О том, как это отразится на национальных парках, есть ли положительные изменения с возрождением минэкологии и почему нельзя голословно утверждать, что осушение болот вблизи Алаколя не принесет вреда экосистеме озера, в интервью inbusiness.kz рассказал председатель экологического общества "Зеленое спасение" Сергей Куратов.
– Сергей Георгиевич, как Вы считаете, какие будут последствия у такого решения – сдача земель нацпарков в аренду по условиям ГЧП?
– По нашему мнению, сокращение срока аренды совершенно не меняет сути проблемы. Профессиональное сообщество настаивает на том, что аренды земельных участков в национальных парках вообще не должно быть. Туризм может развиваться и без этих форм землепользования. Как показывает практика зарубежных стран, аренда там предоставляется для иных целей. Например, в Канаде аренда предоставляется не для туристических целей, а только для стратегических объектов, которые существовали на той или иной территории до создания национальных парков. К примеру, железная дорога. Если она утратит свое значение, ее демонтируют, и земля автоматически возвращается в состав национального парка путем расторжения договора аренды. У нас же аренда предоставляется огромному количеству частных собственников, и ГЧП, по сути, ничего не поменяет, а только узаконит то, что уже существовало.
Арендованная земля используется далеко не всегда по целевому назначению – под развитие туризма. Доказательством этому служит масса особняков, непонятных строений на территории парка. Более того, арендаторы в значительной степени наносят ущерб окружающей среде, перегораживая тропы, перегораживая реки, уничтожая растительность на своих участках. Они вводят дополнительную плату за якобы оказанные услуги. Самый анекдотичный случай – это так называемые платные поляны. Платная поляна – это настоящий анекдот. Человек зашел в национальный парк, заплатил на пропускном пункте, потом он должен заплатить за тропу, за беседку, за поляну. Мы считаем, что это дискредитирует саму идею национальных парков, которые созданы для того, чтобы любой житель мог прийти и насладиться природой, а не платить за каждый пройденный метр или за каждый час пребывания.
Арендаторы часто располагаются прямо на берегах рек, перегораживают их, перекрывают доступ туристам к водным объектам. Таким образом, они нарушают и водное законодательство: все территории, прилегающие к берегам рек и водоемов, являются водоохранными полосами. В них запрещена практически всякая деятельность. А на берегах рек в национальном парке почему-то можно хозяйничать, несмотря на то, что национальные парки имеют более высокий природоохранный статус. Можно прямо на берегу построить сауну или баню, ресторан, кафе и перекрыть речку. Это первый момент.
Второй момент. Нередко арендаторы по прошествии какого-либо времени утрачивают возможность содержать эти объекты. Часто мы сталкиваемся с тем, что то в одном в ущелье национального парка, то в другом встречаются заброшенные туристические объекты. Где-то заброшенный ресторан, где-то заброшенная канатная дорога, старый курорт или еще что-то. В результате нацпарки "украшаются" этими руинами. Все это создает дополнительную угрозу самому национальному парку, потому что мусор разносится ветром, его растаскивают животные, он размывается водой, мусор может самовозгореться, и самое главное, руины производят отталкивающее впечатление. Человек заходит в национальный парк, он хочет полюбоваться красотой, подышать свежим воздухом, а сталкивается с безобразной картиной: развалины, мусор, грязь. Если эти тенденции сохранятся, снижение срока аренды до 25 лет существенно не повлияет на угрозы, которые создает аренда для национальных парков.
– Минэкологии вынесло на публичное обсуждение проект приказа о переводе земель особо охраняемых природных территорий в земли запаса. Как указывается в документе, основанием перевода земель ООПТ в земли запаса для добычи твердых полезных ископаемых является обнаружение на участке недр, расположенном в пределах участка разведки либо геологического отвода по контракту на разведку или лицензии на разведку месторождения твердых полезных ископаемых, ресурсы и запасы которого подтверждены отчетом об оценке ресурсов и запасов твердых полезных ископаемых в соответствии с законодательством о недрах и недропользовании. Как Вы оцениваете данное предложение?
– По этому поводу мы также неоднократно выступали. Мы поддерживаем мнение большого количества специалистов и ученых – если парки спроектированы, если они уже созданы, то никакое вторжение на их территорию недопустимо. То, что сейчас происходит, свидетельствует о том, что проектирование национальных парков пущено на самотек. Если на какой-то территории действительно имеются полезные ископаемые и они представляют стратегическую ценность для страны, то изначально надо планировать организацию и размещение национальных парков в иных местах? А иначе, сначала не обдумали, запланировали, потом вдруг обнаруживают полезные ископаемые, и начинается: тут отрежем, там прирежем и так далее. Это говорит о плохой координации деятельности госорганов. Отсутствует единое стратегическое видение, как должны развиваться национальные парки. Это первый момент.
Второй важный момент: национальные парки нельзя рассматривать только как место для удовольствия и развлечения. Нацпарки – это в определенной степени зоны, которые стабилизируют экологическую ситуацию. Мы не можем заасфальтировать всю планету, заасфальтировать все болота и леса, иначе мы просто задохнемся. Какая-то часть территории должна быть неосвоенной, именно эти земли предоставляют нам так называемые экологические услуги, которые обеспечивают нашу жизнедеятельность. Нацпарки – это те зоны, которые в первую очередь стабилизируют экологическую ситуацию, обеспечивают людей свежим воздухом, свежей водой, способствуют тому, чтобы люди могли на данных территориях полноценно отдохнуть. Должна быть единая стратегия в области развития особо охраняемых природных зон, и непозволительно менять ее произвольно.
А может быть, эти болота представляют гораздо большую ценность с экологической точки зрения, чем добыча полезных ископаемых или строительство дополнительных курортов. Плюс необходимо учитывать мировые тенденции. Это защита биологического разнообразия, которое исчезает с катастрофической скоростью, быстрое изменение климата. Любые вторжения на особо охраняемые природные территории будут обострять проблему климатических изменений и ухудшать ситуацию с биологическим разнообразием.
– Акимат Восточно-Казахстанской области принял решение об осушении 60 га болот в районе озера Алаколь. По данным чиновников, осушка не навредит экосистеме озера. Какое Ваше мнение по этому поводу?
– Я не знаю тот район, но любое осушение озера или болота – это воздействие на окружающую среду. И однозначно говорить, что оно не повредит экосистеме озера – это очень смелое заявление. Любое вторжение в естественную экологическую среду всегда приводит к каким-то последствиям, насколько эти последствия серьезные, тут должны ответить специалисты. Тот факт, что будут изменения и будет оказано влияние в результате осушения озера – в этом нет ни малейшего сомнения. Поэтому заявлять о том, что осушение не нанесет ущерб окружающей среде, – это голословное заявление.
– До появления минэкологии общественность говорила о том, что охраной окружающей среды не может заниматься минэнергетики. По Вашему мнению, с появлением отдельного министерства объективно что-то улучшилось в законодательстве, касающемся охраны окружающей среды?
– Однозначно сказать трудно. Новый кодекс надо тщательно изучать. Его применение на практике "покажет", на что он способен. Очевидных улучшений с появлением министерства экологии не наблюдается. Но хотелось бы подчеркнуть еще один важный момент. Можно до бесконечности улучшать законодательство, но если оно будет выполняться так безобразно, как сейчас, то никакое прекрасное законодательство не будет способствовать улучшению окружающей среды. Поэтому важно обеспечить четкое соблюдение законодательства. А это один из самых слабых пунктов нашего государства – законодательство нарушается налево и направо, и самое печальное, что в первую очередь нарушается госструктурами.
– Ранее министр экологии Магзум Мирзагалиев сообщал о том, что 9% территории Казахстана являются особо охраняемыми. В планах министерства довести данный показатель до 12% к 2030 году. Насколько это вероятно, учитывая последние изменения в законе?
– Тут важно различать два момента. Общая площадь особо охраняемых территорий и качество этих территорий. Допустим, Иле-Алатауский национальный парк является природной территорией, но если внимательно посмотреть на то, что данная площадь из себя представляет? Огромная часть парка застроена посторонними собственниками и арендаторами, обширные площади используются под пастбища, потому что это разрешено законом, большая территория изъята для строительства объектов водного хозяйства. То есть мы имеем на бумаге национальный парк, а по сути большое количество его земель уже не являются природной территорией, а некоторые части парка вообще превращены в промышленную зону: газопроводы, трубы, дороги, несанкционированные свалки, стадионы, мосты, кафе, рестораны и так далее. Человек едет отдыхать в парк или промышленную зону?
Довести до 12% возможно, но, помимо количественного показателя, должен быть качественный. Возьмем национальные парки стран, которые ими гордятся, например США или Канады. Там заходишь на территорию парка и видишь, что это действительно дикая территория, она представляет собой если не первозданную, то близкую к ней природу, которая сохранялась в таком состоянии столетиями, и сейчас мы видим то, что видели люди 100-200 лет назад. А у нас более 50% Иле-Алатауского национального парка включено в зону ограниченной хозяйственной деятельности. Поэтому количественный показатель можно догнать, но качественный – увы и ах.
– Как Вы оцениваете развитие экологического туризма в Казахстане?
– То, что нам сейчас преподносят под видом экологического туризма, – это далеко не экотуризм. Экологический туризм предполагает, что территории, на которых развивается туризм, должны быть сохранены почти в первозданном виде. А где вы видели такие территории в окрестностях Алматы? Их почти не осталось, только в очень отдаленных местах и в заповеднике. Поэтому надо определиться, действительно ли мы собираемся развивать экотуризм? Если мы планируем его развивать, тогда надо обеспечивать целостность горных районов. В первую очередь необходимо вынести оттуда промышленные предприятия, вывести посторонних собственников, убрать арендаторов. Есть так называемая охранная зона национальных парков. Там, пожалуйста, стройте отели, рестораны, кафе. Не следует упускать из виду, что туризм наносит существенный ущерб окружающей среде. Туризм – это не безразмерная отрасль экономики. Определенное количество туристов должно быть распределено на определенную площадь национальных парков. Если это соотношение нарушается, то в результате сверхнагрузки нацпарки превращаются в полупустынные территории, которые со временем становятся не интересны ни туристам, ни бизнесу и, как это ни печально, ни государству.
Майра Медеубаева
Подписывайтесь на Telegram-канал Atameken Business и первыми получайте актуальную информацию!
