенцев должно кормить государство субсидиями? Есть такое слово "пособия" – они невозвратные. Давайте мы ему просто будем давать пособие, чтобы он не умер и производство работало. Но они получают инвестсубсидии, у которых две цели: создать в конкурентной среде конкурентную продукцию и поднять отрасль. Я даже написал пост в Facebook, что у меня 400 процентов рост, почему же с других не спрашиваете? Субсидии нужно давать тем, кто может выходить на заявленные мощности.
Анонимка с подписями
– Пять лет назад (2013 год) Вы оказались в неприятной ситуации, когда якобы группа депутатов написала письмо с обвинениями Вас в коррупции и требованием возбудить дело и снять Вас с должности заместителя акима области. Как Вы вышли из той ситуации? Как она вообще возникла, чему Вас научила?
– Кто такие депутаты? Они сами бизнесмены. Кто им мешал при несогласии с заключениями тендерных комиссий обратиться в прокуратуру, финпол или суд? После обращения их пригласили в финполицию, где они отказались от своих подписей. Но я знаю, что один из подписантов это организовал. Такие вещи у нас практикуются, и такие вещи деморализуют субъекта. Создают такие условия, что у тебя нет тяги к работе.
– То есть эти все обвинения были притянуты за уши и на самом деле ничего такого не было?
– Если бы было, меня бы обвинили и уголовное дело возбудили. Но даже до уголовного дела не дошло. И они все отказались от своих подписей. А без этого это не документ, а филькина грамота. Это было огульное обвинение. Если бы у них была доказательная база, они бы меня в покое не оставили, потому что я жёстко относился к участникам тендеров.
– Жёстко – это как?
– У тебя один бульдозер, и этот бульдозер одновременно на 10 объектах находится на тендерах. А в законе не написано, что у него должно быть 10 бульдозеров, и эти люди начинают миллиардные объёмы госзаказов брать. Один и тот же субъект, допустим, в Сарыагашском районе и в Байдибекском, в Туркестане, Тюлькубасе и Шымкенте – большая география? И как, думаете, один бульдозер обслуживает эти все объекты? А он привлекает субподрядчиков. Хотя не имеет права, так как не заявлял об этом. Второе – он опаздывает по срокам и идёт неосвоение средств. И даётся команда со стороны заказчика или администратора бюджетной программы наказать – штраф и расторжение договора. А после этого они попадают в чёрный список на полтора года. Это ненормально. Доходило до угроз госслужащим. Не все знают эти подводные камни.
– Но всё-таки Вы предпочли сами уйти или Вам поставили такие условия? (Через полтора месяца после обращения Болатбек Алиев покинул должность заместителя акима ЮКО. – Авт.)
– Вы думаете, я ушёл из-за этого? Нет! Арестовали начальника Управления автодорог и пассажирского транспорта по одному эпизоду, где он якобы похитил 132 миллиона тенге на одном участке дороги. Я знал, что этот участок является образцовым, и тогда я не согласился с доводами следствия. Я зашёл к акиму и сказал, что я не согласен, поэтому дайте мне возможность уйти и защищаться вне должности замакима. И что мы имеем? Парня через 365 дней после ареста освобождают, оправдывают, и он возвращается на свою должность. Он 365 дней находился под следствием в СИЗО. И в итоге его оправдали, и он жив-здоров и возглавляет Управление строительства города Шымкента. Один из компетентных товарищей.
– Это Абельсеит Рабаев?
– Да он самый. И это было основанием, чтобы я ушёл с должности. К тому же у меня возникли проблемы в семье. Плюс в тот год началась программа поддержки предпринимательства "Даму". Я понял, что такими условиями грех не воспользоваться, а на госслужбе я время теряю. Я не жалею, что ушёл с госслужбы, и самое главное, я не хочу туда возвращаться.
– Вообще, руководитель должен уйти, если его подчинённый попался на взятке или растрате?
– Он морально ответственен за него, потому что он не должен создавать ему условия для взяток.
– А что произошло в 2000-м в Сарыагаше (в период работы в КНБ РК)? Вас даже привлекали к ответственности, этот факт Вам постоянно напоминали, когда Вы работали на госслужбе. Что это было? Подстава?
– Я не могу доказать, но этот эпизод был основанием, чтобы возбудить уголовное дело на меня. Но пять следователей КНБ подряд писали рапорта, эти рапорта у меня есть, о том, что отказываются расследовать это дело, потому что нет состава преступления. И тогда прокурор давил. Тогда был прокурором области Бахтыбаев (Ильяс Бахтыбаев, экс-замгенпрокурора РК, осужденный в 2016-м к семи годам по делу о госперевороте как сообщник Тохтара Тулешова. – Прим. авт.). Он сам выступал в суде. Вы видели когда-нибудь, чтобы прокурор области выступал в суде? И говорил: "Вы не смотрите на ущерб (а ущерб был 150 тенге), а посмотрите на экономическую безопасность страны". Мне дали срок, но потом Верховный суд отменил, отправил на новое рассмотрение. И на сегодняшний день я не являюсь судимым. Но эти люди, которые мне это организовали, начиная с Бахтыбаева, где находятся? Там же на долгое время. Это тоже связано с пивзаводом.
– Бахтыбаев проходил как один из фигурантов по делу о госперевороте вместе с пивным королем Тохтаром Тулешовым. То есть в 2000 году Вы им перешли дорогу?
– Да. Но на диктофон я этого рассказывать не буду.
Дети без панциря
– У Вас пятеро детей, кто-то уже пошёл по Вашим стопам?
– Пока нет. Я детей заставляю на автобусах ездить, смотреть, как люди живут, в какой среде. Спрашиваю потом, грязный автобус или нет, как люди себя ведут, ругаются или нет, на что жалуются. Сегодня я им дал команду написать сочинение на тему: "Что произошло в период их поездки на таком-то маршруте". Пусть думают, ломают голову. Пусть то, что они говорят вслух, выльют на бумагу. Хочется, чтобы они взяли от меня хоть что-то. Мы стараемся создавать детям комфортные условия и накрыть их панцирем. Но наступит момент, когда никакого панциря у них не будет. И я не хочу, чтобы к этому моменту они были слепыми.
Беседовала Мира Бахытова, Шымкент
