1 августа в Казахстане стартует AQR – проверка качества активов банковского сектора.
О необходимости проведения стресс-тестирования казахстанских БВУ говорилось еще несколько лет назад. В 2015 году Первый Президент Нурсултан Назарбаев поручил Нацбанку оценить сектор "на предмет неработающих кредитов" и по результатам "принять меры по их признанию и списанию". В 2016 году финрегулятор под руководством Данияра Акишева начал подготовительную работу, однако ближе к концу года объявил о переносе этой процедуры на 2017 год. В итоге стресс-тестирование так и не было проведено.
К идее, трансформировавшейся в AQR, вернулись в этом году. Действующий глава Нацбанка Ерболат Досаев объявил о проведении оценки качества активов у 14 крупнейших банков, о чем он доложил Президенту Касым-Жомарту Токаеву на расширенном заседании Правительства 15 июля.
Корреспондент inbusiness.kz поговорил с экономистом, FRM Тимуром Абилкасымовым и узнал, почему он считает, что AQR не оправдает ожиданий (спойлер: это связано в том числе с выбранными экспертами), есть ли необходимость проводить проверку после того, как сектор получил поддержку на триллионы тенге, и будут ли все-таки выявлены банки, которым потребуется дополнительная капитализация.
– Тимур, как риск-менеджер, Вы считаете, что AQR не оправдает ожиданий. Почему?
– Потому что часть проверки, которая отвечает за стресс-тестирование, проводиться не будет, то есть полноценного AQR, как это было в Европе в 2014 году, мы не увидим. Там AQR состоял из двух частей: одна представляла собой то, что сейчас хотят сделать у нас, вторая – непосредственно стресс-тестирование.
У нас хотят сделать просто классификацию активов, чтобы понять, в каких группах они находятся, насколько правильно по ним сформированы провизии по МСФО 9, насколько правильно учитываются NPL согласно нацбанковскому определению NPL и насколько правильно просроченные кредиты ранжированы по стадиям. В МСФО 9 есть три стадии. Первая – когда клиент только пришел и он пока еще "хороший", вторая – у него возникли трудности и третья – когда необходимо на такой кредит иметь 100% провизии.
– То есть проблема в методологии, которую будут использовать?
– Проблема не только в методологии. Это вопрос самого подхода: полная процедура должна включать две составляющие – проверку качества активов и стресс-тестирование.
Мы неоднократно слышали от глав Нацбанка – Данияра Акишева и Кайрата Келимбетова – о том, что необходимо провести стресс-тестирование банковского сектора. Но до сих пор оно не было сделано. Обещания были даны главе государства, но сроки постоянно переносились. То есть Нацбанк почему-то до сих пор боялся делать стресс-тестирование. И даже полноценную тренировку, которая должна включать в себя стресс-тестирование, он не проводил. Это первая причина, почему я не верю в то, что AQR, который будут проводить сейчас, даст результат.
Вторая причина заключается в следующем. Я изучил проект методологии проведения AQR, разработанный Нацбанком, и мое внимание привлек один из инструментов, с помощью которого будут оценивать влияние макроэффектов на кредитный портфель банков.
Там была упомянута модель Мертона-Васичека, которая не дает достаточно достоверных результатов о том, влияет ли изменение цены на нефть и других факторов на вероятный дефолт заемщиков банка. Это очень обобщенный метод, и ожидать, что он даст надежные результаты, как это нужно Нацбанку, при изменении стоимости черного золота или других макрофакторов, не стоит.
То есть, если есть задание – провести оценку банковского сектора, и в какой-то момент мы решили делать неправильно, это вызывает опасения по поводу AQR.
– Почему была выбрана именно эта модель и есть ли альтернативы?
– Альтернатив достаточно много. Провести обычное исследование, соединить эконометрические подходы, разделить по группам, найти какие-то макрофакторы, которые действительно влияют на надежность клиентов, – и использовать уже другие подходы.
Я думаю, было решено использовать упомянутую модель потому, что "Большая четверка", которая в основном аудирует банковский сектор Казахстана, использует именно такой подход при внедрении МСФО 9.
Напомню, что стандарт МСФО 9, который начал действовать с 1 января 2018 года, определяет то, как БВУ должны начислять провизии: банк не ждет, пока клиент станет проблемным, а дает определенный прогноз сразу и это закладывается в провизии.
Использование модели Мертона-Васичека не совсем отражает реальность, хотя этот метод очень удобный и простой, и не требует больших ресурсов при внедрении.
Учитывая, что в AQR будет участвовать не только один международный эксперт (в мае стало известно, что проверку проведет консалтинговая компания Oliver Wyman, которая выиграла в тендере. – Ред.), но также и компании Big4, то это вторая причина, почему я уверен в том, что AQR даст недостаточно полные результаты.
Если посмотреть назад, мы видим, сколько банков закрылось и сколько нареканий было к тому, как выпускалась отчетность. Ни у одной компании, которая проводила аудит, не отозвали лицензию за то, что, по сути, она ввела Национальный банк и участников рынка в заблуждение. Любой банк, который закрывался, просил помощь – хоть Казком, хоть Цеснабанк – примеров много. Исторически у них были очень низкие показатели NPL. Например, Цеснабанк по состоянию на 1 января 2017 года показывал просроченные займы 90+ на уровне 4,23%. Несмотря на это спустя полтора-два года банк приходится спасать.
Те компании, которые выдавали красивую финансовую отчетность банкам второго уровня, – конечно, за деньги самого же банка – теперь участвуют в процессе AQR. Получается, результаты той работы, которую они уже сделали в прошлом, они теперь должны перепроверить еще раз. Разве такой подход стимулирует делать работу хорошо?
– Понятно, какой будет роль Нацбанка в этом процессе?
– Нацбанк выступит как координатор проекта. Понятие "NPL", например, в разных странах трактуется по-разному, есть много форм и определений. Нужно единообразие понимания. Поэтому команда экспертов Нацбанка и примет участие в этом процессе, но, большую часть работы будут выполнять независимые эксперты. Нацбанк будет координировать по срокам и соблюдению технического задания.
– Чего ожидать по результатам AQR? Например, в России стресс-тестирование, проведенное по состоянию на 1 января 2018 года, выявило, что 117 банков, имеющих 30,6% активов сектора, могут получить "дыру" в капитале, ее общий размер оценили в 500 млрд рублей.
– Ну, у нас же вообще не будет стресс-тестирования, вторая часть масштабной проверки, то самое стресс-тестирование, как я сказал, не предусмотрена.
Почему именно сейчас выбран момент для проведения AQR? Уже всем банкам, которым нужно помочь, помогли. Это стоило несколько триллионов тенге за несколько лет. И теперь хотят посмотреть, а каково все-таки качество активов. Последовательность действий получилась обратной.
Проверку надо было делать еще до спасения, чтобы понять, сколько денег потребуется, и можем ли мы себе это позволить.
– Глава Halyk Bank Умут Шаяхметова говорила о том, что Нацбанк и так знает о здоровье всех банков и каких-то новых подробностей после оценки качества активов он не увидит. Есть ли смысл проводить AQR в таком случае?
– Смысл проводить есть. Но нужно было это делать лет пять назад. А не после того, как основная часть "плохих" активов была выкуплена Фондом проблемных кредитов, держится на балансе государства, и теперь понятно, что в основном банковский сектор почищен.
Если сопоставить ссудный портфель и активы БВУ, то можно увидеть, что сегодня активы банковского сектора (около 25 трлн тенге) практически в два раза превышают кредиты (примерно 13,2 трлн тенге).
Из-за того, что столько спасали, выкупали "плохие" кредиты с рынка, сектор получился достаточно ликвидным. Но ликвидности много, а кредитов мало.
– Это уже к вопросу о проблемах кредитования…
– Не совсем. Это как раз к вопросу о качестве активов. Вместо "плохих" кредитов появились "живые" деньги, которые банки еще не пустили в экономику.
– Но все же проблемы с поиском качественных заемщиков на рынке существуют.
– Поиск клиентов – процесс небыстрый, думаю, эти деньги будут постепенно инвестироваться в экономику. Однако у нас базовая ставка, инструмент для снижения инфляции, довольно высокая (сохранена на уровне 9,00%. – Ред.). У банков два варианта – либо пускать деньги в экономику, либо размещать их в безрисковые инструменты Нацбанка. Пока базовая ставка достаточно высока, БВУ выбирают второй вариант.
Но, к слову, мы с коллегами ожидаем обязательное дальнейшее повышение базовой ставки. Первое будет в сентябре этого года – до 9,25%. В начале следующего года инфляция вылетит из коридора (4-6%. – Ред.), а высокая инфляция может ухудшить NPL банковского сектора. На мой взгляд, базовую ставку нужно еще повышать, но вряд ли Нацбанк осмелится установить ее в размере 9,50%: слишком высоко политическое давление. Но если мы этого не сделаем, будет тяжело удерживать инфляцию ниже 6% по итогам следующего года.
– Если в результате AQR будут выявлены проблемы, обладает ли Нацбанк инструментами влияния на банки – чтобы они заранее приняли меры?
– Всегда есть пруденциальные нормативы, Нацбанк может выписать определенные предписания, тем более у нас теперь есть риск-ориентированный надзор.
Думаю, это может выглядеть так. Если обнаружится, что в каком-то банке недостаточно капитала, потому что качество активов на низком уровне, то будет проведена совместная работа и акционеров попросят докапитализировать свое финансовое учреждение. И, скорее всего, не формате рекомендаций, а в обязательном порядке. Могу сказать, что есть банки, которым все-таки необходимо докапитализироваться. AQR должен их выявить.
– Эти банки сейчас укладываются в минимальные нормативы достаточности капитала?
– По официальной статистике на 1 июля все банки укладываются в пруденциальные нормативы, не только по достаточности капитала, но и в другие тоже.
Единственное исключение – Capital Bank Kazakhstan, но там сейчас идет объединение (Capital Bank Kazakhstan и AsiaCredit Bank будут присоединены к Tengri Bank, процесс начнется после получения необходимых регуляторных разрешений, в том числе от Нацбанка, это было озвучено 26 июля. – Ред.).
Но пруденциальные нормативы – это не самый хороший показатель для того, чтобы понимать, как чувствуют себя банки. БВУ, которые впоследствии получали финансовую помощь от государства, тоже выполняли пруденциальные нормативы, но все равно оказались в такой ситуации.
– AQR сможет выявить больший, чем сейчас, уровень NPL?
– Так и должно быть (по данным Нацбанка на 1 июня этого года, неработающие займы с просроченной задолженностью свыше 90 дней составляют 1281,8 млрд тенге, или 9,7% от ссудного портфеля. – Ред.). По отдельным банкам, скорее всего, будут рекомендации по дополнительному провизированию.
– Введение риск-ориентированного надзора связано с тем, что AQR решили проводить именно сейчас?
– Пока риск-ориентированный надзор не проявился в полной мере. То есть посмотреть его на практике и оценить воздействие еще не удавалось, поэтому тяжело судить.
Проверим сейчас качество активов и начнем работать с акционерами по качеству активов и достаточности капитала. Но риск-ориентированный надзор не только об этом. Он включает в себя еще и вопросы системы управления рисками, внутреннего контроля и корпоративного управления.
Как вы знаете, в прошлом акционеры некоторых банков своим подставным компаниям выдавали кредиты через свои банки, и, скорее всего, было оказано давление на специалистов по управлению рисками. Это все недостаток как самого корпоративного управления, так и мотивации у банков выстраивать его.
Если вы акционер, вы вряд ли захотите, чтобы кто-то внутри вашей организации говорил вам, что даст негативное заключение на ваши личные проекты. Зачем иметь в своих рядах такого "диверсанта"? А рисковики должны думать не только о деньгах акционера, но и о том, что они защищают интересы всех стейкхолдеров, например депозиторов, которые держат деньги, регулятора и т.д. То есть риск-ориентированный надзор намного шире.
AQR – это уже конечная точка. Если в банке плохое корпоративное управление, то оно будет выливаться в низкое качество активов. Очень важна система управления рисками, которая является ключевой составляющей корпуправления. Плохое управление рисками приведет ваш NPL к 20-30% от ссудного портфеля. На сегодняшний день у нас три "лидера", у которых в районе 30%, – Цеснабанк (ныне – First Heartland Jýsan Bank), AsiaCredit Bank и Tengri Bank. Это следствие того, что в прошлом корпоративное управление, система управления рисками плохо работала.
– Будет ли AQR учитывать качество залогов?
– AQR – это не только определение качества кредитного портфеля. Обязательно должны быть применены подходы к оценке залогов, к обеспечению с учетом допущений. Начисление банком дополнительных провизий зависит от того, насколько "хорошие" у него залоги.
Например, когда закрывали "КазИнвестБанк" (лицензия на проведение банковских и иных операций у него была отозвана в декабре 2016 года, в январе 2018-го банк ликвидирован решением суда. – Ред.), говорили, что он берет "воздушные залоги" – они не твердые и в случае наступления кризиса они не обеспечат возвратность. Что и случилось с этим банком.
Поэтому сейчас, при проведении AQR, необходимо понять, каково качество активов банковского сектора и насколько активы обеспечены залогами. Соответственно, какова вероятность того, что в случае определенных событий банковский сектор окажется устойчивым к рискам.
Если будет определено, что вероятность дефолта кредитного портфеля у того или иного банка высокая, а залоги плохие, акционеры и регулятор должны думать, достаточно ли начислено провизий, и должна быть проведена работа по докапитализации банка.
– Как Вы думаете, насколько масштабные проблемы в банковском секторе может выявить предстоящая проверка?
– Если сравнивать с предыдущим совокупным размером помощи, оказанной банковскому сектору, в этот раз, вероятно, масштаб проблем окажется относительно небольшим. В ближайшию пару лет мы, наверно, не увидим вливаний, подобных прежним.
Но, повторюсь, некоторым игрокам нужно будет увеличивать собственный капитал, некоторым из банков придется объединиться. Сейчас индикативно есть несколько банков, которые точно будут докапитализированы. Будем ждать результаты AQR.
Елена Тумашова
