Продолжая заочную дискуссию о достижениях и недостатках ЕАЭС, начатую россиянином Семёном Ураловым и казахстанцем Айдарханом Кусаиновым, сегодня inbusiness.kz предоставил слово киргизскому политологу и эксперту по региональной торговле Денису Бердакову.
– Денис, что в Бишкеке считают главным итогом первой пятилетки Евразийского союза?
– ЕАЭС – это наиболее действенный проект из всех тех, которые я называю "алфавитные могилы", такие как, например, то же самое СНГ и в какой-то степени ОДКБ. В этом плане ЕАЭС совершил большой рывок с 2010 по 2014 годы сначала как Таможенный, а потом уже как экономический союз, ставший более или менее полноценным с 2015 года. Если мы говорим о тех уставных целях, которые изначально заявлялись: свободное перемещение товаров, услуг, капиталов и рабочей силы, то достигнуто многое.
– Евразийский союз – модель не новая, по сути, это простое восстановление кооперационных связей бывших союзных республик.
– Мы к этому давно шли, это было потеряно с развалом Советского Союза. Вопрос приграничной торговли, который шел в первые годы работы Таможенного союза, показывает, что эту вещь мы потеряли абсолютно зря.
Есть огромный прогресс, если не брать нефть и газ, то процентов на 90 мы действительно имеем довольно облегченное перемещение товаров, произведенных внутри Евразийского союза. Это значительный плюс.
По движению капиталов достигнуто крайне мало: в Кыргызстане (КР) нет толком ни одного российского банка. Капиталы не перетекают, деньги бегут из всей зоны ЕАЭС в другие места, потому что банально не доверяют.
По передвижению услуг вопрос тоже крайне сложный: услуги всегда требуют "поддержки на земле" – административной, финансовой, силовой, знакомств, связей. Для производителей услуг пока это не получается реализовать на практике. Им даже не законодательство мешает, скорее, на местах это просто не работает: да, теоретически вы можете оказывать услуги, но теоретически у вас их могут и не купить.
– Зато в свободном перемещении рабочей силы проблем нет.
– Здесь наибольший прогресс между Кыргызстаном и Россией, Арменией – Россией, Белоруссией – Россией. В РФ трудовые мигранты из этих стран получили большие права, особенно по сравнению, например, с выходцами из Вьетнама или Таджикистана. Россия нуждается в рабочей силе, и идет на серьёзные уступки. Почти каждый пятый гражданин КР работает в Казахстане или в основном в РФ, и их переводы поддерживают социально-политическую стабильность в республике.
– Статистика говорит о достаточно серьезных суммах, если говорить о том, что в этом плане дал ЕАЭС Кыргызстану.
– Сохранение социально-политической стабильности. По разным оценкам, на заработках в России находится около 750 тысяч человек. Они стали получать больше, получили большие послабления, им не надо сдавать экзамен на знание русского языка.
Товары, произведенные в Кыргызстане, особенно продукция сельского хозяйства, животноводства, швейная продукция, достаточно беспрепятственно попадают на общий рынок ЕАЭС. Причем это все достаточно хорошего качества.
Но если для России это нефть и газ, для Казахстана – металлы и ценные руды, то для Кыргызстана его ключевым экспортным товаром является рабочая сила, которая дает поступлений больше, чем размер его государственного бюджета. В прошлом году [от киргизских трудовых мигрантов] поступило 2,6 млрд долларов, а госбюджет КР составил в районе 2,1 млрд долларов.
– А что, на Ваш взгляд, является главной проблемой ЕАЭС?
– Главная проблема Евразийского союза – его недоинтрегрированность.
В 2010 году на создание Таможенного союза элиты пошли не по доброте душевной, а понимая, что рост благосостояния населения нужен для того, чтобы не получить массовых социальных протестов. Поэтому и решили восстановить интеграционные связи, которые можно было и 10, и 15 лет назад восстановить.
Вот и вернулись к этой идее.
Поэтому ключевая проблема – это недоинтегрированность. Но все же то, где мы находимся сейчас, – это большое достижение для ЕАЭС.
Хотя видно, что каждое последующее решение выгрызается с огромным трудом. Евразийская экономическая комиссия, как и все эти институты в целом, никакой политической волей не обладают, и никаких политических решений принимать не могут. Абсолютно все политические решения принимаются [только] на уровне пяти президентов. Де-факто это делает союз крайне уязвимым при смене политических лидеров. То есть ЕАЭС – это элитная интеграция сверху.
– Тогда есть смысл говорить о политической интеграции стран-участниц?
– Политической интеграции нет, и речи о ней не идет. Она не нужна элитам этих стран. А раз так, то проводить ее – это самоубийство.
– Что в таком случае ждет ЕАЭС во второй пятилетке?
– Ближайшие пять лет – они турбулентны для всего Евразийского союза. Мне кажется, что по ряду пунктов еще удастся найти согласие, додавить, продавить, но в целом… Есть ряд тенденций, которые подрывают союз основательно, то же вхождение Казахстана в ВТО. Это серьезный подрыв самой идеи ЕАЭС.
(Напомним: договор о создании ЕАЭС был подписан 29 мая 2014 года, а 11 ноября 2015 года Казахстан вступил во Всемирную торговую организацию. Кыргызстан стал членом ВТО 20 декабря 1998 года, Армения – 5 февраля 2003 года, Россия – 22 августа 2012 года. И вопрос балансирования евразийских стран между двумя этими структурами требует отдельного рассмотрения).
Идея Таможенного союза была такой: создаем зону пяти стран, огораживаем ее таможенной границей, поднимаем пошлины, и за счет этого растет внутренне производство, намечаются ростки новой индустриализации внутри союза. Сама идея ЕАЭС, который сам основывается на таможенном союзе, обесценивается. Ни индустриализации, ни создания крупных корпораций, которые могли бы встать в глобальной цепочке добавленной стоимости, этого нет. А ведь только это может сделать ЕАЭС макрорегионом. Для этого нужна согласованная фискальная политика: где-то можно выгодно обесценить валюту, где-то налоги [унифицировать], то есть как-то приводить к единому знаменателю. Это раз.
Без единого рынка энергоносителей это все не двинется. Это два. О единой валюте даже через пять лет говорить не стоить. Хотя теоретически взаиморасчеты на основе виртуальной валюты возможны.
(К слову, страны Европейского платежного союза с 1979 года использовали во взаиморасчетах экю. – Авт.).
На мой взгляд, политически через пять лет ЕАЭС будет близок к полнейшей дезинтеграции, хотя экономически, возможно, мы еще подвигаемся.
И очень много зависит от мировой ситуации. Сейчас все идет к тому, что мир будет расколот на пять-шесть экономических макрорегионов. С одной стороны, это играет на ЕАЭС, с другой – существует глобально противостояние. Куда это толкнет элиты пяти стран – крайне сложно сказать.
Евразийский союз крайне неустойчив, завязан на политических лидеров, и далеко не все элиты каждой страны его поддерживают. А смена политического лидера, особенно в России, может привести к рассыпанию всего проекта
Олег И. Гусев
