Корейское кино все больше усиливает свое присутствие в мировом кинопрокате. В чем феномен успеха корейских фильмов? Прежде всего в качественности и ориентированности на массового зрителя. Сейчас их уже можно встретить на русскоязычных киносайтах и торрентах вместе с американскими, европейскими и российскими картинами, в примерно равном процентном соотношении. При этом пока ни одна корейская лента не попала в мировые обзоры и топы киноискусства вроде десятилетнего списка ста величайших фильмов всех времен или топа из шести лучших азиатских фильмов начала этого века, составляемых на основе опросов кинокритиков и режиссеров авторитетным британским журналом о кино Sight & Sound. Государственная политика в области продвижения корейских картин на мировом рынке такова, что с конца девяностых они стали завсегдатаями мировых кинофестивалей, а с начала двухтысячных начали на них побеждать. Крупнейший Каннский кинофестиваль уже не обходится без корейских фильмов, и многие из них фестивальное жюри отмечает призами.
Мое знакомство с корейским кино началось со скандально известного "Олдбоя", получившего Гран-при Каннского кинофестиваля в 2004 году, и надо заметить, оно было не из приятных. Фильм, снятый по японской манге, показался тогда ремесленной поделкой, далекой от киноискусства. Примерно тогда же не очень эстетически понятным, а поэтому до поры до времени любопытным выглядело кинотворчество другого корейского режиссера – Ким-Ки-Дука ("Пустой дом", "Весна, лето, осень, зима и снова весна"). Затем критические нарекания вызвала его "Натянутая тетива", показавшаяся слишком топорным высказыванием. А прошлой осенью на I Almaty Film Festival окончательно разочаровала скандальная премьера "Человек, место, время и снова человек", заставившая подвести под творчеством режиссера символическую черту. Все, так сказать, окончательно встало на свои места, когда автор после показа вышел к публике поделиться соображениями (статью о Первом алматинском кинофестивале и последнем фильме Ким Ки Дука читайте здесь).
Пожалуй, можно сказать, что брешь в стене предубеждения пробили два фильма – полный иронии постмодернистский треш про зомби-апокалипсис "Поезд в Пусан" Ёна Сан-хо и антияпонская садо-мазо эротическая сатира "Служанки" Пака Чхан-ука. Обе картины были показаны на кинофестивале "Евразия".
"Поезд в Пусан" заставил задуматься о жанровой принадлежности: комедия это или фильм ужасов? А может быть, драма? Но правильнее было определить его жанр как крутой корейский треш, в котором проглядывает загадочная азиатская душа. Вспомнился и снятый десять лет назад Oldboy, принесший артхаусную славу своей исхищренно надуманной жестокостью еще мало известному Паку Чхан Уку. Уже тогда я нервно похихикивала во время просмотра. Через 12 лет на фильме Ен Сан-хо смеялся уже весь зал – периодически и слегка истерично. Надо уметь держать зрителя в напряжении, пользуясь набором самых отпетых штампов. Ён Сан-хо делает это виртуозно смешно, смастерив трешевый замес на моральной проблематике, теме коллективной этики и индивидуализма.
Примечательно, что героем "Поезда в Пусан" стал смазливый банковский менеджер-кровопивец, нравственно прозревший по ходу сюжета. Даже экзистенциальная тема в толстовском духе "вся жизнь пронеслась перед глазами" обрела в корейской подаче свою неповторимую оригинальность. Антагонистом героя-менеджера был назначен злобный корейский бюрократ, чем-то похожий на родных отечественных чинуш.
Тема апокалипсиса прозвучала с учетом корейской специфики. Кстати, христианизация Кореи началась в конце XVIII века. Сейчас в стране находится самая крупная в мире харизматическая церковь. Другое дело – Япония, где христианизация фактически провалилась, зато свои плоды дала послевоенная американская вестернизация. Там сформировалась не одна плеяда талантливых кинематографистов. Чего стоит один только Акира Куросава, перенесший на японскую почву русскую классику! Картина "Красная борода" – вполне аутентичное выросшему на русской литературе европейскому экзистенциализму высказывание. Дело, конечно, и в самом феномене японской классической литературы. В случае с корейским кинематографом мы имеем уже не элитарное киноискусство, основанное на литературной классике, а постмодернистское кино, снятое по голливудским шаблонам.
Теперь о казахстанской премьере "Паразитов", которых тоже можно было бы назвать ладно скроенным фильмом, но этого определенно будет недостаточно. Перед этим успела посмотреть еще две картины Пон Чжун Хо: три в одном – триллер, боевик и фантастический треш – "Сквозь снег" (2013) и антиутопию "Окча" (2017), в которой главной героиней, перетянувшей на себя одеяло зрительских симпатий, стала огромная компьютерная 3D-свинья. Обе картины – продукт американо-корейского сотрудничества и тянут скорее на зрелищное коммерческое кино, чем на глубокомысленный эстетический артхаус.
Если номинант на каннскую "Золотую ветвь" прошлого года "Окча" – вполне ясное высказывание об обществе потребления, рыночной монополии, экологии и вегетарианстве, то получивших каннскую награду "Паразитов" можно назвать более сложным и накрученным кинотекстом.
Сюжет вращается вокруг двух корейских семей, бедности и богатства и поначалу разворачивается как социальная артхаусная драма. Но, как довольно быстро выясняется, фильм под нее мимикрирует. А тема бедности звучит далеко не в ключе западного гуманизма. Это вам не "Бедные люди" Достоевского или "Отверженные" Гюго. В фильме вообще нет персонажей, вызывающих любовь, сострадание или, напротив, осуждение. Даже развязка с молодым героем, берущим на себя ответственность и дающим слово вырваться из нищеты, становится просто еще одним сюжетным ходом. В картине отчетливо слышится традиционная для восточной культуры тема семейного коллективизма, но она перевернута с ног на голову, видимо, чтобы звучать совсем по-современному.
Зато режиссер смог втиснуть в двухчасовую картину самые разные жанры и сюжетные приемы. Отдельно хочется отметить работу оператора и звукорежиссера, которые не могли бы выглядеть столь эффектно без гармоничной включенности в сюжетный контекст. Можно было бы назвать "Паразитов" социальной сатирой, или памфлетом, но это не совсем так. Просто социальная сатира – один из жанров, наряду с мелодрамой, триллером, трешем, хоррором и много еще чем, намеком и фрагментарно используемым, в этом кино. В какой-то момент накал чувств в этой закрученной карусели достигает, даже показалось, какого-то экзистенциального пика. Но это переживание быстро гибнет, так и не успев толком зародиться.
К концу картины понимаешь, что это кино не о людях, их мотивах, ценностях и морали, а кино о кино – о том, как оно снимается по кодам и шаблонам и как их можно друг с другом неожиданно странно комбинировать и компоновать, для того чтобы поразить публику. Это кино – не послание о чем-то большем, оно не ставит сложных вопросов жизненного выбора ценностей и смыслов. Поступки персонажей и их мотивы кажутся местами странными и непоследовательными, а иногда, напротив, банальными. Хотя временами философские тезисы и вылетают из их уст. Но это не главный, придающий произведению целостность лейтмотив, а опять один из множества приемов. Когда нет целостности, нет иерархии – нет и долга, то есть представления о том, как должно быть. Как говорит один из героев, план как бы есть, но его как бы и нет. Жизнь течет своим чередом или не течет. Она хаотична или другая – сказать уже сложно, потому что хаосу просто больше нечего противопоставить.
Но все же за этими мастерски собранными структурами проглядывает что-то еще, стоящее за ними. То, что делает игру возможной, – ментальность. Классическую русскую литературу сейчас модно критиковать за искания, душевные копания, излишние сомнения и муки совести. В корейском кино вы не встретите такой поднадоевшей современному потребителю достоевщины. Герои просто хватают ножи и бросаются друг на друга, не сильно утруждая себя и других объяснениями. Просто все дело в странном запахе. И ведь все персонажи не так плохи, хоть и паразиты. Каково кино – такова жизнь. Ментальность формирует витальность. Теперь люблю корейские фильмы за постмодернизм и иронию. В общем, смотрите корейское кино и думайте… сколько в нас корейского, а сколько чего-то другого.
В статье использованы кадры из фильмов "Паразиты", "Олдбой", "Человек, место, время и снова человек", "Поезд в Пусан" и "Окча".
Ольга Власенко
