Несправедливое равенство и несправедливое неравенство. "В посткоммунистических странах вопросы равенства и неравенства очень сложные. Коммунистические страны отличались равенством, но оно не всегда было справедливым: вы работает больше, но получаете ту же самую зарплату. Это несправедливое равенство. С другой стороны, в наших странах возникло то, что можно назвать несправедливым неравенством – неравенство возможностей. Это когда ваш успех в жизни зависит не от того, как много вы учитесь или работаете, а от того, родились ли вы в правильном городе и в правильной семье, правильная ли у вас этничность или пол", – обозначил на форуме "Открытая экономика" одну из проблем экономист Сергей Гуриев.
Сергей Гуриев в 2016-2019 годах работал главным экономистом Европейского банка реконструкции и развития, в 2004-2013 – ректором Новой экономической школы в Москве. Ныне профессор экономики университета Sciences PO в Париже.
Эксперт приводит расчеты ЕБРР – измерение неравенства возможностей. "Какая часть неравенства доходов объясняется факторами, на которые вы не можете повлиять? Примерно половина того неравенства, которое наблюдается в Казахстане (17 процентных пунктов из 40 в шкале неравенства), приходится на неравенство, которое от вас не зависит. В разных странах это устроено по-разному. В Германии, например, только 7 процентных пунктов неравенства объясняется неравенством возможностей", – говорит спикер.
Социальные лифты не работают даже в США
Причем речь идет о "вполне экономически измеряемых вещах". "Насколько ваш успех в данном обществе определяется теми факторами, на которые вы не можете повлиять. Семейное происхождение (богатая или бедная семья), место рождения (город или деревня), национальность, религия, пол", – говорит спикер.
С этой точки зрения, например, сегодняшние США – страна с гораздо большим неравенством, чем сами американцы об этом думают. "В Америке есть важный механизм социального лифта – хорошие университеты. Но попасть в хороший университет из бедной семьи очень трудно: это стоит дорого. Шансы есть, примеры есть. Но средний американский студент Гарварда принадлежит к верхним 2% американского общества с точки зрения распределения доходов. О настоящем равенстве трудно говорить", – рассказывает Сергей Гуриев.
Так же и в отношении пола. Женщины реально зарабатывают меньше мужчин: в странах ОЭСР – меньше на 10-15%, в посткоммунистических странах (которые входят в круг операций ЕБРР) – на 20-25%. ("В Казахстане gender gap составляет 35%, это официальная цифра", – добавляет основатель онлайн-платформы Ekonomist.kz Касымхан Каппаров, модерировавший встречу).
В Казахстане гендерный фактор является важной составляющей, однако есть страны (из тех, которые своим анализом охватывает ЕБРР. – Ред.), в которых ситуация гораздо хуже, например, в Азербайджане, не говоря о Северной Африке и Ближнем Востоке.
В Казахстане же относительно большее значение имеет место рождения: родившимся в деревне или небольшом городе сложнее найти хорошую работу и получать высокую зарплату. Сергей Гуриев связывает силу этого фактора с недостатком инвестиций в инфраструктуру и размером страны.
О взятках, налогах и неважности сумм
По словам экономиста, две ключевых проблемы недемократических режимов препятствуют созданию процветающего общества. Первая: нехватка информации и обратной связи с населением по типу "снизу – вверх". Вторая: не работает система сдержек и противовесов, как в демократическом государстве, у власти нет достаточно ограничителей против экспроприации.
Инвестор же, приходящий в страну, естественно, беспокоится о доходах, которые он рассчитывает получить от своих вложений. При работающей системе сдержек и противовесов он будет знать: да, нужно уплатить налоги, но понятно – сколько именно, и есть гарантия, что не отберут все, вплоть до доллара, сэкономленного за счет эффективной работы.
"И вопрос не в том, больше сумма взятки или сумма налога, а в том, что взятка подрывает стимулы к инвестициям в более экономное и эффективное производство. Потому что весь выигрыш – экономию – чиновник, не ограниченный ничем, может отобрать", – поясняет Сергей Гуриев.
Неудивительно, что страны, которые уничтожают демократические институты, уничтожают, в конце концов, экономические институты. Примером тому могут послужить Венгрия, Турция, Грузия – государства, в которых уровень коррупции, причем именно "в верхах", вырос на фоне сокращения свобод и уничтожения институтов. Параллельно с этим происходит откат в развитии. Например, в Грузии это произошло в отношении "некоторых завоеваний предыдущего правительства" (хотя в некоторых сферах изменения удалось сохранить: "очень трудно откатить назад реформы, связанные с борьбой против коррупции внизу, поскольку именно на этом уровне борьба с коррупцией крайне популярна").
"Когда к власти приходят люди, заинтересованные в уничтожении институтов, системы сдержек и противовесов для того, чтобы повысить вероятность своего пребывания у власти как можно дольше, не стоит удивляться тому, что это приводит к росту коррупции, сокращению инвестиций и замедлению экономического роста", – делится наблюдением Сергей Гуриев.
Переводы, прозрачные и контролируемые
Помимо выступления на форуме, экономист ответил на несколько вопросов журналистов. Один из них был связан с тем, что государство хочет фискализировать денежные переводы между картами граждан.
Сергей Гуриев отметил, что будущее – за финтехом, за цифровыми валютами, не криптовалютами типа биткоина, а именно за цифровыми валютами центральных банков.
"В этом смысле вы можете получить ситуацию, когда больше никогда не будете использовать бумажные тенге. Это нормально, удобно и, кроме того, действительно создает равенство, поскольку если все переводы так или иначе станут прозрачными для налоговых органов, то труднее будет уходить от уплаты налогов", – прокомментировал экономист.
Однако, по его словам, в то же время уход от налогов может происходить не при помощи бумажных денег, а при помощи "беловоротничковой" преступности, оффшорных счетов и т.д. Это возможно при высоком уровне коррупции и низком уровне подотчетности правительства.
"К сожалению, такая ситуация наблюдается во многих странах, включая самые развитые. Но тем не менее, если говорить в целом, здесь нет никакой альтернативы: граждане будут использовать финтех, а правительства будут облагать их налогом", – говорит экономист.
Он соглашается с тем, что отслеживать переводы – правильно. "Но до тех пор, пока эти данные являются безопасными. В России, например, одна из проблем заключается в том, что правительство отслеживает переводы, после чего частные данные граждан оказываются в публичном доступе на рынке. И это неправильно. Но это необязательно должно происходить, во многих странах удается сохранять безопасность", – заключает собеседник.
Сохранит ли государство эффективность?
Отвечая на вопрос inbusiness.kz о том, сохранит ли государство эффективность, бесконечно поддерживая бизнес через кредитование, вводя мораторий на его проверку и давая налоговые послабления, Сергей Гуриев заметил, что есть очень много статей, которые определяют эффективность таких инструментов.
"В целом мораторий на проверки, снижение бюрократического давления на бизнес, особенно малый, – это всегда полезные вещи. Что касается кредитования через государство, то это часто приводит к искажению конкуренции и вытеснению частных банков с рынка. И в этом смысле всегда необходимо отслеживать, не искажает ли участие государства в финансовом секторе конкуренцию и не подрывает ли правильные стимулы", – прокомментировал спикер.
И добавил, что часть его работы в ЕБРР заключалась в том, чтобы "не поддерживать чрезмерное участие государства в финансовом секторе".
Могут ли банки и бизнес стать источником реформ?
Сергей Гуриев считает, что государственный банковский сектор может быть источником институциональных изменений на уровне государства, но не единственным.
По его мнению, институциональные изменения, безусловно, опираются на консенсус всего общества, включая бизнес. Но настоящие инклюзивные институты и институциональные изменения не могут появиться без поддержки народа. Институциональные изменения, спускаемые сверху, вряд ли будут устойчивыми без этого фактора.
Как заставить государство слышать жителей сел?
"Есть один и только один способ, который позволяет сделать так, чтобы реформы проводились для народа. Это демократические институты. Выборы, свобода СМИ, политическая конкурентность, свободное гражданское общество – это то, то позволяет наладить устойчивую обратную связь", – говорит экономист.
В противном случае, по его словам, есть риск, и особенно в большой стране, что государство не узнает, что происходит "на земле". "Потому что отчеты фальсифицируются, данные собираются так, чтобы ввести высшее начальство в заблуждение. Хотите обратную связь – нужны права, свободы и выбор", – поясняет он.
Информация о несправедливости распространяется быстро
Может ли современное государство быть справедливым?
"Если государство социально несправедливо, то оно будет подвергаться трансформации. Особенно сейчас, когда так быстро развиваются информационные технологии, информация о несправедливости распространяется очень быстро", – говорит экономист.
По его словам, это то, что мы видели в прошлом году во Франции, когда было практически восстание "желтых жилетов", каждую субботу неделя за неделей несколько месяцев подряд происходили массовые демонстрации в связи с относительно небольшим поводом для несправедливости.
"Даже в относительно социально ориентированных странах, таких, как Франция, вы можете получить серьезные протесты, потому что есть ощущение несправедливости", – приводит пример Сергей Гуриев.
Возможно, добавляет он, государство может и не быть социально справедливым, но должно, иначе будет трансформировано. Потому что люди не готовы терпеть несправедливость.
Сильное государство – какое оно?
"Думаю, государственные институты будут так ли иначе трансформироваться. Эксперименты с вовлечением граждан в прямую демократию при помощи цифровых методов будут проводиться все чаще", – отвечает на вопрос собеседник.
Но что такое сильное государство? "Это важный вопрос. Потому что часто люди думают, что сильное государство – это такое, где президент может арестовать любого. На самом деле сильное государство, с сильными институтами – это государство, где вне зависимости от того, кто в кресле президента, вы чувствуете защищенность своих прав", – говорит Сергей Гуриев.
Именно такие государства, по его словам, привлекают инвестиции и имеют более быстрый рост доходов. Такие сильные государства нужны, и они будут определять ход истории.
Производительность за четыре дня
В одном из интервью Сергей Гуриев говорил о том, что у индийского программиста, переехавшего работать в США, в пять раз вырастает не только уровень дохода, но и производительность. Так срабатывает фактор глобальности рынка.
Как Казахстану повысить производительность? "Выходить на глобальный рынок, и в этом смысле Казахстану, на самом деле, повезло, – комментирует экономист. – Я говорю о китайской инициативе "Пояс и путь". Есть много критических замечаний по ее поводу, и она не всегда работает в соответствии с теми стандартами, которым привержена, например, Европейская комиссия. Но то, что Казахстан является частью этой инициативы, означает, что у Казахстана будут резко снижены издержки для доступа на глобальные рынки. И этим надо, безусловно, пользоваться", – уверен собеседник.
Поможет ли четырехдневная рабочая неделя повысить производительность труда? "Думаю, за этим будущее. Но необязательно будущее ближайшего времени", – отвечает экономист. Действительно, по мере внедрения новых технологий мы будем видеть внедрение универсального базового дохода и снижение количества рабочих часов. Это, конечно, не означает, что никто ничего не будет делать, люди будут заниматься в том числе волонтерской, творческой работой, образованием.
"Но в целом можно себе представить такую ситуацию: производительность вырастет настолько, что люди будут работать меньше. 100 лет назад лорд Кейнс (английский экономист. – Ред.) сказал: мы будем работать 15-20 часов потому, что доходы вырастут в пять раз. Они выросли, но мы по-прежнему работаем 40 часов в неделю. Но ровно сейчас это может измениться", – заключает Сергей Гуриев.
Елена Тумашова
