Мы продолжаем разговор об отечественной журналистике и о том, какие перемены она претерпевает, особенно в период карантина, и что ее ждет в будущем. Сегодня наш собеседник – президент Казахстанского пресс-клуба и председатель совета Национальной PR-ассоциации (HACO) Асель Караулова.
– Асель, почему сегодня все больше и больше профессиональных журналистов выходят на площадках социальных сетей со своими персональными "телеканалами"? Особенно это "массово" появилось в период карантина в связи с коронавирусом…
– Это совершенно нормальное явление, один из главных трендов развития digital. В карантине многие журналисты стали вести свои прямые эфиры и развивать собственные каналы. Это отличный инструмент продвижения и работы со своей аудиторией. Но канал каналу рознь. Не у всех получается делать качественный и интересный контент.
Например, журналист Вадим Борейко начал вести свой YouTube-канал "Гиперборей" задолго до карантина, и на сегодняшний день это один из самых удачных проектов на казахстанском рынке. Cегодня мы очень нуждаемся в профессиональной журналистике, уровень которой в последние годы катастрофически упал. Сегодня думающим людям нужен качественный контент, аналитика, грамотные спикеры и специалисты, а не только развлекательные форматы.
Как говорят эксперты, на YouTube в целом мало запросов на интеллектуальный контент. Очень хочется, чтобы у нас было больше такого качественного контента для людей с критическим мышлением.
Истинно профессиональным журналистам, которые по-хорошему "больны" своей профессией, сегодня тесно в рамках своих каналов. Я говорю о тех, кто не просто "отрабатывает" госзаказ, а хочет заниматься настоящим ремеслом журналиста. К сожалению, у нас пока не появился свой Дудь (российский журналист). Молодым все больше интересны развлекательные жанры, поскольку это востребованно аудиторией, можно словить больше лайков, хайпа, соответственно, получить рекламные контракты.
– До этого выгоду от этой площадки быстро оценили непрофессиональные люди, так называемые блогеры, и, даже смогли это монетизировать, как, например, та же Ольга Бузова.
– Я не слежу за Бузовой, мне это не интересно. Такие блогеры, как она, активно используют все доступные социальные сети для продвижения. Это их бизнес, на нем они хорошо зарабатывают.
Что касается профессиональных российских журналистов, то, безусловно, мне интересен Дудь, а также Парфенов, который, кстати, смог монетизировать свой канал, несмотря на интеллектуальный контент и, казалось бы, изначально узкий сегмент целевой аудитории.
Такие журналисты имеют гораздо более широкий кругозор, опыт, интеллект, и это востребованно, еще не вымерло, что радует и обнадеживает. Монетизация серьезного контента – больной вопрос для наших журналистов. Ведь легче монетизировать совсем другой, пустой и легкий контент. К примеру, Карлыгаш Еженова и ее ресурс exclusive.kz делают отличную аналитику, нетривиальные темы, одно время они активно продвигали свои онлайн-встречи и интервью, но не думаю, что это хорошо монетизируется.
– Как бы охарактеризовали бы эту тенденцию, которая стала закрепляться в условиях карантина? Неужели время телевизионных холдингов уже прошло, так как сегодня журналист становится сам себе режиссером?
– Не идти сегодня в Интернет – значит не думать о своем профессиональном будущем. Пользователи больше переходят от телесмотрения к онлайн-смотрению, и эта тенденция растет во всех странах. Конечно, в ближайшее время телевидение никуда не денется, все же на традиционный контент есть спрос определенных групп, в том числе возрастных.
Но с точки зрения перспективы и чтобы выжить, телевидению нужно развивать новые онлайн-форматы. На нашем последнем Медиа Курултае мы активно обсуждали эту тему. Культура медиапотребления во всем мире очень сильно меняется. И в условиях карантина это очень хорошо прослеживается. Netflix, например, показывает большой прирост зрителей, наши соотечественники тоже активно потребляют этот сервис, и я в их числе.
По последним исследованиям компании Kantar Media Kazakhstan, с 2014 по 2019 год наши граждане стали реже смотреть телевизор. 45% от всего времени, потраченного на СМИ, приходится на традиционное ТВ и 40% – на Интернет. Понятно, что доля Интернета будет только расти, а ТВ – сокращаться.
Этот тренд касается не только телевидения. Все мои коллеги – специалисты по коммуникациям – уже давно и активно используют онлайн-форматы и видео для продвижения и работают с целевой аудиторией напрямую, минуя СМИ. Многие компании, особенно из сектора В2С, считают YouTube гораздо более эффективным инструментом, чем традиционные СМИ, и отходят от классических форматов взаимодействия.
Даже по своему опыту могу сказать, что после введения карантина мы начали внедрять практику онлайн пресс-конференций и брифингов. Сначала отношение к ним было настороженное, а сейчас, спустя всего полтора месяца, этот формат стал очень востребованным. Думаю, как раз в карантине мы все глубоко осознали и прочувствовали, что многие вещи можно делать онлайн, и это даже увеличивает эффективность работы и дает экономию средств и времени.
– В таком случае нет ли опасности, что телевизионные журналисты, освоившие технологии передачи информации в условиях дистанционной работы, захотят ли вернуться в open-air пространства своих телехолдингов? Тем более что собственные сюжеты можно монетизировать?
– Я думаю, это вопрос прежде всего надо задавать им самим. На мой взгляд, многие хорошие профессионалы будут открывать свои каналы и активнее использовать инструменты онлайн. Это закономерно. Не только с точки зрения монетизации, но и с позиции собственной творческой свободы. Ты сам себе хозяин, делаешь контент, который считаешь нужным, подбираешь героев, не зависишь от давления менеджмента.
Но проблема в том, что у нас очень мало журналистов с такой вот внутренней свободой, своей гражданской позицией. Многие не хотят высовываться, кто-то не хочет потерять стабильный заработок. А кто-то профессионально не дорос до этого.
Опять-таки наша фундаментальная проблема медиарынка – заказная журналистика, к огромному сожалению, депрофессионализировала медийное пространство, затормозила нормальную конкуренцию на нем. У нас нет ярких телевизионных площадок в прямом эфире, такие форматы, как политические дебаты, вообще умерли. Практически нет острых, нестандартных программ. Но все это уже потихоньку появляется в онлайне.
При этом текущая пандемия и кризис породили такую массу фейковых новостей и информации, что многие думающие люди стали обращаться к мнению журналистов и больше прислушиваться к официальным СМИ. Мои коллеги из Америки в недавнем разговоре сказали, что у них на рынке стали возвращаться доверие и востребованность в качественной журналистике, которая проверяет факты и дает несколько мнений, люди стали меньше доверять блогерам.
Наш рынок тоже устал и страдает от фейков, сливов информации через "Телеграм" и "левых" комментаторов в Сети по широкому кругу вопросов. И с этим мутным и опасным наплывом может бороться только профессиональная, качественная и не ангажированная журналистика.
– Хотелось все-таки понять – это временное явление или это уже вырисовывается новый формат, который укрепился в период карантина? Каким Вы видите будущее телеканалов и вообще журналистики?
– Я не думаю, что это временно. Скорее всего, тенденция будет расти. Что касается телевидения – это очень комплексный вопрос. Руководители телеканалов на наших последних Медиа Курултаях не раз подчеркивали, что выживание ТВ будет зависеть от многих факторов: состояния экономики, cтратегии развития и видения менеджмента холдингов, позиции акционеров и, конечно, тактики государства. А оно у нас крупнейший рекламодатель в рамках государственного заказа.
Из-за кризиса коммерческая реклама от компаний снизится, и каналы будут вынуждены или больше работать на государственные деньги, или ждать вливаний от акционеров. Такое уже было, просто нынешний кризис беспрецедентный. И для ТВ, и для медиа в целом важно найти сейчас точки опоры и развития.
Проблемой все еще остается большой процент потребления контента российского телевидения. Мы не раз об этом говорили на всяких форумах, но системно ничего не меняется. Наши сограждане смотрят российский контент, и многие практически живут в российском пропагандистском информационном пространстве, которое формирует их мировоззрение, повестку дня и установки.
Я считаю, что наше государство должно помогать медиарынку развиваться за счет налоговых послаблений, финансирования не платного контента, а развития инфраструктуры, кадров, технологий. Нам нужны собственные сильные, популярные, профессиональные медиабренды.
Кульпаш Конырова
