- Болат Абылкасымович, вами и НПП "Атамекен" ведется работа по декриминализации законодательства. Расскажите о том, как ведется эта работа?
- Совместно с генеральной прокуратурой создана дорожная карта. Мы прорабатываем вопрос гуманизации Уголовного кодекса в части, касающейся сферы экономики. Одна из задач, которую мы ставим перед собой, это ограждение бизнеса от необоснованного вовлечения в уголовный процесс. Экономические составы правонарушений с невысокой степенью общественной опасности следует декриминализовать.
Мы понимаем, что репрессивность уголовного законодательства снижает предпринимательскую активность, жесткие меры не всегда адекватны совершенным деяниям. Поэтому необходимо по возможности максимально снизить пороги, сохраняя баланс интересов государства и бизнес-сообщества.
Разумеется, у любого субъекта предпринимательской и иной деятельности должна быть ответственность за умышленные действия, которые наносят вред здоровью граждан, несут угрозу для безопасности общества. Поэтому нельзя сказать, что декриминализация исключит всякую ответственность. Если есть факты мошенничества, то, естественно, будут и уголовные дела.
В целом по общеуголовным преступлениям ответственность мы не затрагиваем. Важно делать акцент на тех случаях, когда есть специальные нормы в отношении предпринимателей, и эти нормы не должны быть чересчур жесткими.
За экономические преступления ответственность прежде всего должна быть экономическая. Если есть возможность штрафом наказать человека, то сажать его в тюрьму нецелесообразно. Ведь предприниматели – это наиболее экономически активная часть общества, надо предоставить им возможность исправиться без лишения свободы, вносить и дальше свой вклад в развитие экономики.
- Вы пробовали подсчитать экономический эффект от декриминализации?
- Это сложно подсчитать. Но дело в том, что осужденный предприниматель не представляет собой опасности для общества. Он платил налоги, к нему пришли, и он заплатил штраф, а потом его еще посадили на год или два – сегодня у нас такой закон. В этом суть декриминализации. Если человек первый раз попался, то это не означает, что он прожженный неплательщик налогов. У нас с 2009 года 124 раза менялся Налоговый кодекс – человек мог не заплатить просто от незнания, а не от того, что не хотел платить. Зачем его за это наказывать, а тем более сажать в тюрьму? Поэтому мы говорим, что экономические преступления должны наказываться штрафом. Тем более предприниматель – экономически активный человек, он не представляет опасности для общества. Нам что лучше, чтобы он сидел в тюрьме за незначительное нарушение? Или мы хотим, чтобы он создавал рабочие места и платил налоги? Посадив предпринимателя в тюрьму, мы сделаем безработными его коллектив и что мы хотим этим доказать?
Нормальный бизнесмен говорит: "Да, я не заплатил. Это мое упущение, я готов это возместить". Хорошо, возместил – пусть работает дальше, будет осторожен. Зачем его наказывать, возбуждать уголовное дело? Самое интересное то, что, когда вдруг выясняется, что предприниматель ни в чем не виноват, никто не несет ответственности за потери, которые он понес за время следствия. Перед тем как завести дело на предпринимателя, как говорится, "семь раз отмерь, один раз отрежь".
Следователь должен понимать, что будет нести ответственность за возбуждение дела на предпринимателя, который ни в чем не виноват. Я разговаривал со своим коллегой в России, там сейчас идут к тому, чтобы в случае неправомерного возбуждения дела на предпринимателя возбуждать дело уже в отношении самого следователя. У нас в прошлом году было возбуждено более 5 тысяч дел. После того как мы подняли этот вопрос на коллегии, количество возбужденных дел на предпринимателей снизилось в восемь раз.
Я не хочу сказать, что люди, занимающиеся бизнесом, белые и пушистые. Они разные. Но большинство из них производят продукцию, их силами ведется борьба с безработицей. Создавший пять или тысячу рабочих мест – тот и другой приносят очень большую пользу нашей стране, они платят налоги.
- Как работают ваши представители в регионах? Как часто обращаются региональные бизнесмены?
- В каждом регионе на базе региональной палаты предпринимателей действует сектор бизнес-омбудсмена. По сути, это представители бизнес-омбудсмена на местах.
Они отрабатывают каждое поступающее обращение, помогают предпринимателям при составлении документов, представляют их интересы в госорганах и судах, сопровождают бизнес при проверках госорганов, оказывают консультативно-правовую помощь.
С марта по июль 2016 года нами совершены поездки в каждый регион, проведены встречи с предпринимателями, акимами и прокурорами всех 16 регионов.
На встречах с бизнес-сообществом регионов приняло участие порядка 1700 предпринимателей, на личном приеме – 262 предпринимателя.
Многие вопросы могут и должны быть решены на региональном уровне. Астана подключается только в случае, если проблема предпринимателя не решается на уровне области, вопрос находится в компетенции центральных государственных органов либо носит международный характер.
При поступлении на имя бизнес-омбудсмена обращения регионального характера экспертами аппарата бизнес-омбудсмена устанавливается с заявителем обратная связь, уточняются дополнительные вопросы, запрашиваются необходимые документы и направляется точечное поручение в сектор аппарата в регионе.
Основной массив обращений – это региональные проблемы. Порой достаточно решить один вопрос, и будет устранена проблема сразу у нескольких, а иногда у десятков и сотен субъектов предпринимательства. Такими проблемами, как правило, занимается центральный аппарат. Частные же вопросы – прерогатива регионов.
- Сегодня только НПП "Атамекен" дает заключения на законопроекты. Достаточно ли этого? В мире есть практика, когда законы принимаются только после одобрения официального лобби…
- Законопроекты и даже постановления правительства проходят согласование в НПП, но здесь должны активнее работать отраслевые комитеты. Наша практика показала, что только после принятия закона отраслевые комитеты начинают об этом вспоминать. В то же время, когда палата обращается ко всем с тем, чтобы комитеты внесли свои предложения, отраслевики отзываются недостаточно активно.
Активнее нужно работать и в регионах. Там активность пока тоже слабая. Это и есть лоббизм, главное – уметь сделать так, чтобы тебя услышали. Неважно, правительство или парламент, к разумному, толковому предложению люди всегда прислушаются. Предпринимателей слышат, знают. Госпрограммы и законы сегодня обсуждаются, просто надо активнее работать отраслевым комитетам.
- Планируется ли создание в правительстве и парламенте представительства бизнес-омбудсмена?
- Таких планов нет. Несколько омбудсменов, работающих в одном направлении, это неправильно. Во всех странах мира один омбудсмен работает в одном направлении: по защите прав детей, по защите прав предпринимателей, по правам человека и так далее. Сегодня мы работаем, налажено понимание, деловые отношения, и все прекрасно понимают, и глава государства об этом говорил, что малый и средний бизнес – это основа экономики. Поэтому если есть какие-то барьеры, то их надо убирать, давать возможности для массового развития предпринимательства.
- Вы недавно рассказывали о выявлении новой схемы отъема бизнеса, когда предпринимателей заставляют продавать приватизированные объекты. Как с этим бороться?
- Как при национальных, так и при квазигосударственных компаниях, создавали ТОО, которые занимались их обслуживанием. Очень многие из них находятся в регионах, я не хочу называть эти компании. Продают 51% такого ТОО и отчитываются, что оно продано. В то же время 49% находятся в материнской компании. Находятся люди, которые начинают выдавливать из предприятия бизнесмена, угрожают тем, что не дадут необходимых объемов. Вынуждают человека продать 51%, а оставшиеся 49% продают своему "нужному" человеку.
Я предлагаю либо сразу продавать 100%, либо продавать 51%, но остальные 49% обязательно продать в течение года. Нужно взять это на жесткий контроль. После того как мы заявили об этом, к нам сразу поступили обращения от предпринимателей с такими проблемами, они говорят, что мы попали в точку. Нужно контролировать это, и 49% предприятия не держать 2-3 года, а продавать или отдавать на управление предпринимателю, который купил 51%. Получается так, что продали 51% и говорят, что предприятие продано – нет, не продано, есть еще 49%.
- Можно ли говорить о том, что в случае проверки госорганы не всегда соблюдают принцип презумпции невиновности предпринимателя?
- Каждый предприниматель должен быть уверен в том, что его бизнес находится в безопасности, что никто у него ничего не заберет. Если нет этого, не будет и массового развития предпринимательства. Мы уже неоднократно говорили: у нас около 28 тысяч требований, которые предъявляются предпринимателям. С этим надо разобраться.
Если у тебя нормальный бизнес, ты нормально работаешь – никто не имеет права к тебе прийти, закрыть и начать проверку. Это неправильно, когда предприниматель боится любой проверки, когда он боится любого движения госорганов в его сторону. Предприниматель не должен бояться, а чтобы не бояться, надо пересмотреть все контрольно-надзорные функции. Давайте посмотрим: когда были случаи отравления, понес ли ответственность хоть один работник СЭС? Нет, оштрафовали бизнесмена, а не тех, кто его проверял. Бизнес сегодня сам заинтересован в своем развитии, улучшении качества обслуживания. Поэтому нужны ли проверки, которые вмешиваются в работу бизнеса? Да, для начала, открытия, наверное, да. В дальнейшем они не нужны.
Артур Мискарян
