На днях в Казахстане были введены запрет на экспорт подсолнечника и ограничение вывоза пшеницы. О том, насколько эти меры осмыслены с учетом имеющихся запасов в интервью inbusiness.kz рассказал председатель Союза полеводов Виктор Асланов.
– Виктор, Казахстан ввел запрет на вывоз некоторых видов продовольствия на время карантина, в том числе подсолнечника и подсолнечного масла. Причем по ним мы сильно зависим от российских поставок, как и по гречке, сахару. Сейчас правительство ввело ограничение экспорта пшеницы. Мы видим, что в России сейчас квоты по ней вводятся, по другим культурам идут обсуждения. Как это влияет на рынок?
– Если говорить о практиках ограничений экспорта зерна на ближних рынках, то, к примеру, на Украине уже несколько лет действует меморандум – соглашение крупных трейдеров с правительством: мы достигаем определенной отметки по экспорту, и все, включаются ограничения. Планка превышалась почти каждый год, но, тем не менее, правительство не реагировало, смотрели, что да, в принципе, вывоз высокий, но позволительный, при этом всегда рука была на спусковом крючке.
В России в прошлом году откатали схему задержек, невыдачи фитосанитарных сертификатов или в портах разрешительных документов. Они просто их задерживают: бумажку можно выдать завтра или через неделю. Видимо, какой-то внутренний указ или служебная записка работают – держать до последнего все. Трейдеры все там бегают, нервничают, такое вот негласное ограничение на экспорт.
У нас история такова, что мы однажды вводили запрет на экспорт в незабвенном 2010 году, когда случилась засуха. Еще у нас действовал запрет на экспорт масличных культур, когда у нас их было совсем мало. Потом, в 2013 году, мы произвели хороший урожай масличных, то решили, что не требуется больше никаких ограничений, и его сняли.
Теперь Россия пошла по своему прошлогоднему сценарию, стали запрещать или не выдавать документы. С одной стороны, физического запрета нет, громкого слова ban (запрет. – Ред.) в новостях не прозвучало, но фактически ограничения действуют. В этой схеме есть коррупционные риски, поскольку это нигде не написано нормативно, то ты можешь кому-то быстро дать бумагу, а кому-то нет. Это очень нехорошая и скользкая мера в плане даже регулирования властями каких-то своих шестеренок на местах. Центральный орган может сказать: все, ребята, затягиваем, держим, а на местах могут рассудить по-своему.
Полный запрет на экспорт пшеницы в Казахстане. Была уже куча информации не только от нас, но и многих экспертов о том, насколько это непопулярная мера и вредит имиджу страны. В самых свежих документах зарубежных экспертов всегда упоминается наш запрет на экспорт 2010 года. Уже 10 лет прошло, а зарубежный эксперт вскользь упоминает об этом. Это была на самом деле очень чувствительная вещь, и с ней играть не стоит.
Сейчас снова кратковременно ограничили экспорт муки, запретили экспорт подсолнечника, подсолнечного масла. С одной стороны, там даже не месяц, а три недели будет действовать. Но давайте посмотрим, как мы это сделали, ведь документ оставил после себя много вопросов. В первую очередь вопрос транзита. Я цитирую: "Вывоз определенных товаров с территории Республики Казахстан запрещен". Разрешен ли транзит? Там не было сказано – экспорт, реэкспорт, для меня не хватило этих уточняющих деталей. Может быть, внутри, кто писал этот документ для себя, это все понимал и четко видел, но у участников рынка остались вопросы.
Вроде как черным по белому написано, что запрет действует до 15 апреля, можно понять, что после этой даты экспорт снова возобновляется, но мне не хватило тоже именно строчки, что с 15 апреля все будет так, как прежде. И эта лакуна начала заполняться сразу же слухами – откроют ли на самом деле или не откроют, и в первую очередь отреагировали импортеры. Они сейчас формируют свой поставочный лист и думают: Казахстан запрет снимет или не снимет, окей, тогда не будем с Казахстаном работать вообще в принципе, потому что там очень много неясностей и под угрозой получаются поставки.
Гипотетический завод в Китае стоит, он должен регулярно пополняться сырьем. Вот где им купить сейчас семена льна? Их много в Казахстане, Россия распродала, их много в Канаде. Управление этого завода говорит: ой, а вот в Казахстане запретил вывоз подсолнечника. Не ровен час, лен запретит и наш завод будет неделю простаивать. Давайте лучше в Канаде, там без проблем, там все понятно, чисто, открыто. В Канаде лучше купим, может быть, там дороже, не то качество, но зато технологически свой процесс не поставим под риск. Вот что произошло.
– По подсолнечнику и подсолнечному маслу, ведь Россия нам очень много этого сырья поставляет, в чем смысл тогда этого запрета?
– Тоже, честно говоря, странное решение. Потому что именно эти три недели будут решающими для подсолнечника и подсолнечного масла. Потому что по всем базисам сейчас идет снижение в Индии, Китае, в портах Украины, России, везде подсолнечное масло со страшной силой обрушается. И мы сейчас в эти три недели могли бы воспользоваться своим локальным положением, у нас цена на масло и подсолнечник выше, чем где-либо в мире вообще, чтобы по максимуму законтрактоваться и зафиксировать выручку, которая сейчас пока еще достаточно хорошая, стабильная. А теперь мы эту возможность теряем, и тот наш запас, который, кстати говоря, приличный на данный момент – у нас на самом деле много и сырья, и масла в Казахстане, увы, не сработает.
– Рынки Китая и Узбекистана по маслу и подсолнечнику мы потеряем?
– Навряд ли потеряем, но сейчас мы потеряли время. Потому что 15 апреля рынок будет другим. Он находится под давлением соевого и пальмового секторов, если говорить о внешней конъюнктуре. Говоря о локальной конъюнктуре, то в Узбекистане мы и конкурируем с российским маслом, хоть и с учетом транзита: российское масло катится по Казахстану и здесь имеет дополнительные издержки в виде оплаты транзита по нашей стране. Что касается рынка в СУАР, то там мы просто короли. Есть поставки с Алтайского края, но логистика там вообще другая.
Но, повторюсь, будет очень сложно возвращаться на рынок, тем более если запрет решат продлить.
– Если смотреть на запасы, то мы могли бы себя и без запрета себя обеспечивать?
– Да, безусловно, потому что мы активно осенью ввозили подсолнечник и сырое масло. Фуры с зерном бесконечным потоком шли из России с начала сезона, но первые месяцы – сентябрь-октябрь – очень интенсивно ввозился подсолнечник. Россия чуть раньше начала убирать, у них достаточно благополучно все, сразу увидели, что урожайность высокая, и они по максимуму излишки сбывали везде, в том числе в Казахстан. В этом году у нас состоялся рекордный импорт семян подсолнечника.
– Мукомолы говорят, что импорт пшеницы из РФ остановился, потому что их коллеги из приграничных регионов решили занять нишу казахстанских в Средней Азии, кроме того, цена на российскую пшеницу растет из-за падения рубля и растущей привлекательности экспорта. Ее импорт действительно остановился из России?
– Да, конечно. Но остановился рыночным способом. Во-первых, мы оценивали экспортный потенциал Сибирского федерального округа порядка двух млн. тонн. В связи с этим, мы прогноз импорта из РФ поставили 1,8 млн. И, в общем-то, они отработали свой экспортный потенциал. Дальше у них включились преференции, на перевозку зерна по территории РФ. То есть, наш географический конкурент распродался в ноль, и теперь вряд ли может составить конкуренцию, но если мы решим и следующем сезоне вводить ограничения, то вполне вероятно произойдет то, чего мы так боимся – Центральная Азия наладит импорт их РФ.
– Я так понимаю, больше двух млн был импорт из РФ в этом маркетинговом году, но все равно внутренняя цена не падает. Как это отражается на казахстанском экспорте пшеницы в Среднюю Азию и по запасам нам хватит до следующего урожая?
– Скажу непопулярную вещь, за которую меня, может быть, поругают – пшеница была немного переоценена в этом сезоне. В начале, когда мы только получили урожай зерна, сработал спекулятивный фактор. Мукомолы, кстати говоря, раскачали эту цену. Меры Продкорпорации были малодейственными – у них была своя задача пополнить по максимуму стабфонд, они действовали в рамках своей повестки. Мукомолы, видимо, переоценили свой экспортный потенциал. По всему информационному фону, по всем фундаментальным показателям Афганистан должен был в этом году остаться один на один с казахстанской мукой. Но там еще вмешалось узбекистанское зерно, которое они на порядок получили чем обычно. Сумма этих факторов привела к тому, что именно мукомолье осталось в проигрыше в этом сезоне. Но, в первую очередь, они сами себе яму вырыли, как потом оказалось.
– Говоря о цене, давай поговорим о деятельности Союза полеводов. В своем выступлении в прошлом году в столице вы говорили, что будете стараться над формированием именно объективной и справедливой рыночной цены. Как будет работать этот механизм?
– Исключительно рыночными методами. Мы готовы сотрудничать и с правительственными органами, квазигосударственным сектором и пример такого сотрудничества как раз-таки в этом сезоне был. Продкорпорация запросила у нас отчет по ситуации в отрасли – урожайность, себестоимость, внешняя конъюнктура и другие показатели, мы его подготовили и сделали свой прогноз стартовой цены. То ли к нам прислушались, то ли наши мнения совпали, но первый ценник был схож с рекомендованным. Это и есть нормальная опробованная во всем мире практика. И она может и должна работать на более высоком уровне с широким радиусом применения. Потому что, снова показательно – после объявления цен ПКК, действия мукомолов повели рынок по другому сценарию. Никого не хочу винить, и розовых очков нет. Случился… рынок. Но в нашей, я это еще тысячу раз скажу, высокоспекулятивной среде. Снижение спекулятивного фактора возможно только с помощью увеличения маркетинговых знаний. У всех – у фермеров, у трейдеров, у переработчиков. Чем больше мы будем знать о рынке, тем сбалансированней будут действия.
…Также мы работаем внутри своего Союза. Мы разрабатываем торговую стратегию для каждой культуры: сколько она стоит на рынке фактически, сколько она может стоить и конкретная рекомендация: эту культуру мы пока не продаем, держим ее, потому что ожидаем, что цена будет дальше двигаться вверх или вот эту культуру желательно продать, потому что мы не видим в ней перспективы. Ничего нового не придумываем. Система консалтинга – это также проверенная на миллионах фермерах практика, и она помогает нормализовать рынок.
– У нас есть проблемы со статистикой, информационной ассиметрии или неравенства. Как вы будете с этим бороться, все-таки по статистическим данным у нас система не очень хорошо работает в государстве?
– Поскольку у нас такая проактивная с одной стороны, мы в большей степени рыночная организация, поэтому мы бороться с этим не будем. Будем иметь в виду и выстраивать свои действия согласно тому, что есть. Потому что проблема статистики очень широко нами изучена, в том числе, с консультациями с людьми из минсельхоза. Они обязаны по закону о статистике опираться на статистический орган. Там есть четыре вида источников и ни под один из них мы не попадаем, как исследовательское бюро, которое много лет уже ведет какие-то балансы, базу всего-всего. Госорган при всем желании не может использовать наши данные, все упирается в статью закона о статистике. Это большая беда, в принципе там лазейка есть, я о ней говорил тоже, но пока не было желания ее использовать. Поэтому пользуясь вашей площадкой снова предлагаем свои услуги, причем не платные, мы готовы сотрудничать с кем угодно, готовы показывать свои данные, если они помогут в целом отрасли. Если мы увидим, что наши данные могут помочь формированию какой-то политики в комплексе, секторе растениеводческом – без проблем. Welcome. Но пока не поступало таких предложений.
– Говоря о текущих событиях, решение о запрете вывоза муки и подсолнечника, подсолнечного масла – они были основаны на официальных статданных?
– Честно, не знаю, на чем они были основаны, не могу сказать. Потому что запасов подсолнечника, как я уже сказал, предостаточно. Рыночная ситуация просто идеальная для того, чтобы торговать и уникальна тем, что если не сейчас, то потом будет сложнее, потому что после 15 апреля на ситуацию намотается тот негатив, который мы создали на внешнем рынке этим запретом. По подсолнечнику очень большие вопросы.
По муке стоило бы ограничить экспорт зерна либо дать какие-то преференции мукомолам вначале сезона, чтобы все свои потери и промашки они могли наверстать в этом году. Потому что этот год – реально год мукомола. Несмотря на то, что эти вопросы в начале сезона горячо обсуждались, все решили оставить как есть с вывозом пшеницы и муки. Не хватило того, чего обычно не хватает мукомолам – внутренней координации. А осенью достаточно интересные и прогрессивные предлагались инструменты, как поддержать мукомолов не в ущерб зерновой отрасли и трейду, чтобы всем было хорошо. Текущая мера – квотирование экспорта – я называю пакистанским сценарием. Который, к слову сказать, в полной мере реализовался и реализуется в Пакистане вот сейчас, в настоящее время. Тем, кто хочет знать, чем все закончится, почитайте пакистанские новости. Не буду перегружать беседу подробностями, скажу лишь одно: по оценкам только 25% торговли в Казахстане осуществляется через супермаркеты, то есть реально контролируемый сектор. Мука скорей всего пропадет с прилавков магазинов и супермаркетов, и останется на рынках, с двойным ценником, один – для комиссии, другой – для народа.
– Давай поговорим о весенне-полевых работах (ВПР). Фермеры начинают готовится к ним уже в феврале-марте. У нас карантин везде устанавливается, как быть с этим, в Союзе полеводов что об этом думают?
– В Союзе полеводов, честно говоря, в небольшом недоумении. Информации, как будут вестись ВПР в условиях чрезвычайного положения, ноль. Банальные вещи: как будет организовано транспортное сообщение между областными центрами, которые закрываются один за другим? Не говоря уже о том, как будет, не побоюсь этого слова спасена осевая, базовая отрасль в сложный период? В то же время мы понимаем, что события мелькают быстро, и у чиновников сейчас такой профессиональный паралич, но какие-то вещи незыблемы: приходит весна и фермер выходит в поле.
– По семенам бы ты мог бы тоже озвучить их наличие, что говорят фермеры, какие они собираются семена закупать?
– Большие вопросы сейчас с завозом семян импортных, в первую очередь, из Европы. Они физически застревают на границе, и кто-то отказывается их везти, потому что они застрянут – это дополнительные издержки. Семена из России – то же самое. По пшенице в Костанае недобор и товарного зерна, и с семенным фондом у них проблемы. Судя по опросам нашлись все-таки выходы, где-то в противовес этому в растениеводческом секторе Казахстана достаточно мощное движение семеноводческое. Много хозяйств, которые обратили внимание на это, видят, что там достаточно большой заработок и агрономия у них на достаточно высоком уровне, есть агроном-селекционеры, и они этим занимаются и я считаю, что здесь проблем не будет. Тем более, что законодательство по субсидированию семян значительно было пересмотрено и фермеры имеют достаточно широкий инструментарий по решению этого вопроса с семенами. Но технические проблемы остаются.
– У вас делаются ценовые прогнозы по культурам на будущее.
– Мы уже второй сезон выпускаем бюллетень "100 гектар ЗМ". Это мы гипотетически стогектарные "три поля засеваем" – зерновое, масличное и бобовое: так как его планируют засеять фермеры согласно нашим массовым опросам, и как бы мы его засеяли, согласно рекомендациям нашим. Поскольку это уже второй год делается, мы можем анализировать. Рекомендации данные в 2019 году полностью себя оправдали: советовали по максимум сокращать ячмень – он просел в цене, по сравнению с прошлым годом; советовали сеять по максимуму дурум, он подскочил почти до исторических максимумов, и так далее. Кто следовал нашим рекомендациям, минимум тысячу долларов на каждый 100 гектар сверху заработал.
– Что ты мог бы посоветовать агробизнесменам сеять в этом году? Какие наиболее привлекательные по цене у нас будут культуры?
– Я раскрывать все карты не могу. Но хочу поделиться теми рекомендациями, которые мы даем всегда и везде. Это – первое: все-таки не бросать бобовые. Рентабельность участка, где была посеяна чечевица надо оценивать в двухлетнем цикле.
Второе – не бросать рапс ни в коем случае, потому что у нас на внутреннем рынке сумасшедший ажиотаж по рапсу. Благодаря тому, что существует спрос со стороны Китая. Как только заработали протоколы с Китаем по льну, цены на него подскочили сильно, то же самое может произойти и по рапсу. И к этому моменту мы должны быть во всеоружии: с отработанной технологией, с готовностью произвести миллион тонн рапса. Я не шучу.
В целом я всегда говорю, что не надо разочаровываться в масличных, продолжать осваивать эту тему. Хоть и затратно, но какой-то небольшой участок примериться, попробовать. Хороший пример у нас есть с внедрением сафлора на юге Костаная. Там один из наших участников вот уже который год сеет сафлор. То место, где он сеет, казахи всегда называли "долиной смерти". Там ничего не растет, даже полынь. Он на пшенице в прошлом году получил 5 центнеров на га.
– Это как в Актобе урожай.
– Это очень близко к Актобе. Сафлор ему дал 7 центнеров. Цена за тонну сейчас 140 тыс., а за пшеницу 3 класс не доходит еще до 90 тыс. Даже на пальцах видно, что это выгодно. И у сафлора есть не только преимущества чисто ценовые, то, что это масличные. Он очень слабо изучен в Казахстане и там можно собирать цветки, пчелиные, кстати, то, что мы с пчелами слабо работаем, еще не отработан этот механизм в чисто нормотворческом виде. Там куча всяких вопросов, которые если мы решим, нам масличный сектор может достаточно хорошо заработать.
– Если говорить о "вечных" вопросах. Я хотел бы спросить про систему "Колдау". Ты постоянно поднимаешь этот вопрос в СМИ. Позиция твоя как-то изменилась по отношению к системе и как она работает?
– Нет, не изменилась. Отношение мое прежним осталось, потому что ни в коем случае не умаляя тех прогрессивных вещей, которые они внесли в нашу отрасль, что мы на голову выше российского крупного рынка – они нам реально завидуют, что у нас институт электронных зерновых расписок был внедрен и работает. Не умаляя заслуг "Колдау" в том, что они первыми подняли тему дистанционного зондирования земли (ДЗЗ) в большом масштабе, что они всякие разные прогрессивные штуки к нам сюда заносят, хочу сказать, что они далеко не единственные, кто это делает в стране. Но получается так, что все остальные остаются в тени. А некоторые аналогичные инструменты даже имеют более широкий функционал, более приспособлены к использованию в прикладной части.
Наше замечание по работе "Колдау" остается прежним – безальтернативность. И мы в очередной раз совсем недавно убедились, чем она чревата. Колдау на днях в одностороннем порядке повысил стоимость доступа к сервису субсидирования в 5,5 раз, с 2 до 11 МРП.
Сама площадка, которая государственная – здесь все понятно, но эта площадка должна быть своеобразной доской объявлений. Площадкой с многими кнопками с разными сервисами от разных игроков и ИТ-предприятий, и с одной огромной большой кнопкой в том числе, где большими буквами написано: "Любой желающий разместить свой сервис – пожалуйста, нажимайте на эту кнопку.И если технически, я подчеркиваю, ты соответствуешь требованиям, то невзирая на личности, твой сервис размещается на Qoldau.
Почему это важно, потому что мы только осваиваем эту тему. Я много раз об этом говорил и еще раз хочу сказать. Колдау накапливает генерирует отрицательное мнение ко всей теме цифровизации в сельском хозяйстве. После них любой другой ITшник приходит к фермеру и говорит: Вы "Колдау" пользовались, но у меня покруче что-то есть. Фермер скажет: слушай, ну вас всех ITшников.
…Мы можем такими вот драконовскими мерами дискредитировать саму идею цифровизации сельского хозяйства.
– Ты упомянул о ДЗЗ. Земельный вопрос у нас остается таким больным. Читаю у вас на сайте margin.kz, что нормальные фермеры не могут получить себе земельные участки, они кем-то захвачены. Как нужно решать проблему земельного оборота?
– Вот здесь как раз очень мог бы пригодится опыт "Колдау". Первое – это у нас есть правила рационального использования земли. Над ними надо очень серьезно поработать и до момента их принятия в конце прошлого года было крайне много комментариев к тому, что не надо было этого делать, это поспешно и там очень много нареканий было к этим правилам и в преамбуле –приказе, собственно самом документе, который вводил эти правила.
Главным нареканием было следующее: этот вот подзаконный акт был исключительно наказующим, и сами правила никак не стимулировали к рациональному использованию. Там просто: засорил землю? – вот тебе штраф, и вот тебе изъятие. А вот если ты не засоряешь, а наоборот улучшаешь, тогда что? Биоту и гумус увеличиваешь в почве? Этой части там нет. По логике: либо ты хороший, либо ты плохой. Если ты хороший, значит получаешь какой-то бонус. Если ты плохой, то получаешь по башке. А у нас эти весы строго склонились в одну сторону.
В части помощи "Колдау" – если мы будем автоматически продлевать право аренды, а если еще и выдавать, вот тогда я пожму кому угодно руку и буду хлопать по изнеможения. Потому что главная проблема в этом на селе. Те, кто реально работает, те кто улучшает или не засоряет почву – они равны в правах со всеми остальными. А если бы мы имели инструмент автоматического продления аренды, то все, у фермера через некоторое время заканчивается срок аренды, он на некоторое время зашел в систему, показывает, что он все исполнил по правилам, как надо, по требованиям. Жмет кнопку – система проверяет и автоматически ему продлевают аренду.
– Ты говоришь, что у фермеров может быть отторжение цифровизации. Я слышал, что они не всегда экономически считают свою себестоимость правильно, другие есть недостатки в знаниях. Вот вы готовите аналитические отчеты, а фермеры готовы как-то воспринимать ваши продукты аналитические, использовать их, учиться чему-то именно в вашем Союзе?
– Скажу да, потому что мы не просто так закрытыми глазами туда шли. В свое время мы проводили специальный опрос. Просто спрашивали: какая самая главная проблема в вашем производстве? 33% из двух тысяч сказали, что у них нехватка знаний. Когда мы стали уточнять, каких именно, выяснилось, что именно в маркетинге есть большой провис. Понятно, что чтобы делиться знаниями на эту тему, этим надо заниматься так, как мы занимаемся – каждый день искать, звонить, считать, составлять какие-то динамические ряды, выискивать какие-то причины, следствия и так далее. Этим никто не занимался в стране и понятно, что именно этих знаний не хватало. А нужны именно как раз-таки эти знания.
По агрономии кто хотел – он уже подтянулся очень сильно. И мы, проводя семинары в прошлом году это видели прямо невооруженным глазом: стоит ученый из уважаемой научной организации, опытной станции или НИИ, фермер его на глазах у всех за пояс затыкает и видно, что у фермера знаний гораздо больше, они свежее, они более прикладного характера. Они уже как раз-таки заточены на получение рентабельности, а не под то, что там кто-то что-то хочет.
И мы туда пошли. Я где-то год общался в Whatsapp-чате "Растиениводы Казахстана" и просто прозванивал почву, насколько готовность, и Союз в общем-то родился из этого чата и пожеланий самих фермеров. Они сами сказали: вот бы нам какое-то объединение, где мы бы именно по экономике свободно общаться без всяких зевак, каких-то лишних комментариев, давайте также артикулировать свои пожелания перед властными структурами.
Родилась такая идея, потом она в течение всего прошлого 2019 года по максимум уточнялась. У нас есть сайт growers.kz. Там есть информация о Союзе – пять абзацев. И вот когда я закончил их писать в конце прошлого года, то просто обалдел – весь 2019 год я работал над этими пятью абзацами, получается так. Так серьезно мы подошли к генеральной идее нашего Союза.
Следующий ключевой шаг – SWOT-анализ отрасли. Большой такой, программный документ. И вот сейчас мы приступили к написанию такого документа. Его тезисы "прозвонены", проверены на динамических рядах, и скоро, я думаю, частью из этого документа мы поделимся. Опять же приглашаю всех принять участие. С удовольствием обсудим этот документ, когда он будет уже готовым.
Он называется "Программа модернизации растениеводческого сектора Казахстана "2К". 2К – это "коммуникации" и "конкуренция". На самом деле я достаточно плотно изучал проблематику нашего растениеводческого комплекса и вот мое мнение, которое подкреплено мнением наших участников: нам надо серьезно над этими двумя китами поработать: коммуникации, куда включены и собственно знания, их получение, взаимодействие с существующим НИОКР, правительственным и квазигосударственным сектором – все, что можно себе вообразить под словом "коммуникации" – все туда включается.
Конкуренция – это какой-то базовый стержень, на котором стоит весь рынок, и туда тоже включены вещи какой-то справедливости. На щите нашего Союза написано "Честные правила", вот честные правила должны в первую очередь соответствовать принципу конкуренции. Одной из задач при достижении качественной конкуренции может стать единый аграрный налог.
Одна из мыслей: привязать, например, субсидирование и налогообложение к инвестициям. Ведь не секрет, что инвестиции в растениеводческий комплекс на 80% – собственные средства. Продолжая мысль: логично было бы давать деньги тем, кто свои деньги вкладывает. И это бы соответствовало справедливости, потому что иногда диспропорции чудовищные. К примеру, в 2019 году в Карагандинской области кредитов было выдано в 20 раз меньше, чем они вложили сами.
– Как вы собираетесь единый аграрный налог лоббировать – через "Атамекен" или МСХ? Как с правительством в этом отношении работать собираетесь?
– Любыми способами, которые нам будут доступны. Мы в прошлом году занимались теорией. В этом году мы собираемся все-таки получить аккредитацию в НПП, Минсельхозе. Потом СМИ, я надеюсь, нам помогут. Международные фонды. Мы достаточно плотно общаемся с ними – ФАО, ПРООН, и им большое спасибо за поддержку. Мы всегда чувствуем их крепкое плечо, и они к нам всегда обращаются как к национальным экспертам за советом, формированием каких-то рекомендаций. Может быть, через эти рекомендации, сможем повлиять на справедливость.
– Недавно такая острая борьба развернулась за субсидии – молочке больше, яйцо перестанут дотировать. Вы как-то будете участвовать в этой полемике за дотации для растениеводов?
– Конечно будем. Некоторые говорят, что в мире война субсидий происходит, а в отдельно взятом Казахстане очень четко просматривается борьба за субсидии между секторами. И голос растениеводов, полеводов, он должен звучать на равных с другими.
Одна из главных задач Союза полеводов – чтобы именно голос полеводов был услышан. И мы всем говорим, кого приглашаем к нам в Союз: усильте нас. Мы ждем от вас не только присутствия в нашем Союзе, чтобы мы численно возросли. А чтобы ваше мнение соединилось с мнением большинства и это добавило бы, так скажем, объема нашему общему голосу.
– Как будет финансироваться Союз – на членские взносы или какая будет схема? И по представленности – сколько агробизнесменов туда входит, с каких регионов, чтобы мы знали, что это не пустая организация, как некоторые фермерские союзы?
– Да, конечно. В 2019 году мы в принципе набором не занимались, это были только люди, которые сами пришли, мы их не заманивали – такими инструментами не пользуемся. Сейчас на разных этапах вхождения 22 предприятия. У каждых владельцев этих предприятий есть еще предприятия и так далее, и таким образом, возделываемая площадь наших участников достигла 350 тыс. га. Это достаточно серьезные фермеры, вот именно такого склада и образца, которых любят показывать по новостям. Это такие лидеры мнений в своих регионах.
Говоря о представительности, это СКО, Костанайская, Акмолинская, Восточно-Казахстанская, Карагандинская, Алматинская, Павлодарская области – достаточно широкая география. Вступительный взнос – символический: 1 тенге/1 гектар. Есть ежегодные взносы. Финансирования стороннего никакого нет, но мы активно ищем фонды. Участвуем в нескольких проектах, основные вклады приходят из моих личных организаций.
Данияр Сериков
