Inbusiness.kz публикует вторую часть интервью с политологом из Бишкека, директором ОФ "Трансграничная исследовательская сеть Центральной Евразии" Денисом Бердаковым. В первой части он рассказал о том, что "Кыргызстан ждут если не голодные бунты, то очень большие проблемы".
Сейчас речь пойдет о том, под чьим влиянием после кризиса окажутся республики Центральной Азии; вернемся ли мы в 1990-е; разорвет ли евразийское пространство на куски и почему элиты богатеют, а народ не получает ничего.
– Денис, в своем интервью нам еще год назад Вы говорили, что "Главная проблема ЕАЭС – его недоинтегрированность". Ваш российский коллега Семён Уралов высказался в том же ключе: "Нам придется либо ускорять евразийскую интеграцию, либо останавливать ЕАЭС на уровне торгового союза".
– У Евразийского союза была серьезная угроза девальвироваться до [уровня] СНГ: консультативного органа с набором базовых функций, и не более того. Нынешний кризис, с одной стороны, это серьезнейшим образом усугубил, а с другой стороны, может быть, после кризиса появится какая-то реальная основа, но политически это будет выглядеть совсем по другому.
– А именно?
– Россия может откровенно сказать: "Хотите торговать на моей территории и присылать сюда свои трудовые ресурсы, за это нужно платить вот так, так и так. Например, убрать препятствия на вхождение в Кыргызстан Сбербанка, который, зайдя к нам, просто уничтожает всю инфраструктуру местных олигархических банков и поставит, по сути, российский олигархический капитал. Вариант, скорее всего, будет таким…
– Или?
– Или евразийское пространство просто разорвет на куски и оно будет в некоем хаосе, как в начале 1990-х. К сожалению, его вероятность даже выше созидательного варианта. Нынешний кризис станет сменой технологического уклада и началом новой финансовой системы. Предстоящие два года станут высоко турбулентными для Центральной Азии с мощнейшей девальвацией валют, с нарушением всех договоренностей и уходом во внутреннюю политику, сильнейшим откатом производства, падением уровня жизни и попытками создания рабочих мест.
– Нерадостная картина. А каким Вы видите будущее ЕАЭС после пандемии и "вызванного как бы ею" структурного экономического кризиса?
– Существующая сейчас модель во многом дотировалась Россией в обмен на политическую лояльность как минимум Кыргызстану, Армении и Беларуси. Будет ли у России достаточно финансов через год-полтора чтобы вообще кого-то дотировать? Будут ли в России рабочие места для узбеков, таджиков, киргизов? ЕАЭС будет привлекателен тем, что там хоть что-то можно получать, потому что, на мой взгляд, в кризис от Евразийского союза минусов нет. Но он явно будет меняться и станет более прагматичным.
ЕАЭС и сам был в серьезном кризисе: по сути, более или менее нормально работает только рынок труда. Рынок финансов вообще толком не работает: в Кыргызстане вообще нет ни одного российского банка, нет белорусского и армянского. Нет в ЕАЭС и единой согласованной макроэкономической политики. Не смотрят на то, что внутри союза в целом идет торговля за рубли, но все равно все ориентируются на доллары. Если бы не нынешний мировой кризис, ему бы надо было доинтегрироваться до некоей валютной зоны, и второе, что очень важно, – создать единые технологические цепочки.
– Союзные корпорации?
– Да, где держателями акций является каждая страна ЕАЭС. Это был единственный путь углубленной интеграции, повышения наукоемкости производства. А этого почти не получалось. Соответственно [и до кризиса], союз уже стагнировал, мы остановились на этой ступеньке интеграции.
– И куда в таком случае пойдет Центральная Азия после коронавируса?
– Есть несколько версий. Первая – идем в сторону Китая. Поднебесная уже не сможет расти былыми темпами, так как ее производство связано с западным спросом. И каким Китай станет через два года – не совсем понятно. Есть мнение, что он сильно уйдет в себя и, не обладая значительными денежными ресурсами, не сможет финансировать всех и вся. Конечно, небольшое окно для стран Центральной Азии останется, и при проявлении ими высокой лояльности будет возможность получать кредиты и даже гранты. Но если противостояние США с Поднебесной будет нарастать и американцы загонят туда и Европу…
– А она уже участвует в этом, сжигая китайские вышки 5G…
– Понятно же откуда ветер дует. Идёт борьба за новый технологический уклад и Китай оттуда ногами и руками выпинывают. Но есть большие основания полагать, что мы отойдем от Китая в силу того, что у него очень сильные враги, а Центральная Азия находится на перекрестке интересов.
Вторая версия – идем в сторону России. Тоже не факт, если судить по [состоянию] экономической интеграции. К 2017 году ЕАЭС не зашел в тупик, но дошел до своих лимитов. Дальнейшая интеграция, если говорить откровенно, была возможна только при смене руководства большинства стран ЕАЭС: как отмечал выше, не было единой макроэкономической политики, огромная дыра из-за того, что Казахстан вступил в ВТО на более низких ставках.
Без своего большого и платежеспособного рынка, который закрыт серьезными пошлинами и на это все накладывается очень качественное государственное управление, без этого любой союз приходит к тому, что элиты богатеют, а народ не получает ничего. Будет происходить как управленческая, так и технологическая деградация.
Автор уже не в первый раз слышит о том, что после этой пандемии произойдет техническая деградация. К слову, великолепно это "будущее" в своем романе S.N.U.F.F. описал Виктор Пелевин:
"– Наши предки микрочипы делали, – сказал приезжий с юга.
Дядя Жлыг сплюнул:
– Да ты че, с пальмы упал? Это пропаганда все. У каждой цивилизации есть свой технологический предел. Ты "Дао Песдын" почитай. Какой микрочип можно сделать в уркаганате под шансон?".
Но вернемся к интервью с Денисом Бердаковым.
– В какой-то момент ЕАЭС, как очень интересная интеграционная идея, уперся в то, что ему не хватает ни потребления на внутреннем рынке, так как уровень жизни падает, ни развивающих проектов внутрисоюзной кооперации, что приводит к вырождению. И как говорила Алиса: "Нужно бежать со всех ног, чтобы только оставаться на месте".
– Продолжу: "А чтобы куда-то попасть, надо бежать как минимум вдвое быстрее!"
– Таким образом, ЕАЭС в силу своей особенности элит и их мотивации, увы, завис в разряде стран третьего мира. В ближайшие 5-10 лет он формально не распадется, но есть большая угроза, что он станет таким же формальным институтом, как СНГ, без экономических прорывных решений. А ведь для чего он создавался [вначале как Таможенный союз] и получил такую сильную динамику развития после 2010 года? Как раз-таки после кризиса 2008-2009 годов, и это был ответ на кризис. И, например, российско-казахстанская приграничная и трансграничная торговля росла по 40% два года подряд. Но этот потенциал уже сожжен, а мы вернулись к тому, что, как в 1990-е годы, создали кучу препонов для торговли товарами и услугами.
– Зато нефтегазовый сектор "беспрепонный".
– Потому что ключевые сектора казахстанской и российской живут без ЕАЭС, а это большая часть экономики союза. Если не будет коренных перемен, то через два года мы придем к ситуации, когда у России и Казахстана будет сильно меньше денег, но не будет понимания, как их возобновлять, так как цены на ключевые товары, возможно, сильно упадут. А интеграция без денег – это весьма прагматичная интеграция.
Так что наиболее вероятный третий сценарий по итогам этого кризиса для стран Центральной Азии – это самозаключение в себе. К сожалению, регион как и был столетиями тупиковым, за исключением "Золотого века" Шелкового пути", так и останется, а мировая торговля уйдет на окраины материков в мировые океаны.
Понятно, что регион будет кровным образом заинтересован в теснейшей интеграции с Китаем и Россией. Но, повторюсь, нас ждет серьезнейшая прагматизация. Буквально за месяц карантина были попытки России закрыть экспорт своего зерна во все страны, в том числе ЕАЭС. Но благодаря существующим механизмам она разрешила экспорт внутри союза. Это очень хорошо. Но с теми же мигрантами [очень сложно]: их в России явно столько не понадобится. И так по целому ряду направлений.
У нас есть небольшой шанс – процент-полтора – вырваться в лучшее качество, иначе вся ЦА останется на обочине. Выход для Центральной Азии на что-то серьезное – два: или через Россию, или через Китай. Через Россию гораздо ближе и культурно понятней. Вопрос только в том, сможет ли Российская Федерация, как доминант союза, перестроить свою экономику в кризис. Казахстан будет подстраиваться под эту модель, а остальные будут за этим только наблюдать. От них, к сожалению или к счастью, очень много не зависит.
– Мда, получается, в ЕАЭС у нас два пути, как в двух поговорках: либо "Запили соседи – запьем и мы", либо "Хороший сосед – самый большой родственник".
– Лучшее, что может понять Центральная Азия: ближе соседа никого нет. Казахстан об этом много заявлял, но толком никогда не шёл на какие-то конкретные шаги. Необходимо устанавливать глубочайшие гуманитарные и экономические связи с Узбекистаном, Кыргызстаном и в чём-то с Таджикистаном.
Да, [можно] быть глобализированым, иметь огромные резервы, строить из себя члена ОБСЕ или Совбеза [ООН], но через два года это уже будет восприниматься крайне смешно и далеко не актуально. Узбекистан в этом плане работает гораздо лучше, хотя имеет гораздо меньше промышленных и финансовых ресурсов. Никакого регионального лидера РУ из себя не строит, но со всеми соседями развивает теснейшее сотрудничество. Только так можно понять своих соседей, выжить с ними и двигаться дальше.
Олег И. Гусев
