– Карлыгаш, как Вы считаете, почему сейчас уже немало профессиональных журналистов вышли со своими персональными "телеканалами" в социальные сети? До этого выгоду от этой площадки быстро оценили далекие от журналистики люди и даже смогли это монетизировать, как, например, некоторые "звезды" "Дома-2"?
– Сегмент таких "звезд" монетизировать проще – он рассчитан на аудиторию со специфическим вкусом, которая для меня терра инкогнита. Как правило, такие проекты успешны именно в постсоветских странах, поскольку обслуживают до сих пор неутоленный потребительский голод. Думаю, мы очень скоро уже пройдем эту фазу. А вот то, что профессиональные журналисты открывают персональные "телеканалы" – это очень интересный тренд, который начался гораздо раньше на Западе.
У нас этот процесс имеет свои особенности. Во-первых, большинство из них пошли на этот непростой шаг после того, когда потеряли веру в силу разных причин в свою площадку в традиционных медиа. Собственный YouTube-канал – это вызов самому себе, проверка своих возможностей, а главное – отсутствие какой-либо цензуры, кроме внутренней, профессиональной и этической. Журналист несет персональную ответственность за тот контент, который он создает.
По большому счету, уникальность новых медиа в том, что они дают любому человеку возможность заявить о себе этому миру. Обратите внимание, что, в отличие от Запада, наши социальные сети буквально гульбище для выражения своей позиции. В этом секрет успеха новых медиа и смартфонов – практически бесплатно ты можешь заявить о себе миру и получить мгновенную реакцию.
У тебя есть выбор – ты можешь говорить то, что считаешь нужным, или настроить свои рецепторы и резонировать на происходящие события, "хайпануть" в хорошем смысле этого слова.
Обе модели имеют право на существование и могут дополнять друг друга или использоваться параллельно. Другое дело, что все это сложно монетизировать. Причем чем качественнее контент, тем это сложнее. И в этом парадокс нашего медиаполя. Потому что качественный контент – это прежде всего относительно объективная оценка событий, а у нас нет для нее заказчика.
Но потребитель-то есть! Мы на примере нашего сайта exclusive.kz убедились в том, что серьезный и качественный контент читается и воспринимается. Лонгриды рулят! Когда наши консультанты посоветовали нам "облегчить" свой контент, мы чуть не потеряли не только качество нашей аудитории, но и количество. Потому что есть много распространенных заблуждений, и одно из них в том, что читатель или зритель не хочет думать. Ерунда! В конце концов, одна из классических функций медиа – вести за собой аудиторию, а не следовать за ней.
Правда, это всегда путь взаимных компромиссов. Это важно особенно для нашего пространства, где качество человеческого капитала очень сильно падает. И у медиа важная функция – если не поднимать его, то хотя бы поддерживать.
На мой взгляд, новые медиа сделали для гражданского общества больше, чем все фонды развития демократии с их миллиардными бюджетами, вместе взятыми. Это то, что называется "цифровое решение" проблемы. Понятно, что есть побочные эффекты в виде огромного шумового эффекта, когда у человека вырабатывается совершенно обратная реакция – поставить информационные фильтры.
И поэтому то, что в новые медиа приходят журналисты, можно только приветствовать: по крайней мере, они способны создавать качественный контент, который люди со временем точно оценят.
Если понаблюдать то, что происходит в мире, уже видно, что эпоха блогеров близится к закату, да и многомиллионные аудитории оказываются в реальности в десятки раз завышены за счет технических приемов. Умный рекламодатель начинает понимать, что нужно идти не на многомиллионные платформы, а четко таргетированную аудиторию по ценностям, поведенческим стереотипам и интересам.
Ну а специфика нашего государства такова, что иногда достаточно, чтобы тебя посмотрели ровно те 100 человек, которые принимают решения или влияют на общественное мнение.
– Но все же как бы охарактеризовали бы эту тенденцию, которая стала закрепляться у нас условиях карантина: журналистов стало много в социальных сетях? Неужели время телевизионных холдингов уже прошло? И сегодня каждый журналист становится сам себе режиссером?
– Не думаю, что это связано с карантином. Разве что слегка появилось больше времени сделать то, что до сих пор откладывалось.
Время телевизионных холдингов точно не прошло – это замечательно, что у нас могут успешно сосуществовать разные жанры и разные форматы. Конкуренция всегда приводит к тому, что разные стороны начинают заимствовать друг у друга лучшее, в результате чего в итоге выигрывает потребитель.
Чем больше у нас будет "самсебережиссеров", тем лучше. Время отсеет спекулятивные проекты, останется что-то стоящее. Правда, к сожалению, практика показывает, что многие персональные проекты держатся не более года-двух, потому что это конвейер, это усилия, это самодисциплина, это каждодневный труд и практически полное подчинение своего образа жизни созданию своего медиапродукта... К этому готовы не многие.
– Согласна, что свой канал – это каждодневный труд. Но как Вы думаете, те телевизионные журналисты, которые освоили технологии передачи информации в условиях дистанционной работы, захотят ли вернуться назад в open air пространства своих телехолдингов? Тем более что собственные сюжеты можно монетизировать?
– Ну, во-первых, собственные сюжеты монетизировать не так просто. Все-таки бренд телеканалов – это прежде всего их устойчивая аудитория. Другое дело, что профессиональная картинка девальвировала себя из-за потока содержания, не соответствующего реальности.
Увы, но государственная пропаганда, а точнее, госзаказ, просто убила собственные каналы коммуникаций, а поскольку природа не терпит пустоты, их место заняли демократичные новые медиа с разноголосьем, плохим звуком и картинкой, но аутентичным контентом.
На самом деле это явление, которое нужно изучать и идеологам, и социологам, и специалистам по социальной психологии. Вы же видите, что совершенно бессознательно сейчас чиновники практически не обращают внимания на традиционные медиа, но почти всегда реагируют на посты и видео в социальных сетях. И это запустило важные перемены в обществе, которые можно назвать цифровой демократией.
– Карлыгаш, как здорово Вы подметили "цифровая демократия" Хотелось бы понять, при таком раскладе профессиональные журналисты, ушедшие в социальные сети, – это временное явление или это уже вырисовывается новый формат, который укрепился в период карантина? Каким Вы видите будущее телеканалов и вообще журналистики?
– Я оптимист и надеюсь на то, что на медиарынке начнется кооперация, когда медиахолдинги и онлайн-платформы начнут кооперировать свои усилия и предоставлять взаимные возможности. Я имею в виду взаимную кооперацию, что-то вроде медийных кластеров. У нас такое выжженное информационное поле, что нужно создавать "голубой океан", где каждый проект будет частью единой экосистемы. За этим будущее.
Собственно говоря, этот процесс на рынке уже начался. В начале этого года мы создали медиаплатформу, которая объединяет уже 17 онлайн и печатных изданий, телеканалов и персональных ютуб-каналов. В основном это региональные медиаресурсы, консолидированная аудитория которых уже составляет более 14 млн посетителей в месяц. Каждый месяц мы прирастаем за счет новых членов, и, надеюсь, рекламодатели в ближайшее время оценят ее возможности.
Кульпаш Конырова
