Пандемия уходящего года заставила бизнес обратить внимание на самый короткий пункт любого договора – форс-мажор. Как правило, этому разделу уделяется минимальное внимание: формально должен быть, но, скорее, не понадобится. Но 2020 год показал, что именно эти обстоятельства стали причиной срыва контрактов.
В результате многие существующие проекты ГЧП в Казахстане столкнулись с серьезными проблемами, связанными с получением дохода. Прежде всего это коснулось школьных столовых.
Inbusiness.kz ранее писал о "дочке" компании из Екатеринбурга – ТОО "Кейтеренбург Казахстан", которое в 2019 году на пару с КХ "Нариман" запустило свой бизнес в Павлодаре. В рамках ГЧП были взяты в аренду семь школьных столовых областного центра. На модернизацию, ремонт и приобретение оборудования было затрачено 75 млн тенге, при этом вложенные инвестиции возмещению не подлежат. Предполагалось, что доход бизнес должен получать за счет оказания услуг. Но школы были закрыты еще в начале весны, обучение до сих пор проходит дистанционно. Следовательно, общепит оказался не у дел.
Согласно договору, компания должна была производить плату за пользование имуществом (помещение и оборудование школьных столовых). Соответственно, доходов никаких, а убытки есть.
Представитель ТОО "Кейтеринбург Казахстан" Гульжан Жайнакова на площадке Региональной палаты предпринимателей подняла вопрос об арендной плате, которую никто не отменял. Эту же тему поднимали и арендаторы школьных столовых в Усть-Каменогорске. Как будто форс-мажор налицо. Но этот факт необходимо еще доказать. Казахстанское законодательство не предусматривает прямое определение форс-мажора. В гражданском законодательстве используется понятие "обстоятельства непреодолимой силы". При этом, согласно законодательству, сам факт наступления обстоятельств непреодолимой силы не является основанием для изменения условий договора или освобождения от исполнения принятых обязательств.
В международных юрисдикциях положения о форс-мажорных обстоятельствах содержат двусмысленный юридический язык, описывающий такие события. Так, российские эксперты в области ГЧП затрудняются сказать о применении действующих норм гражданского законодательства РФ в части форс-мажора в привязке с коронавирусом и его последствиями на проекты ГЧП в решениях российских судов. По мнению руководителя центра юридической помощи и медиации Московской торгово-промышленной палаты Алексея Моисеева, добиться признания конкретного факта обстоятельством непреодолимой силы сложно, поскольку это понятие в законодательстве подробно не раскрыто. В этой связи эксперты предлагают на перспективу обратить отдельное внимание на формулировку разделов соглашения о форс-мажоре и об особых обстоятельствах.
Британское Управление по инфраструктуре и проектам (IPA) в этом году опубликовало временную директиву, указывающую, что применение временных мер должно рассматриваться в каждом конкретном случае, при этом COVID-19 не является форс-мажорным обстоятельством.
В документе, в частности указывается, что "некоторые объекты ГЧП (такие, как школы), возможно, должны быть закрыты. При этом такие объекты должны содержаться в таком состоянии, чтобы они могли быть вновь открыты для использования сразу же после того,, как ЧС с COVID-19 закончится".
В Соединенных Штатах форс-мажорные обстоятельства, как правило, узко интерпретируются как серьезные стихийные бедствия на основании решения Верховного суда.
Группа Всемирного банка заявляет следующее: форс-мажорные обстоятельства – это ограниченный набор событий, которые могут возникнуть в течение срока действия контракта о ГЧП не по вине ни одной из сторон.
Казахстан не стал исключением в данном вопросе. Масштабы пандемии COVID-19 заставляют государственный и частный секторы иначе взглянуть на существующие положения о форс-мажорных обстоятельствах. Очевидно, что требуются конкретные меры по обеспечению устойчивых условий для разработки новой гибкой политики действий в случае форс-мажора в целом и в том числе при пандемии и иных эпидемиологических неблагоприятных ситуациях.
По мнению председателя правления АО "Казахстанский центр государственно-частного партнерства" Талгата Матаева, озвученном inbusiness.kz, в нынешней ситуации, связанной с мировым кризисом по причине пандемии, возникает риск относительно применения механизма выплат.
"Проекты, реализуемые в рамках ГЧП, сейчас наиболее уязвимы.
Пришло время внести изменения в законодательство о ГЧП. На мой взгляд, необходимо не выкупать активы частного сектора, а ввести возможность закупа услуг у проектов ГЧП государством, а инфраструктурные проекты сделать концессионными", – отметил Матаев.
К слову, на сегодня в Казахстане в рамках ГЧП реализуется 829 проектов на сумму 1,6 трлн тенге. Доминирующими отраслями являются сфера здравоохранения – 159 проектов – это 19% от общего количества, образование – 454 проекта (55%), энергетика и ЖКХ – 88 проектов (11%) и спорт – 70 проектов (8%).
Марина Попова
Подписывайтесь на Telegram-канал Atameken Business и первыми получайте актуальную информацию!
